Анастасия Дробина - Большая книга приключений охотников за тайнами
– Что… что это за заколка на ней, дядя Шлема?.. – одними губами спросила Белка, вытаращенными глазами глядя на своего двойника.
– Красные кораллы, – пожал плечами Шампоровский. – В то время это было очень модно. Что ж, графиня Сарра действительно была одной из первых красавиц своего времени. На этом портрете она примерно в твоем возрасте. Да-а… впечатляющее сходство, надо сказать!
Белка жалобно посмотрела на отчима… и вдруг, схватившись пальцами за виски, осела на пол.
– О-о-о, мне пло-о-охо… Голова кру-у-ужится…
Тут же поднялась страшная беготня. Портрет графини Сарры разом был забыт. Белку отвели в комнату, положили на кровать, и вокруг нее засуетилась встревоженная Соня:
– Вот я так и знала, что добром это не кончится! Всегда с вами что-то случается! Ты пересидела на солнце? Без шляпы? На жаре?! Завтра никуда не пойдешь, будешь лежать! Не хватало еще, чтобы ты у меня здесь разболелась!
– Соня, Соня, я же в шляпе была… И мне уже лучше, честное слово… Сейчас посплю – и все само пройдет!
– Полчаса лежишь с компрессом! – провозгласила Соня. – Мало ли, вдруг тебя ночью начнет тошнить?! А сколько уже времени? Первый час ночи! Спать давно пора!
Спорить было бессмысленно. Соня обвела скисшую компанию грозным взглядом и удалилась в душ. Едва за ней закрылась дверь, Натэла и Юлька кинулись к подруге:
– Белка, ты нарочно?! Или правда поплохело?
– Поплохело ей… – мрачно отозвался Атаманов. – Левая отмазка. Знаю я, чего ей вдруг базар свернуть захотелось…
– Знаешь – и молчи! – взорвалась вдруг Натэла. – Вообще, идите спать! Или опять кто-то есть хочет?! Я спрашиваю, кто все котлеты сегодня слопал?! Ни стыда ни совести у этих людей, только о себе думают!.. Белочка, ты решила…
Договорить она не успела – Белка заревела:
– Ой, девчонки… Ой, девчонки-и… Господи, Ромка портрет из музея укра-а-а-ал…
– Но с чего ты взяла?! – завопила Полундра. – Ты же сама говорила – он просто сидел и рисовал! Это не преступление! И вообще – слышала, что Пашка говорил? Этих портретов изначально могло быть два! Одинаковых! Один из музея, другой с чердака! И при чем тут Ромка?!
Белка внезапно перестала плакать. Глядя на подруг черными мокрыми глазами, шепотом сказала:
– Потому что он испугался, когда увидел меня здесь! Потому что мои портреты… то есть этой графини… они боятся показывать! Даже с Юлькой из-за этого поругались вчера! Все складывается!
– Но с чего ему было тебя пугаться? – нахмурилась Полундра. – Подумаешь, девчонка, на портрет похожая! Чего страшного? Ну-ка вот что – давай вспоминай все заново! Может, ты там в музее что-то видела? Что-то опасное? Ромка вообще к тому портрету подходил, трогал его?
– Нет! Сколько можно говорить?! – снова разревелась Белка. – Я даже не знаю, где этот портрет висел! Я вошла и сразу села за инструмент! А Ромку я даже сначала и не заметила!
– И, кроме вас, в зале никого не было?
– Нет, все внизу на экскурсии были! Были только я, Ромка и охранник в соседнем зале!
– Так, – вдруг сказала Полундра. – Что еще за охранник?
Белка вытаращила на нее глаза:
– Обыкновенный… В камуфляже… Что-то там в проводке чинил.
– Охранник чинил проводку? – удивилась Юлька. – С какой стати? Может, это электрик был?
– Да нет, точно охранник! – Белка наморщила лоб, вспоминая. – У него еще на спине название фирмы было написано… Что-то такое славянское… и смешное…
– Почему смешное-то? – вылупил глаза Батон.
– Не помню! Господи, как же… «Святогор»… Или «Добрыня»… Нет, кажется, «Фарлаф»… Я тогда вообще о другом думала, мне разыграться надо было!
– А узнать этого «Фарлафа», если что, сможешь?
– Юлька! Это было два месяца назад! И я даже лица его не видела, он спиной ко мне стоял! Я вообще бы о нем не вспомнила, если бы вы меня сейчас трясти не начали! И я не понимаю, почему…
– Белка, ты, главное, не волнуйся. – Натэла села рядом с ней на постель. – Но, может быть, все дело в этом… охраннике? Сама подумай: Ромка в музее ничего плохого не делал. Сидел и рисовал. Так ведь? Ну, еще пытался с тобой познакомиться, хоть и по-дурацки. Наверное, в самом деле удивился, что ты так на эту графиню Сарру похожа. Ничего криминального, правда? Тогда зачем же так нервничать? Может, ты все-таки что-то не то подсмотрела?
– Но что? – растерянно спросила Белка. – Охранника, который проводку чинил? Или бабульку со спицами в уголке?
– Стоп, – опять вклинилась Полундра. – А бабулька была?
– Они всегда есть, – заверил Батон. – Помнишь, когда мы всем классом в Третьяковку ходили? В каждом зале – по отдельной бабке! Да еще сзади постоянно какая-то мымра ходила, за нервы дергала! Помнишь, Атаман? Только я взглянуть решил, как статуя к подставке крепится, так эта тетка сразу крик подняла: «Руками не трогать! Изваяние восемнадцатого века!» Ну и что? Триста лет простояло – и ничего, а я потрогаю – так сразу развалится?!
– Батон, заткнись! – распорядилась Полундра. – Белка, вспоминай! Была там бабка?
– Кажется… кажется, не было, – испуганно сказала подруга. – Точно, не было! Я вбежала с нотами, села за инструмент и… Нет, если бы сидела бабка, я бы увидела! Там вообще никого, кроме Ромки, не было, точно! Все бабульки, наверное, за экскурсией следили на нижнем этаже, там же человек двадцать было!
– А тот охранник… или электрик?
– Он был в соседнем зале! Я только его спину в дверной проем видела!
– Получается, оба зала были почти пустые, – нахмурилась Полундра. – Братва, а ведь там и Белки не должно было быть! Помнишь, ты говорила, что прибежала за пятнадцать минут до концерта, чтобы разыграться? Соня ведь этого не делала! Она в шесть часов приходила и сразу садилась играть, без всяких там репетиций! Так ведь?
– Но я же так не могла! Я никогда этот инструмент раньше не видела, надо же было…
– А портрет этой графини где висел? – вдруг спросил Атаманов. – В каком зале? Гринберг, ну напряги мозги, вспомни! Видела ты его или нет?
Белка покачала головой. И, ойкнув, вздрогнула, когда с порога послышался голос старшей сестры:
– Белка не могла его видеть. Пианино стоит в зале Рокотова[17], а портрет графини Сарры Толстой висел в соседнем, соколовском, зале.
Наступила мертвая тишина. Соня вошла в комнату, на ходу встряхивая мокрыми после душа волосами, и трагически взглянула на примолкшую компанию.
– Белла, чем мне из-за тебя приходится заниматься на старости лет?! Подслушивать под дверью! Как последней шпионке! Как тебе только не стыдно?
– Сонечка, но я же… Я же ничего плохого не делала… – пролепетала Белка. – Честное слово, я ничего…
– Тем более! А ведешь себя третий месяц так, что у меня ни одного целого нерва не осталось! Ты что, думала, я ничего не вижу? Да я уже боялась, что ты чем-то больна! Или попала в плохую компанию! Или у тебя какие-то серьезные неприятности! Или вообще, не дай бог…Чуть маме в Вену не позвонила! А ты… – Соня всплеснула руками. – А вы, оказывается, просто влезли в очередную авантюру! Полторецкий, ты слышишь?!
– А я тебе говорил, королева моя, – в комнату из потемок шагнул Пашка. – Я тебе еще в Москве говорил – ничего страшного там быть не может! Потому что про страшное твоя Белка сразу скажет моей Юльке! А если знает Юлька, то знает весь район!
– Это почему же?! – взвилась оскорбленная Полундра. – Да я могила!!!
– От могилы столько шуму не бывает, – заметил старший брат. – И давай деда мне не буди, он только что заснул! Быстро и по существу: что у вас случилось? Это вы, что ли, портрет графини сперли?
Соня закрыла глаза и прислонилась к стене. Слабым голосом сказала:
– Полторецкий, если у меня когда-нибудь будет инфаркт – то только из-за тебя! Замолчи и дай детям сказать! А лучше – вообще иди спать! Хватит с меня сегодняшней «лимонки» под ногами!
Отбыть на покой Пашка отказался и, усевшись на подоконник, царственным жестом велел сестре начинать.
Выслушав сумбурный рассказ друзей, Соня заметно успокоилась:
– Фу-у-у… Я-то думала… Дети, но с чего вы взяли, что портрет украл именно этот… Ромка? Это ведь тот, который в соседнем доме живет? Очень милый, по-моему, мальчик. Я слышала, как он с сестрой разговаривает. Пытался с Беллой познакомиться в музее? М-м… тоже ничего страшного.
– Соня, но он меня принял за графиню Сарру Толстую!
– Ну… его можно понять, – улыбнулась Соня. – Во-первых, ты действительно ужасно похожа на тот портрет. Я заметила, еще когда в первый раз пришла в музей и смотрела выставку.
– А мне почему ничего не сказала? – возмутилась Белка.
– Чтобы ты о себе лишнего не возомнила! – отрезала старшая сестра. – Ты и так постоянно крутишься перед зеркалом! И таскаешь мою тушь для ресниц, а я ее потом найти не могу! И то, что ты похожа на одну из красавиц пушкинского времени, не дает тебе права… Ни на что не дает права! Тебе нужно не о мальчиках думать, а о том, что ты экзамен по этюдной технике на четверку сдала! И по алгебре в году тоже четверка, а могла бы быть…
