Бус Таркинтон - ПЕНРОД И СЭМ
Никогда еще она не была так прекрасна! Но партнером ее был Карли Читтен!
Это был жестокий удар, и он поразил Пенрода Скофилда в самое сердце. Он отвернулся от сияющего паркета, по которому скользили пары, и направился к выходу. Но тут одна из теток мисс Ренсдейл окликнула его.
– Ты Пенрод Скофилд, да? Или Сэм Уильямс. Я что-то забыла. Нет, все-таки ты Пенрод.
– Что, что? – произнес он. – Да, мэм.
– Ну, Пенрод, сейчас я найду тебе партнершу. Тут есть несколько милых девочек. Идем со мной!
– Да-а-а, – растерянно протянул он. – Вы знаете, наверное, лучше не надо. – Он никого не хотел обидеть. Просто он еще не знал, как, не нарушая приличий, можно отказаться от того, чего не хочется делать. И он добавил:
– Мне что-то не хочется.
– Чудесно! – воскликнула тетка мисс Ренсдейл и мгновенно покинула его.
Пенрод остался один. По обычаю всех застенчивых представителей своего пола (независимо от возраста) он принялся слоняться между гостиной и прихожей. Там он встретил еще нескольких мальчиков, которые славились застенчивым характером и искали защиты в обществе друг друга, и отыгрывались друг на друге. Стоило кому-нибудь из них толкнуть или хотя бы коснуться товарища, как тот начинал шипеть: «Да что с тобой происходит? Оставь меня в покое!» Никто из них не привык носить крахмальные воротнички, и они то и дело вертели головами. Иногда они исподтишка обменивались тумаками. Пенрод видел, как вдали мелькают янтарные кудри, и, стоя среди этих неудачников, чувствовал себя изгнанником.
В столь же невыносимом состоянии он провел весь следующий танец. Затем он решил прислониться к стене и пробрался в угол. Стоя там, он услышал обрывок разговора, который в какой-то мере касался и его. Мисс Лоу, гувернантка новорожденной, беседовала с одной из теток Ренсдейл – той самой, которая предлагала найти Пенроду партнершу. Две дамы стояли как раз перед ним, и, разумеется, не подозревали о его присутствии.
– Я никогда еще, – говорила тетка Ренсдейл, – никогда еще я не видела такого прелестного мальчика, как этот Карли Читтен. О, он будет иметь огромный успех у женщин, когда вырастет! Я прямо глаз от него не могу отвести.
– Да, очаровательный мальчик, – сказала мисс Лоу, – его манеры просто безукоризненны.
– Словно настоящий светский человек, только еще маленький, – восторженно продолжала тетка Ренсдейл. – Полная противоположность мальчикам вроде Пенрода Скофилда!
– Пенрод! – воскликнула мисс Лоу. – Упаси Боже нас от таких, как он!
– Я вообще не знаю, зачем он пришел. Танцевать он отказался. Слышали бы вы, как грубо он это сделал!
– Ну, не думаю, чтобы девочки очень огорчились из-за этого, – сказала мисс Лоу, – если бы вы, хоть раз пошли со мной и с Эми в танцевальный класс, вы бы поняли, почему.
И они отправились в гостиную. Пенрод услышал, как они на ходу еще раз произнесли его имя. Дальнейшего их разговора он не уловил, однако не сомневался, что по его поводу они по-прежнему не говорили ничего хорошего. Он не двигался с места и пребывал в мрачной задумчивости.
Он убедился, что руководство балом настроено против него, и так оно, собственно, обстояло на самом деле. Оскорбляло его и поведение Марджори. Теперь она весело танцевала с бывшим соперником Пенрода Морисом Леви. То обстоятельство, что сам Пенрод на протяжении всего бала ни разу не подошел к ней, по его мнению, ничуть не умаляло ее вины. И он принял суровое решение. Он больше вообще не пригласит ее ни на один танец! Никогда не подойдет к ней. И вообще ни к кому из них!
Он тяжело дышал, глаза его горели, но он не желал поддаваться чувствам. Ему и в голову не пришло повернуться и уйти домой. Ни он сам, ни его приятели никогда не уходили из гостей прежде других, и такого способа решения конфликта для него просто не существовало. Для того, чтобы облегчить страдания, он видел только один путь: он должен незамедлительно что-нибудь предпринять.
На всех детских сборищах присутствуют нарушители спокойствия. До поры до времени они не проявляют себя, могут и вовсе остаться скрытыми. Но если появится вожак и позовет их в бой, они с готовностью встанут под его пиратское знамя. Подобные группы состоят в основном из мальчиков, которые слишком стеснительны, чтобы поговорить с девочками или пригласить их на танец, но, тем не менее, жаждут привлечь к себе внимание. Находятся и другие субъекты: эти вполне благовоспитанны, но просто обстановка праздника и большое скопление народа их возбуждает. Музыка тоже оказывает на детей непредсказуемое воздействие, особенно когда они слышат богатый инструментами оркестр, а именно такой оркестр играл на дне рождения Эми Ренсдейл.
Но при множестве возбуждающих нервы факторов, бунт на празднике все-таки никогда не вспыхнет, если нет вожака. На празднике у Эми Ренсдейл вожак оказался. Он стоял в углу, и все, что необходимо для бунта, уже созрело в его израненной душе. И вот, если в этот горестный угол вошел подавленный Пенрод Скофилд, то обратно вышел отчаявшийся бунтарь, который готов был в любую минуту поднять восстание.
Лицо его озаряла дерзкая улыбка, в осанке чувствовались бравада и гордость. Именно таким предстал Пенрод группе столпившихся в дверях мальчиков. Он немедленно стал пихать их друг на друга. Они щедро отвечали ему тем же, и вскоре в их стане завязалась потасовка, достаточно шумная для того, чтобы соперничать с оркестром. Потом Пенрод позволил выпихнуть себя к танцующим и тут же столкнулся с Марджори и Морисом Леви, причем сделал это так ловко, что они едва устояли на ногах.
Он отвесил им шутовской поклон и насмешливо извинился. Он даже специально придумал для этого оборот, который считал очень оскорбительным.
– Простите, – сказал он тоном, которым хотел выразить всю меру презрения, – я, кажется, слегка вас протаранил.
Марджори кинула на него обиженный взгляд, и они с Морисом отвернулись. Однако мальчики, стоявшие в дверях, разразились диким хохотом.
– Я вас слегка протаранил! Я вас слегка протаранил! – в восторге визжали они.
И они начали толкать друг друга на танцующих, и когда те сталкивались, кричали:
– Простите, я, кажется, вас слегка протаранил!
Движение это распространялось, как настоящая эпидемия, и скоро превратилось в игру. Группа мальчиков под предводительством Пенрода сновала среди танцующих. Они гонялись друг за другом, и то и дело кричали что есть мочи:
– Простите, я, кажется, вас слегка протаранил!
Они уворачивались друг от друга, приседали и часто в качестве прикрытия использовали танцующих. Они налетали на них и даже на музыкантов. Мальчики, которые танцевали, бросили своих партнерш и тоже включились в игру. Теперь и они, вместе с остальными, то и дело кричали:
– Простите, я, кажется, вас слегка протаранил!
Цветы в горшках летели на пол. Изящной ра Поты позолоченный стул не выдержал тяжести рухнувшего на него Родерика Мэгсуорта Битса-младшего, и к другим звукам примешался треск ломающегося дерева. Танцы прекратились. Мисс Эми Ренсдейл заливалась слезами, и ни у кого не было сомнений, что «начал» все Пенрод Скофилд.
Получив указание, дирижер вышел на середину гостиной и, хлопнув в ладоши, закричал:
– Фнимание. Фсем фнимание!
Шум притих. И праведники, и грешники остановились и решили послушать, что будет дальше. Мисс Эми Ренсдейл увели, чтобы умыть зареванное лицо. Марджори Джонс, Морис Леви и Карли Читтен под предводительством мисс Лоу, смущаясь, вышли на середину. Дирижер подождал, пока вернулась маленькая хозяйка бала, а потом громко объявил:
– Шуточный танес «Тапочки». Исполняют мисс Эми Ренсдейл, мисс Шонс, мистер Шорш Пассет, мистер Фиттен. Маленькие тжентльмены ошень шумели, мисс Лоу просит польше такое не телат. Шуточный танес «Тапочки»!
Обменявшись ритуальными поклонами, партнеры распределились следующим образом. Мистер Читтен взял за руку Марджори, Джорджи Бассет – мисс Ренсдейл, и они, проявляя гораздо больше старательности, чем наслаждения, принялись танцевать «Бабочек». Предводитель мятежников наблюдал за ними с улыбкой, в который, как он надеялся, отражались гордость и презрение. В действительности он был неприятно поражен. Шуточный танец в исполнении мисс Ренсдейл и Джорджи Бассета был традиционным номером на всех сборищах учеников Танцевальной школы, но вот Карли Читтен и Марджори раньше никогда не танцевали его. Пенрод и не подозревал, что они вместе разучивали «Бабочек», и это открытие принесло ему еще большие страдания.
Карли сделал не то движение и едва удержал равновесие. В толпе на время присмиревших мятежников, стоявших в дверях, тут же послышался громкий язвительный смех. Из гостиной раздалось шиканье, и все обратили взоры на Пенрода. Однако, хотя Пенрод не смог бы этого доказать, смеялся все-таки не он. Смеялся вообще не один человек. Смеялись двое, но получалось у них так слаженно, что, казалось, всего лишь один нарушитель спокойствия снова грозит сорвать бал. Авторами смеха были Сэмюел Уильямс и Морис Леви, которые стояли как Розенкранц с Гильденстерном.
