Эдуард Веркин - Большая книга приключений для мальчиков (сборник)
— Проходите, пожалуйста. — Генка сделал приглашающий жест.
Витька шагнул в спортзал.
Здесь как обычно пахло матами, резиной от кроссовок, гирями и все тем, чем пахнет в любом спортзале. В одном конце зала, рядом с дверью в тренерскую, была устроена самая настоящая сцена — помост, занавес, кулисы. На сцене скучал микрофон, микшерский пульт, стол с кипой каких-то бумаг и игрушек, а посередине сцены возвышался трон для Деда Мороза. В центре зала красовалась большая, почти до потолка, елка. Елка блестела в темноте золотом игрушек и серебром дождей.
— Красиво… — оценил Витька.
Генка окинул зал мстительным взглядом и сказал:
— Сцена в порядке. Елка тоже. Все готово. Это хорошо.
— Ты собираешься набить в сцену гвоздей? — спросил Витька.
— Мы не садисты, — ответил Генка, — мы юмористы. Гвозди в пол — не наш метод. Будем действовать по-другому. Для начала обработаем трон Деда Мороза.
— Петарды?
— Специальный клей. — Генка продемонстрировал Витьке пузырек суперклея. — Намажем трон. Дед Мороз сядет и приклеится. Будет весело.
— Всю башку отхохочешь, — сказал Витька.
Генка запрыгнул на сцену и стал мазать клеем трон.
— А ты колокол со стола принеси, — велел он дружку.
Витька забрался на сцену, подошел к столу и с трудом поднял колокол.
— Тяжеленный, — сказал он. — Где его только взяли?
— А ты фонариком посвети, узнаешь, — посоветовал Генка.
Витька сжал зубы. Фонарик зажегся. Луч осветил бок колокола.
— Ни фига себе! — Витька выпустил фонарик, и тот повис на шее. — Тут же фашистский крест! И написано что-то по-немецки!
— Там написано „С нами Бог“, а на другой стороне „Германия превыше всего“, — сказал Генка.
— Да уж. — Витька поставил колокол на стол.
— Это военный трофей. — Генка погладил бок колокола. — Его привез с войны первый директор нашей школы. Он командовал торпедным катером на Северном море, и однажды они напали на немецкий миноносец. Немцы стали в воду прыгать, а первый директор схватил кортик в зубы и поплыл к миноносцу, выбрался на палубу и срезал колокол как трофей. Но на него набросился немецкий капитан, и они стали биться на ножах на палубе тонущего миноносца. Кругом взрывы, все горит, немцы в воду прыгают, а они дерутся! Круто ведь?
— Угу.
— Ну так вот. Бьются они, бьются, и никто победить не может. А вода уже до колен доходит. Но никто уступать не хочет. Так и дрались. Корабль уже под воду ушел, а они и под водой продолжают сражаться. А потом что-то как взорвалось, и фашистского капитана унесло, наш один остался. Первый директор схватил колокол и всплыл.
Витька ничего не сказал.
— Там внутри еще осталась кровь немецкого капитана. — Генка указал пальцем.
Витька посветил в глубь колокола, но никакой запекшейся крови немецкого капитана не обнаружил.
— Врешь ты, Генка, все, — сказал он, — как всегда.
— Почему это?
— Потому что с таким колоколом он не мог всплыть. Слишком тяжелый.
— Все было так, — нашелся Генка. — Он попробовал всплыть, но у него на самом деле не получилось. Тогда он взял и привязал колокол к спасательному кругу на палубе и обрезал крепежи. Колокол и всплыл. А первый директор за ним. Ясно?
— Ясно.
— А если тебе ясно, возьми петарду и примотай ее к языку. — Генка протянул другу моток тоненького скотча.
— Зачем к языку? — Витька высунул язык и скосил на него глаза.
— Да не к своему языку, а к языку колокола, балда.
— Сам дурак.
Витька осторожно прикрепил петарду к языку колокола.
— Не взорвется? — спросил он.
— Не. Только хлопнет громко. Отличная новогодняя шутка. Испытано. Помнишь Герасима?
— Морпеха? — Витька потер лоб.
— Ага. Он к нам на каникулы приехал. Так я ему устроил концерт. Он в туалет ходит по расписанию, у него такая привычка с флота осталась. Вот я взял и заложил такую же петарду прямо под круг для унитаза. Герасим сел, а она как бабахнет! Ты бы его лицо видел, когда он из туалета выскакивал! Песня!
— И что?
— Шею мне намылил. Но зато я получил моральное удовлетворение. Сейчас нам надо устроить „елочку-зажгись“.
— Чего?
— „Елочку-зажгись“. Это центровой момент во всем празднике. Дед Мороз орет „Елочка, зажгись!“, физкультурник включает елочку. Весело.
— Предлагаешь устроить КЗ?
— Короткое замыкание не пойдет, — Генка покачал головой, — елка может загореться.
— А мы ее как раз героически потушим. Из сифона.
— Водой нельзя тушить электричество, это раз. А два…
Генка извлек из рюкзака длинную гирлянду, только не простую, а ту, которой можно придать любую форму. Он взял стремянку, перетащил ее к елке и стал укреплять среди игрушек и дождей. Витька стоял внизу и поддерживал елку.
Укрепив гирлянды, Генка спустился на пол и подключил питание к тройнику.
— А что за надпись-то? — спросил Витька. — Приличная хоть?
— Когда загорится, узнаешь, — ответил Генка.
— Смотри, Ген, как бы нас после этой надписи…
— Надпись будет морально устойчивой, — заверил Генка.
— Все так говорят. — Витька скептически взглянул на елку.
Генка убрал стремянку и осмотрел, не осталось ли следов их пребывания здесь. Витьке же было несколько не по себе в огромном пустом спортзале. Ему почему-то казалось, что кто-то здесь прячется. Он сказал об этом Генке.
— Тут Муська живет, кошка, — объяснил Генка. — Она мышей караулит, чтобы канаты не отъедали.
— А привидений тут нет?
— Только парочка. За всю историю школы всего три парня упали с канатов и разбились насмерть. Кстати, о канатах. Я полезу вверх, вон туда, — Генка указал фонариком под самый потолок, — а ты иди в тренерскую…
— Так там закрыто, наверное…
— Наш физрук был боксером, — сказал Генка. — Между прочим, даже чуть на олимпиаду не попал.
— И что?
— А то, что его много лет каждый день колотили по голове. У него всю фантазию еще в юношестве выбили. Поищи над дверью или под ковриком.
Витька поискал. Ключ оказался под ковриком.
— Я же говорил, — зевнул Генка. — Значит, так. Костюм Деда Мороза там, в шкафу. Пришей к правой рукавице вот эти крючки. Рукавицы там должны быть вместе с халатом заодно. Лови!
Генка швырнул Витьке круглую коробочку.
— А я полезу вверх. — Генка поудобнее пристроил за плечами ранец, поднатужился и перекатил к центру зала большую лестницу на колесиках.
После чего Генка размялся, испачкал ладони мелом и полез вверх по ступенькам.
— К правой, — напомнил он Витьке сверху, — к правой рукавице пришивай!
К крюку, куда обычно цеплялся канат для лазанья, был прикреплен большой кулек с конфетти. Генка отвязал кулек, осторожно пересыпал белое, похожее на снег, конфетти в пакет из-под мусора. После чего насыпал в кулек заранее припасенную к Новому году смесь под названием „Скверное Настроение-1“.
Пока Генка занимался спортивным верхолазанием, Витька сидел в тренерской и пришивал к рукавице костюма Деда Мороза крючки. Крючки были мелкие-премелкие, Витька с трудом удерживал их пальцами и то и дело ронял на пол. Просунуть же нитку в ушко крючка удавалось вообще только с пятого раза. Витька исколол все пальцы и вовсю ругал неуемную фантазию Генки с его планом страшной мести. Первоначально Витька должен был пришить к рукавице пять крючков, но трудности совершенно лишили его терпения, и ему удалось справиться только с тремя.
— Как дела, белошвейка? — спросил спустившийся Генка.
— Три крючка пришил.
— Маловато. Надо бы побольше…
— А почему они нужны только на правой варежке?
— Тут все просто. — Генка проверил качество пришивания крючков. — Наш директор левша. Значит, все предметы он будет брать левой рукой. А правой… Правой увидишь…
Вдруг в глубине школьных коридоров что-то звонко грохнулось на пол.
— Что это? — вздрогнул Витька.
— Черт его знает… Пойду погляжу… Наверное, привидение погибшего мальчика… Нет, лучше сматываться. Быстро! И тихо. Брякнешь чем-нибудь — убью!
Они побежали. Витька не брякнул. И остался жив.
Глава 7 Елочка, зажгись!
В четыре часа дня тридцатого декабря Генка в костюме Маньяка, Витька в костюме Однорукого Робота вошли в спортзал своей школы. Помещение было украшено всеми обычными для Нового года штукенциями: разноцветными шарами, гирляндами, еловым лапником, дождем, хлопушками, свечами, звездочками и еще целой тысячей мелких вещиц, которые вроде бы не заметны, но легко создают новогоднее настроение. Даже пахло в зале тем запахом, который бывает лишь один раз в году — смесью хвои, мандаринов, селитры от фейерверков и свободы.
— Чем это тут пахнет? — У Витьки зачесался нос. — Сейчас чихну…
