Анастасия Дробина - Большая книга приключений охотников за тайнами
– Соня, оставь дите в покое, у нее каникулы! – вклинился Пашка, и Белка благодарно посмотрела на него. – А о мальчиках вообще нужно думать с самого рождения! Чтобы к концу школы уже уметь правильно с нами обращаться! Вот посмотри на Натэлу! Дети, все посмотрите на Натэлу Мтварадзе! Эта милая девочка, когда меня видит, первым делом спрашивает – что, Натэлочка?..
– Обедать будешь, дорогой? – машинально ответила Натэла.
– Именно! – воздев в потолок палец, провозгласил Пашка. – Вот что значит правильно воспитанная юная девица! А если у ребенка в голове одни этюды и гаммы, то к моменту замужества…
– Пашка, захлопнись, – покосившись на лицо Сони, посоветовала Полундра. – Не доводи человека до преступления. Тебе на ней еще жениться. Атаманов, Батон, хватит ржать! Вам тоже лишь бы в пузо чего напихать! Вот кто все котлеты у Натэлки схомячил?!
– Ты! – хором сказали пацаны. Полундра ахнула от такого нахальства и кинулась было сражаться за справедливость, но старший брат, смеясь, перехватил ее поперек живота и вернул на место.
– Кроме того, – Соня села на кровать, – все художники – люди крайне впечатлительные. Кто знает, может быть, он принял тебя за призрак графини Сарры?
– А что, есть такой? – подозрительно спросил Атаманов.
– Да, имеется. И, говорят, обитает именно в тропининском музее. Если хотите знать…
В это время раздался короткий щелчок и погас свет. В комнате стало темно – хоть глаза выколи.
– Да что же это такое! – выругалась Полундра. – Как гроза – так линию вырубает! Подождите, я на кухню за свечами сбегаю!
Через пять минут на столе горела свеча, вставленная в горлышко зеленой бутылки. Желтый круг света ложился на скатерть, все остальное терялось в темноте. Девчонки все вместе влезли на кровать под огромный плед и прижались друг к другу, чтоб было не так страшно слушать про привидения. Пацаны мужественно остались сидеть на подоконнике. Пашка пристроился за спиной у Сони, которая вполголоса рассказывала:
– Понимаете, эта графиня Сарра была необыкновенной девочкой. Ее отцом действительно был граф Толстой…
– Который «Войну и мир» написал? – уточнила Натэла.
– Нет, дядя писателя, граф Федор Толстой. Очень яркая личность… и слегка сумасшедшая. Много чудил, валял дурака, играл в карты на тысячи, путешествовал. Чуть не стал царьком на Алеутских островах… его из-за этого прозвали Американцем. Очень любил дуэли и прекрасно стрелял. Одиннадцать, кажется, человек убил на этих дуэлях! Но в конце концов успокоился и женился на своей подруге, цыганке-певице Дуняше. Очень ее любил, и у них было двенадцать детей. Сарра была старшей и, по словам современников, самой красивой. Оказалась очень музыкальна, в мать, писала стихи – да еще такие, которыми и Жуковский, и Пушкин восхищались! Знала французский и английский языки – причем гораздо лучше, чем русский, на котором до конца жизни говорила плохо. Ну… и в самом деле была очень хороша собой. Еще бы, ведь ее мать была первой красавицей цыганского хора! К сожалению, Сарра прожила всего семнадцать лет…
– Почему? – тихо спросила Белка. Соня вздохнула:
– Все дети Федора Толстого рано умирали. Тяжелое наследственное заболевание… Из двенадцати осталась в живых только одна дочь. Графиня Сарра умерла последней. Не знаю, правда это или нет… но ее призрак часто видят в тропининском музее.
– Ты сама видела? – жадно спросила Полундра.
– Нет, слава богу, – передернула плечами Соня. – Я же бывала там только днем. А служительницы мне рассказывали, что она появляется обычно к вечеру.
– И что делает? Ходит и воет? – не унималась Полундра, которая вообще слабо верила в потусторонний элемент.
– Юля! Она не сигнализация, а призрак, и выть вовсе не обязана! Говорят, просто тихо ходит по залам, вполголоса читает стихи по-английски или по-французски, иногда садится за рояль. Никогда не пытается ни с кем заговорить… вообще очень воспитанное привидение.
– Вот бы посмотреть… – пробормотала Белка. – Хотя нет… не надо. Я бы тогда от страха умерла.
– Я тоже, – честно призналась Соня. – Возможно, ваш Ромка часто бывал в музее и сотрудники рассказали ему о призраке графини.
– Ну, я не знаю! – недоверчиво проворчала Юлька. – Это совсем двинутым надо быть, чтоб живую нашу Белку за какое-то привидение принять! А Ромка нормальный! Я его всю жизнь знаю! И он, и Юрка – классные пацаны!
– Ну-ну… – проворчал Атаманов. – Одному этому классному ты подносом по башке вкатила на днях! Потому что он чуть собственную сеструху не убил! А второй врет направо и налево. И вообще, по-моему, псих. Дожил до шестнадцати лет – не научился к девчонкам кадриться…
– Ромка не псих, – твердо сказала Полундра. – Но тут нечисто что-то. Разобраться надо.
– Разберемся. – Пашка зевнул и потянулся. – Если завтра гроза кончится – сам все узнаю. Есть у меня мысль одна… Призраки – оно, конечно, здорово, но маловероятно. Картину из музея точно не привидение сперло.
– Пашка! – выпрямившись, отчеканила Соня таким железным голосом, что Юлька, сидящая рядом, даже вздрогнула. – Украсть картину из музея не мог мальчик-художник шестнадцати лет! По-моему, это очевидно! То, что он сейчас странно себя ведет по отношению… м-м… к моей сестре, абсолютно ничего не значит! Белка – копия портрета графини Сарры, вот и все! Если Ромка Ваганов часто бывал в музее, значит, портрет он видел много раз! И сходство заметил сразу – иначе какой же он художник? Ему просто понравилась Белка, и это естественно! Или ты хочешь сказать, что моя сестра никому не может понравиться?!
– Может! – завопил Пашка. – Еще как может! Всем! Только не убивай сразу насмерть, у меня еще завещание не составлено!
– Тьфу, Полторецкий, ты дурак! – отмахнулась Соня. – Разумеется, портрет графини кто-то украл, если он попал к Заночному! Разумеется, в музее осталась копия! Кто-то очень ловко подменил подлинник. Но с чего вы взяли, что соседский мальчик имеет ко всему этому отношение? Только потому, что он неудачно попытался познакомиться с Беллой в музее?
– И потому, что он теперь от нее бегает! – проворчал Атаманов.
– Бегаете вы от нас по тысяче причин! – мрачно заметила Соня. – И не только потому, что крадете шедевры по музеям! Короче – все это ерунда, не портьте мне каникулы, пора спать!
Белка никак не могла заснуть. Из темного сада доносилось стрекотание ночных кузнечиков, тучи давно ушли, луна светила в окно как фонарь, а сон все не шел и не шел. Время от времени Белка принималась всхлипывать, вспоминая о том, что Ромка, оказывается, ничуть в нее не влюбился! Просто удивился, до чего она похожа на эту проклятую графиню! Это надо же – живого человека за привидение принять! В самом деле, идиот какой-то! Потом Белка вспоминала слова Сони о том, что графиня Сарра была одной из первых красавиц своего времени, и довольно улыбалась в темноте. Когда же окончательно стало ясно, что заснуть не удастся, Белка вылезла из постели и побрела через мокрый сад. И ничуть не удивилась, обнаружив, что в вагончике за соседским забором снова горит свет.
Вспомнив про вчерашнее «привидение» в капюшоне, которое обозвало неведомого Гошкина свиньей и растворилось в темноте, Белка снова почувствовала испуг. Который, впрочем, мгновенно прошел, когда она увидела в лунном свете возле вагончика самозабвенно целующуюся пару.
Сомнений быть не могло: эти двое именно целовались, вцепившись друг в друга мертвой хваткой. «Ромка?.. – первым делом подумала Белка. – Но с кем же он там?» Она решительно шагнула к забору… и чуть не завопила от страха, когда ее локтя коснулась чья-то рука.
– Нино Вахтанговна?!! Ох-х… Ой, как вы меня напугали-и…
– Почему ты не спишь? – осведомилась старая актриса, сама очень похожая на привидение с распущенными волосами и в длинной, до пят, ночной рубашке. – Это в мои годы позволительно иметь жестокую бессонницу! Сижу вот на скамейке и нюхаю розы, они по ночам дивно пахнут! А ты, девочка, должна спать без задних ног!
– У меня тоже жестокая бессонница! – шепотом пожаловалась Белка. – Я… я тоже пришла розы нюхать. Нино Вахтанговна, а вы не видели… это что же… это Ромка соседский там целуется?!
– Нет, – помедлив, ответила старая актриса, и Белка могла бы поклясться, что бабушка Нино улыбается. – Я даю тебе слово, что это не твой Ромка. Веришь мне? Тогда иди спать.
Однако заснуть Белка, как ни старалась, так и не смогла. Провертевшись до самого рассвета в постели, она поднялась с первыми лучами. Натэла рядом спала мертвым сном, завернувшись с головой в одеяло. От богатырского храпа Полундры жалобно дребезжали стаканы на столе. Белка вздохнула и принялась одеваться. Она то и дело с опаской поглядывала на дальнюю кровать, где спала Соня. Но сестра не шевелилась, и Белка беспрепятственно выскользнула за дверь.
На дворе стояло ясное, свежее утро. Перила веранды были покрыты росой. Белка босиком спустилась в кухню, налила себе молока, отыскала в шкафчике одинокую баранку и уселась завтракать на ступеньках лестницы. Вокруг было тихо-тихо, и поэтому короткий скрип двери прозвучал громом небесным. Белка подскочила от неожиданности, чуть не вылив молоко себе на колени, и вытянула шею.
