Идиля Дедусенко - Приключения Альки Руднева
Эти детали, как видно, убедили старика, но он все-таки решил проверить:
– А ну, давай посмотрим, что там за имущество.
Все четверо вошли в помещение. Диван и в самом деле, как говорил Петр, был продавленный, местами с ободранной обшивкой, но широкий. Петр, хотя и с усилием, но поднял верх дивана и вытащил две небольшие подушки и ватное одеяло, не менее драное, чем диван.
– Ну, что ж, хозяин, – согласился старик. – А эти, что же, постояльцы твои?
Антон и Алька, молчавшие до сих пор, переглянулись и разом забормотали:
– Мы…мы друзья…
– Понятно, – прервал старик, – друзья по несчастью. Тоже, небось, жить негде?
– Негде, негде! – вмешался Петр. – У меня пока поживут.
– У тебя, – с явной насмешкой сказал старик. – Тут другие хозяева объявились. Как бы всем нам не пришлось искать угол.
Догадка была настолько невероятной, что ребята опять растерялись. Это что же, такой чистый и опрятный старик тоже здесь живет? Словно поняв, почему мальцы снова онемели, дед сказал не без юмора:
– Я не с вами, у меня – второй этаж! А ну, хлопцы, пошли ко мне чай пить!
«Хлопцы» двинулись за стариком в комнату, находившуюся над полуподвалом, которую приметил Антон. Здесь было прибрано, у одной стены стояла софа, покрытая шерстяным пледом, у противоположной стены – стол со стульями и буфет с посудой, в углу – платяной шкаф. В общем, самая необходимая для жизни мебель. Петр огляделся и сказал:
– А раньше здесь пусто было. Это все ваше?
– Мое.
– А здесь теплой трубы нет. Как же вы зимой будете? Ведь холодно.
– А это на что? – и старик указал на «буржуйку», которую ребята сразу не приметили. – Я на ней и еду варю. Вот чай недавно скипятил, сейчас и попьем. Да вы садитесь за стол. Только руки сначала помойте, вон рукомойник!
Ребята, видевшие рукомойник разве что в кино, теперь с интересом разглядывали и его, и все остальное в этой необычной комнате. А главное, никак не могли понять, почему такой хороший, чистенький старичок здесь оказался.
– Зовите меня Степанычем, как все зовут. Я уж давно привык без имени, с одним отчеством, – говорил в то время дед, выставляя на стол колбасу, сыр, масло, хлеб и даже варенье.
Ребята уселись за стол, а Степаныч, указывая на варенье, говорил:
– Это от Кузьминичны, соседки моей. Она яблочное хорошо варит, как джем получается, можно на хлеб намазывать. Вот и намазывайте!
Ребята и без уговоров ели с большим аппетитом. Когда все насытились и немного разомлели от горячего чая, Степаныч сказал:
– А теперь рассказывайте, кого как зовут, почему на улице оказались. Ну, кто здесь старший? С тебя и начнем.
Но только Петр раскрыл рот, как под окном раздался громкий и долгий сигнал машины.
– Ну вот, опять приехали! – в сердцах стукнул по столу Степаныч. – Сейчас начнется.
Нежданный визит
Спустя две-три минуты в комнату без стука вошел еще молодой и довольно упитанный мужчина. Его вальяжная походка, манера говорить с ленцой и печать многозначительности на лице явно подчеркивали, что он находится на службе у высокого начальства. Пройдя на середину комнаты и немного помолчав, он обратился к Степанычу:
– Ну, что, Звягин, будем выселяться?
– А ты кто такой, чтобы меня об этом спрашивать? Шофер! Ну, вот и иди за свою баранку!
– Не хочешь со мной говорить, так иди к машине: там Вадим Николаевич…
– А чего я к нему пойду?! – перебил водителя Степаныч. – Это ему надо со мной поговорить? Так пусть выйдет из машины…к народу! Он же депутат, слуга народный! Или нет? Никуда отсюда не пойду, пока…
Решительную речь Степаныча прервали громкие и долгие гудки автомобиля.
– Вадим Николаевич уже нервничает, – забеспокоился водитель.
– А чего ему нервничать? – не унимался Степаныч. – Не дом – дворец себе отгрохал трехэтажный. Это на четверых! А что в его районе безобразия творятся, даже слышать не хочет! Не я к нему должен идти, а он ко мне и спрашивать, каково мне при его руководстве живется. А он меня, ветерана труда, почетного работника завода, даже не принял…
– Вспомнил! – теперь уже водитель перебил Степаныча. – Почетный работник он…Да того завода уже нет…
– Вот именно! Все порушено. А какой завод был! И не достучишься ни до кого. Эти «слуги» – как глухонемые. А вот уж когда выборы начинаются, тут они и слух, и голос обретают. Так уговаривают, столько наобещают… Как в кресло сел – обо всем забыл.
– Ну, ладно, дед, кончай демагогию разводить. Не все такие. Ты лучше спускайся, нехорошо у занятого человека время отнимать. Скажи спасибо, что Вадим Николаевич еще бульдозер сюда не прислал, другой бы уже давно распорядился, а этот все тебя уговаривает.
– Да уж спасибочки… В самом деле, что с нами церемониться? Подцепил бульдозером – и на свалку! Только я уж и так на свалке…на свалке жизни оказался.
– Ты сам виноват!
– Ах, са-а-ам?! Значит, это я такие порядки установил, что честного человека можно в два счета вокруг пальца обвести? Вот иди к своему Вадиму Николаевичу и…
Степаныч не успел договорить, как дверь открылась, и на пороге появился собственной персоной руководитель администрации одного из районов города. Оглядываясь по сторонам, Вадим Николаевич сделал несколько шагов, словно выбирая себе место. Степаныч язвительно произнес:
– Я же говорил, слуги народа сами идут к народу. Особенно перед выборами. А уж скоро, меньше месяца осталось. Ваши плакаты – на всех заборах. На второй срок хотите? Это как народ решит.
– Причем здесь выборы? – спокойно и внушительно сказал Вадим Николаевич. – Вы срываете реконструкцию района. Столько средств и сил уже вложено, а мы не можем продолжать строительство из-за вашего упрямства. Или вам хочется, чтобы эти полуразрушенные хибары здесь вечно стояли? А еще считаете себя патриотом города, почетным работником…
– Ага! – прервал Степаныч. – Вспомнили все-таки о моем высоком звании… А скорее всего, вам доложили. Только не вам судить, достоин я этого или нет.
– Хорошо, оставим это… Но надо же как-то решать вопрос со строительством. Зима на носу. Успеть бы площадку расчистить и хотя бы фундамент до морозов заложить.
– Значит, убираться мне отсюда? А куда?
– Вы взрослый человек, – устало убеждал Вадим Николаевич, – должны были все документы хорошо проверить при оформлении обмена. И квартиру посмотреть, прежде чем меняться.
– А я смотрел. Мне показали однокомнатную вон в том, соседнем доме. Там тогда ремонт заканчивали. Меня вполне устраивало. Один остался. Зачем мне моя трехкомнатная? Да и разницу, так сказать, денежную компенсацию обещали. А что получилось? Фирма все сама оформила, документы мне выдали, деньги обещали выдать после переселения. Я приехал с вещами, а в квартире уже живут. Смотрю, у этого дома номер 21-б, а у меня в паспорте просто 21, как у этого дома, в котором вы сейчас стоите. Я сунулся к себе обратно, а там уже замок сменили. И фирма, которая с обменом «помогала», улетучилась. Концов не найдешь…
– Но вы же взрослый человек…
– Да что вы заладили! Да, да! Не просто взрослый, а уже старый! И ваших новых порядков я не понимаю. Оставили меня без денег и без квартиры…
– Вы сами согласились на обмен! – возмутился Вадим Николаевич. – Я причем?
– А кто причем? Кто той фирме помещение под офис выделял, кто разрешение на работу давал? И кто меня прописал в доме, которого у вас уже на балансе нет?
– Милиция!
– Так призовите к ответу! Как это можно? Дома нет, а туда прописывают!
– Но вы же…
– Все! – решительно отрезал Степаныч. – Довольно меня убеждать в том, что я сам во всем виноват. Дело не только во мне. Вам любой простой человек – как заноза в пальце, мешает. Катите сюда бульдозер, можете и меня вместе с домом снести. Только, может, именно моего голоса вам на выборах и не хватит! В общем, сам я отсюда не уйду – некуда. И я здесь прописан!
– Ну. Это недоразумение…
– Вы начальник, вот и разберитесь, почему возникло это недоразумение, и подумайте, как его исправить.
– Не наше это дело. Обращайтесь в суд.
– Нет. Я лучше сюда телевидение приглашу, радио, газеты. Вон ребят разошлю, они быстро сбегают. Как раз на пленку-то и снимут, как нас бульдозером сметать будут.
– А это кто такие? – удивился Вадим Николаевич, словно впервые заметил ребят.
– Внуки мои…приемные. Такие же бедолаги бездомные, как и я.
Ребята, до сих пор тихо сидевшие за столом, разом встали, выражая готовность немедленно бежать за журналистами. Из неожиданной перепалки они поняли, что если остатки дома снесут, то они тоже, как и Степаныч, окажутся на улице.
Семейная ссора
Трое бездомных мальчишек даже и предположить не могли, свидетелями какой удивительной встречи они окажутся всего через несколько минут. Да и для Вадима Николаевича, его водителя, а главное, для Степаныча она оказалась настолько неожиданной, что он поначалу даже за сердце схватился, но выручила житейская закалка.
