Нэнси Фармер - Море Троллей
«Пауки почитай что слепы и глухи, зато осязание их с лихвой восполняет нехватку зрения и слуха. Они же легчайшую дрожь паутины улавливают», — рассуждал Джек. Вот и чудно! Придется изобразить нечто, что покажется хищнице сладостной песней, а не сигналом к обеду. Мальчик принялся вспоминать, в каком ритме паучиха дергала нити, укачивая своих малюток. Этот ритм Джек приметил чисто машинально: что-что, а на отсутствие музыкального слуха он никогда не жаловался. «Пожалуй, я смогу сыграть так же, — подумал мальчик. — А ежели ошибусь — что ж, выяснится это сразу же. Надо же, а я-то считал, что это скандинавы — публика трудная».
Джек перегнулся через край мешка. Взгляд с трудом различал длинные паутинные нити Если поднапрячь фантазию, то можно вообразить, будто перед тобой — струны арфы. Мальчуган лег на живот и внимательно пригляделся к паутине. Надо дергать за нити между капельками клея — а их поди разгляди! Впрочем, и вся паутина почти неразличима Но что поделать, уж такова ее сущность…
Джек высмотрел две-три толстые темно-зеленые нити, растянутые над купой свежей сосновой хвои. Пожалуй, тут найдется, за что ухватиться. Мальчик протянул руку.
Дзы-ыынннь! Паучиха разом вскочила на все свои восемь лап, словно на цыпочки поднялась. Джек похолодел. Ну что ж, вниманием аудитории он завладел, что есть, то есть.
— Сейчас я спущусь и спасу тебя! — закричала Торгиль.
— Оставайся на месте! Я знаю что делаю! — заорал в ответ Джек. «Хотелось бы верить», — мысленно добавил он. Ну, по крайней мере, на голос его паучиха никак не отреагировала. Хищница и в самом деле глуха как пень. «Главное — действовать быстро, — подумал мальчик — Ни в коем случае не останавливаясь. Моя единственная надежда — это сыграть ей колыбельную. И чтобы в лучшем виде. Без перерывов…»
И Джек заиграл — заиграл, понимая, что от этого выступления зависит — ни много ни мало! — его жизнь. Он выбросил из головы всё, кроме ритма. Он дергал за «струны», он пощипывал их, он переходил от речитатива к славословиям, он орал, и бренчал, и рассыпал трели. Для того чтобы пальцы не сбились, приходилось помогать себе голосом.
Паучиха подобралась так близко, что едва не подмяла музыканта под себя. Что за зловещая тень! Джек едва сознание не терял от ужаса, но останавливаться не останавливался. Он видел, как зловеще поблескивают клыки и ходуном ходят огромные жвалы чудовища Но всё равно не прервался. В какой-то миг мальчик почувствовал, как паучиха задрожала мелкой дрожью — ощущение передалось ему по нитям паутины. В ответ затрепетали и яйца: словно паучата пустились в пляс в своих оболочках.
Внезапно паучиха опрокинулась на бок и так и осталась лежать неопрятной грудой восьми спутанных лап. Нет, она была живехонька — судя по тому, как подрагивали кончики ее когтей. Просто она крепко спала!
Джек вскарабкался по дереву — так проворно, как только смог.
— Где Отважное Сердце? — закричал он. — И где обещанная помощь? Не знаю, сколько она еще там проваляется. Небеса милосердные, ни за что больше такого не повторю! — И мальчик разрыдался.
— Вон они, — промолвила Торгиль, указывая пальцем куда-то в сторону.
Над лесом бесшумно летели четыре гигантские белые птицы и одна совсем крохотная, черная. Джека так трясло, что он боялся, как бы не свалиться с дерева. Зубы выбивали крупную дробь.
— Всё в порядке. Ты справился, — обнимая за плечи, похвалила его Торгиль. — Просто совы сказали, что не прилетят до тех пор, пока паучиха не заснет. Должна признаться, что хуже музыки я в жизни не слышала.
— Т-тебе-т-то от-ткуда знать? Т-ты же н-не пауч-чиха, — с трудом выдавил Джек.
— Слава Фрейе, что нет! — буркнула Торгиль.
Совы опустились на сосну.
— Угу-у! Угу-у! Угу-у! Угу-у, вух-вух-вух, — заухали они. Они тявкали, и клохтали, и пронзительно верещали, и шипели.
— Они говорят, надо удирать немедленно. Сперва они отнесут тебя, — перевела Торгиль.
Джек в упор не понимал, о чём она толкует — но тут совы ухватили его за руки за ноги и понесли прочь. «Я больше не вынесу», — обреченно думал мальчик, глядя, как далеко внизу мелькает лес. Впрочем, скоро совы опустили его на землю, снова взмыли ввысь — и возвратились с Торгиль.
— Клянусь Тором! Отличный способ путешествовать! — воскликнула воительница. — Если бы только можно было обучить птиц переносить нас с места на место! Мы бы тогда нападали на врагов с воздуха!
— Угу-у, вух-вух-вух, — заухала одна из сов.
— Она благодарит тебя за то, что ты спас им жизнь, — удивилась Торгиль. — Первый раз об этом слышу!
— Да это в той долинке было, ну, помнишь, после того, как мы спаслись от драконицы. Совы умирали от голода, так что я вынес их наружу — в скалы, — чтобы они снова смогли охотиться, — объяснил Джек — Всегда пожалуйста, — учтиво поклонился он птицам.
Отважное Сердце, устроившийся на ближайшем кусте, что-то прокаркал в ответ.
— Отважное Сердце говорит, что совы рассказали ему про безопасный путь к фьорду, — перевела Торгиль.
— Угу-у! Угу-у! Гррруфф-гух-гух-гух! — загомонили совы.
— Это они еще о чём? — заволновался Джек.
— Это они про пауков. Думаю, переводить не стоит, — ухмыльнулась воительница.
Джек с Торгиль помахали снежным совам, а затем, следуя за Отважным Сердцем, — тот летел впереди, показывая дорогу, — отыскали лосиную тропку вдоль края страшного поля. По пути они собирали голубику — ягоды были крупные, что твои сливы, — и щелкали гигантские орехи. Так что без обеда путники не остались. Уже к вечеру они дошли до фьорда.
Джек запалил костер — самым что ни на есть обычным способом, с помощью кремня и огнива, потому что ясеневому посоху не доверял: тот, уж наверняка, небольшим огоньком не ограничится. Очень скоро вдали показался корабль. На носу его красовалась громадная и чешуйчатая зеленая голова с зубчатым гребнем и длинными обвислыми усищами. Свен Мстительный проорал приветствие; остальные ликующе загомонили.
«Надо же, — устало подумал Джек. — Кто бы мог подумать, что в один прекрасный день я и впрямь обрадуюсь скандинавам!»
Корабль подошел к берегу, воины выскочили на землю и ловко пришвартовались.
— НУ, ЯВИЛИСЬ НЕ ЗАПЫЛИЛИСЬ! — проревел Эрик Красавчик. — С ПОБЕДОЙ, НЕТ? НАДРАЛИ ТРОЛЛЯМ ЗАДНИЦЫ? ВЫ ТОЛЬКО ГЛЯНЬТЕ, КАКУЮ МОРСКУЮ ЗМЕЮКУ Я СЛОВИЛ!
А Руна спросил:
— Где Олаф?
Глава 39
Прощай, Ётунхейм!
Так повелела судьба, — промолвил Руна в ту ночь. Корабль стоял на якоре недалеко от берега — скандинавы отплыли слишком поздно, чтобы успеть выйти в открытое море засветло. — Я всегда знал, что Один призовет к себе Олафа в расцвете лет. Такие воины, как он, для Срединного мира слишком велики.
— А мы ведь видели его погребальный костер, — вспомнил Свен Мстительный — Только тогда не поняли, что это…
— Пламя достигало самой Вальхаллы. Я уж подумал, это два дракона бьются, — сказал Эрик Безрассудный.
— Дракон там тоже был. — Несмотря на смертельную усталость, мальчику казалось, что он обязан поведать друзьям Олафа хотя бы часть истории уже сегодня. — Точнее, драконица. Она носилась над костром туда-сюда — и вопила на всю долину.
— Сдается мне, и вопли я слышал, — отозвался Свен.
— Драконица воздавала почести Олафу, — тяжело вздохнула Торгиль. Девочка проплакала весь вечер. Теперь, когда опасность миновала, она смогла всецело отдаться своему горю.
— Вот это да! — завистливо вздохнул Свен. — Говоришь, у ног его лежал троллий медведь?
— Да, лежал, — подтвердил Джек.
— ПОГРЕБЕНИЕ ЧТО НАДО, — громогласно провозгласил Эрик Красавчик.
— Эрик, друг мой, не я ли предостерегал тебя: после наступления темноты чтоб ни звука! — прошелестел Руна. — До тех пор, пока мы не выбрались из Ётунхейма, мы в опасности; и тем важнее не шуметь.
— ОЙ! НУ ЛАДНО…
Притихшие скандинавы еще немного посидели под звездами. Даже те в Ётунхейме казались гораздо крупнее. Вода застыла в неподвижности — точно черный лед Один за другим воины засыпали — все, кроме Руны, который стоял на страже; впрочем, старик вообще спал мало. Отважное Сердце некоторое время бодрствовал вместе со всеми — за компанию, — но вскорости задремал и он. А вот Джеку, несмотря на всю усталость, расслабиться никак не удавалось. Столько всего произошло! Столько всего изменилось! В своей крохотной деревушке на берегу далекой Англии он и думать не думал о том, что в один прекрасный день столкнется с троллями и драконами Ведь эти существа жили где-то в дальней дали. Ну что ж, теперь он и сам оказался именно там: в дальней дали…
Джек поправил мешок с зерном, что подложил под голову вместо подушки. Лежать на палубе было жестко, а скопившаяся на дне вода благоухала ничуть не слабее обычного. Шорх… гиорх… гиорх… — перешептывались в его мыслях деревья, птицы и зверье Ётунхейма. Джек заткнул уши, понимая, что всё равно не поможет.
