Валерий Гусев - Сказка для злодеев
– Хитрая бабка, – усмехнулся Алешка.
– Это еще почему?
– Потому! – Ответ не очень вежливый, но решительный. – Как уложат эту Марфушу в укромном уголке да разойдутся по своим уголкам плакать и рыдать, эта бабка все приданое и заграбастает.
– А вот и нет! – горячо заступился за ведьму дядя Мифа. – Она сказала, что Марфушу и ее приданое будет у входа в темницу охранять всякая нечистая сила и никто туда никогда не сунется и не подступится.
– Мало ли что она сказала. А добрый молодец? Как же он поцелует уста сахарные?
– Ты, отрок, какой-то не романтик. Недоверчивый какой-то. Пора тебе знать, что за каждой легендой скрывается историческая истина. За все сотни лет никто к этой темнице не подступился. Как дверь приоткроет, там, в подземелье, такой вой поднимается...
– А как дверь закрывается, – догадался Алешка, – так и вой затыкается.
– Верно, отрок. Кто тебе сказал?
– Сам догадался. – Это и в самом деле было так, догадался. Скоро узнаете.
– А ты не догадался, что творится там в ночь полнолуния?
– Ведьмы с чертями пляшут?
– Не. В ночь полнолуния, – эти слова дядя Мифа уже шептал ужасным шепотом, – вся местная нечисть начинает перебирать все драгоценности...
– Проверяет, значит? – усмехнулся Алешка.
– Проверяет. Счет ведет. Гремит она золотом в бочках, алмазами в кадушках, и от этого такой гром стоит, что и назвали башню Гремячей.
Наконец-то, подумал я, добрался дядя Мифа до сути.
Тут он опять похлопал себя от муравьев и добавил:
– А если поточнее, то эта башня раньше называлась не Гремячей, а Тайнинской.
– В ней всякие тайны были? – навострил уши Алешка. Он тайны любит не меньше сказок и мороженого.
– Тайна была всего одна. Но глубокая... Фу ты! Опять укусил... В этой башне был секретный колодец. Чтобы в случае осады защитники крепости не испытывали недостатка в воде. Без пищи, без ядер и стрел еще можно продержаться, а без воды ни одна крепость не выстоит.
– Ну хоть колодец-то сохранился?
– Сие, отроки, мне неизвестно. Известно только, что из-за нечистой силы башня стала называться Гремячей.
– Я бы посмотрел, – замечтал Алешка, – да послушал бы. Как открою дверь, они там как завоют, как деньгами и камнями зазвенят...
– Не откроешь, – вздохнул дядя Мифа. – Я тоже об этом мечтал.
– И чего?
– И того! Нет больше этой двери. Исчезла.
– Как это она исчезла? Утащил кто-нибудь?
– Никто ее не утащил. Как сквозь землю провалилась! А я бы на это золото такой бы музей организовал!
– Ладно, – великодушно пообещал Алешка, – когда я это золото найду, так и быть, поделюсь с вами. Стройте свой музей.
– Спасибо! – Дядя Мифа прижал ладонь к сердцу. А сам, наверное, подумал: легко обещать поделиться тем, чего у тебя нет. Но он не знал нашего Алешку. Все это ему еще предстоит.
– А у вас уже какие-нибудь экспонаты есть, для музея?
– Полно! Да такие редкие! Даже бивень носорога имеется. Они ведь раньше здесь в большом количестве водились.
– А когда? – загорелся Алешка.
«Вдруг еще не все перевелись?» – смекнул я его мысль.
– Не так уж давно. Не больше миллиона лет назад.
– Значит, – ахнул Алешка, то ли доверчиво, то ли со смешком, – вашему рогу миллион лет?
– Ну! Да это еще что. – Он опять зашептал: – У меня есть более бесценный экспонат. Знаешь, что? Яйцо динозавра!
– Клёво, – согласился Алешка. – Огромное?
– Да не очень огромное. Размером около футбольного мяча. И все волосатое.
– Класс! А вы не пробовали его высидеть? Вдруг бы вылупился у вас маленький динозаврик. Вы бы его выкормили. Он бы вас полюбил. Как отца родного. Тапочки бы вам приносил. – Как говорит наша мама: Остапа понесло! – Он бы вырос, и вы ходили бы с ним гулять на поводке. В парке, вокруг вашего памятника. А потом вдруг у него выросли бы крылья. И был бы в вашем музее собственный дракон!
– А зачем мне дракон? Да я его и не прокормлю, у меня пенсия маленькая. – Но, похоже, Лешкина идея все-таки в его голове застряла. И он неуверенно спросил: – А ты не знаешь, как динозавров высиживают?
– Не знаю, – признался Алешка, – не пробовал. Можно что-нибудь придумать. Но не сейчас. Пойдемте лучше башню вблизи посмотрим. А то скоро стемнеет.
– А не побоитесь? Скоро полнолуние.
Мы спустились с пригорка и чуть заметной в траве дорожкой пошли к башне. Этой дорогой, видно, очень редко пользовались, не ходили по ней и не ездили.
По мере того как мы подходили к башне, она словно вырастала из земли, и ее силуэт казался на фоне тускнеющего неба громадным и угрожающим. Мрачно темнел провал в той ее стене, где когда-то были ворота. Тревожно трепетали, будто шептались, березки в бойницах. И вдруг на самом верху, на полуразвалившемся зубце, зловеще каркнул ворон, сорвался вниз, взмыл, облетел башню, еще каркнул и исчез в темневшей невдалеке рощице.
– Пошли-ка по домам, отроки, – дрогнувшим голосом предложил дядя Мифа. – Все эти вороны – не к добру. Плохой знак. Накаркает чего-нибудь.
Да, нам давно уже пора домой. Мама наверняка волнуется, бабушка, конечно, сердится. И, как выразился Алешка, копытами стучит.
Вернувшись в город, мы попрощались возле памятника с дядей Мифой. Алешка, конечно, напросился в гости, посмотреть музей – носорожий рог и яйцо динозавра. Ну и другие необычные экспонаты.
– Жду вас во вторник, – лаконично отозвался дядя Мифа и исчез в быстро наступившей вечерней темноте. Только шаги его еще долго и гулко стучали по булыжнику, постепенно удаляясь, и совсем стихли.
* * *Нам, конечно, немного попало.
– Где вы шлялись? – сердилась мама. – Одни, в чужом городе... Как вам не стыдно?
– Да мы не одни, – сказал Алешка. – Мы с дядей Мифой шлялись.
– Прекрати шепелявить! – еще больше рассердилась мама.
– Я не фепелявлю, – оправдался Алешка. – Он не дядя Миша, а дядя Мифа. Имя такое, сокращенное.
– Мефодий Кирилыч, – вмешалась бабушка и покачала головой. – Нашли компанию!
– Хулиган? – спросила мама. – Пьет пиво? Курит сигареты?
– Он не хулиган, – усмехнулась бабушка. – Он немного чокнутый.
– Еще того лучше! – ахнула мама.
– Да не в этом смысле. Он фантазер. Вечно выдумывает про всякие чудеса. То у него дракон снесся, то его носорог покусал, то комаров в банку собирает.
– Во дает! А зачем?
Бабушка засмеялась:
– Для какого-то врача. Тот объявил, что знает секрет изготовления лекарства от любых болезней. А для этого ему нужна литровая банка напившихся комаров.
– Набрал? – с интересом спросила мама.
– Не очень. Никто ему в этом не помогает, а с себя разве много комаров соберешь.
– Чудак, – уточнила мама.
– Хороший чудак, – кивнула бабушка. – Очень любит наш городок и мечтает создать краеведческий музей.
– Ага! – подхватил Алешка. – Он нам Гремучую башню показал. Со всякой нечистой силой. Там царевна над златом чахнет, ждет, что ее какой-нибудь дурак поцелует. И тогда она отдаст ему свою руку.
– Вот и поцелуй, – посоветовала бабушка. – Пусть она не какому-нибудь дураку, а тебе отдаст свою руку.
– И что я с ней буду делать? – изумился Алешка. – С этой рукой? В коробку, что ли, положу?
– Прикидывается? – спросила бабушка маму.
– Откуда я знаю? – искренне призналась мама.
– Алексей, – сказала бабушка, – а ведь про эту принцессу Мефодий вам не соврал. Там действительно где-то в подземелье какая-то гробница. Может, там и не принцесса, может, там какой-нибудь старик, но кто-то там лежит...
– Чахнет над златом? Или уже зачах давно?
Бабушка внимательно на него посмотрела и спросила:
– Лех, а зачем тебе злато?
– Ну... Зачем, зачем? Чего-нибудь куплю. Фигню какую-нибудь. Маме чего-нибудь подарю. – Спохватился: – Ну и тебе тоже. Какую-нибудь подкову.
– Ну раз ты такой добрый, я могу рассказать тебе о настоящем кладе, который никто до сих пор не нашел. И покажу тебе свои сокровища.
Мы поужинали и пошли в комнату, где стоял бабушкин сундук. Расселись по раскладушкам, бабушка достала откуда-то ключ, отперла замок и с усилием приподняла крышку сундука. И стала доставать из него свои сокровища. Но это были не такие сокровища, которые в виде злата, а дорогие для ее памяти вещи.
– Вот в этом платье, – с грустной улыбкой говорила бабушка, – я выходила замуж за вашего дедушку.
– Миленькое платьице, – сказала мама. – Сейчас такой фасон опять в моде.
Потом бабушка достала что-то вроде большой книги в коричневом переплете:
– Это моя докторская диссертация. Ведь я – доктор ветеринарных наук.
– Айболит, – сказал Алешка. – Хорошая профессия. Я, может, тоже буду «вертинаром» на старости лет.
– На здоровье, – сказала бабушка. – А вот это – почетные грамоты за всякие мои заслуги в области коневодства. А это, – она потрясла деревянную шкатулку, – мои медали. И ордена. А вот самое главное. – Бабушка достала желтый листок бумаги, свернутый в трубочку и схваченный красной выцветшей ленточкой. Бумага на вид была очень старой. И бабушка держала ее очень бережно. А потом стала так же бережно развязывать ленточку.
