Бус Таркинтон - ПЕНРОД И СЭМ
Обзор книги Бус Таркинтон - ПЕНРОД И СЭМ
БУС ТАРКИНТОН
ПЕНРОД И СЭМ
Об этой книге и ее авторе
Трилогия о Пенроде – одна из тех редких книг, которые остаются с тобой на всю жизнь. Читая ее, ты будешь сопереживать героям и смеяться над их поступками от первой до последней страницы. В США, других англоязычных странах трилогия о Пенроде известна уже более семидесяти лет, а вот на русском языке из нее недавно вышла лишь пара фрагментов в альманахе «Мальчик», да первая часть в сокращенном переводе была издана в 20-е годы. Полный перевод всех частей и глав – так, как они задуманы автором – наше издательство выпускает впервые.
Написал эту замечательную книгу американский прозаик и драматург Бус Ньютон Таркинтон (1869-1946). Его детство прошло в Индианаполисе (штат Индиана). Город тогда был маленьким, утопал в садах, не ведал ни автомобилей, ни телефонов, а немногочисленные его жители почти все были знакомы друг с другом и, по большей части, отличались доброжелательностью. Позже Бус Таркинтон учился в Экстерской школе, окончил знаменитый Принстонский университет, жил в Нью-Йорке, Риме, Париже, на Капри, но, по собственному признанию, душой всегда оставался в Индианаполисе своего детства. Наверное, поэтому писателю и удавалось столь полно раскрыть в своих книгах характеры детей, их сложные и неоднозначные отношения с миром взрослых.
Интересно и то, что в детстве Бус Таркинтон хотел быть художником – не оттуда ли великолепные «портреты» персонажей, выполненные всего в двух-трех словах, удивительное точное описание городка, в котором живет и действует юный Пенрод Скофилд? Однако вскоре увлечение изобразительным искусством уступает место литературе. Таркинтоновскому восприятию жизни, его юмору требуются словесные образы. Заметив первые произведения молодого писателя, пожилой Марк Твен сказал, что этим юмористом Америка еще будет гордиться. Он не ошибся. Бус Таркинтон одну за другой создает великолепные пьесы, дважды удостаивается Пулитцеровской премии – высшей литературной награды США. В 1942 году ему вручают медаль Рузвельта – «за достоверное и поэтичное изображение жизни на Среднем Западе». Но самую большую славу принес писателю мальчик – сорванец Пенрод.
Ныне трилогия о Пенроде выдержала множество переизданий, несколько раз экранизирована, неизменно фигурирует среди шедевров юмористической литературы США. На родине автора ее с одинаковым восторгом читают и дети и взрослые.
«Я успел сделать так много, – заметил Бус Таркинтон в автобиографии, – потому что занимался любимым делом». К книге, которую ты сейчас прочтешь, эти слова можно отнести в полной мере.
Издатели
Глава 1
ПЕНРОД И СЭМ
Каждую субботу во дворе у Скофилдов и Уильямсов играли в «Пленника». Игру изобрели Пенрод Скофилд и Сэм Уильямс, и правила ее были достаточно сложны. Мальчики разбивались на две группы. Вооружившись деревянными мечами и оседлав воображаемых коней, они изображали кавалеристов. Начиналось красочное сражение. Оно длилось до тех пор, пока кого-нибудь из них не касался вражеский меч. Если тот не мог выдвинуть обвинение, что удар нанесен нечестно, он становился пленником, до тех пор, пока кому-нибудь из его войска не удавалось дотронуться до него мечом. После этого он обретал свободу и снова мог участвовать в военных действиях. Но до того, как его освободят, пленник должен был следовать за вражеским войском всюду, куда оно направлялось в стратегических своих интересах. И, надо сказать, часто пленник попадал в весьма странные места. Это была очень подвижная игра, и она часто переходила со двора на улицу, с улицы на конюшню, а оттуда – снова во двор, потом со двора – в дом, сквозь который войска, ощутимо воздействуя на мебель, проносились с топотом бегущего стада.
Во всяком случае, именно так показалось кухарке Уильямсов. Иначе она бы не заявила однажды, что с тем же успехом могла бы стряпать на скотном дворе.
Во всех домах по соседству вспыхивали сражения и дуэли, и тогда завязывались битвы на деревянных мечах или яростные споры.
– Ты попал в плен, Родди Битс!
– Нет!
– Да! Я тебя коснулся!
– Чего ты там коснулся?
– Рукава!
– Не ври! Я ничего не чувствую! Если бы ты коснулся, я бы заметил!
– Какая разница, заметил ты или нет? Я тебя коснулся, значит ты попал в плен. Пусть Сэм Уильямс решит, кто из нас прав.
– Ну, конечно, он скажет, что ты. Он же на вашей стороне! Пусть Герман решает!
– Нет, не пусть! Если ты споришь, давай повторим еще раз. Тогда посмотрим, почувствуешь ты или нет, когда я снова тебя коснусь. Ну вот! Опять не почувствовал! А еще споришь!
Как ни странно, лучшим воином оказался самый молодой и самый необразованный кавалерист. Речь идет о Вермане. Он отличался отчаянной смелостью, и, несмотря на малый рост и косноязычие, был подлинной находкой для отряда, в котором сражался, и причинял множество неприятностей команде противника.
На третью субботу войскам противника пришлось особенно тяжко. Один за другим в плен попали Морис Леви и Джорджи Бассет. Сэм Уильямс и Пенрод мужественно продолжали бой, но их действия сковывала осторожность. Они боялись, что их тоже захватят в плен, и тогда уж точно они потерпят поражение. На свою беду Сэм решил заглянуть за угол конюшни на собственном дворе. Он сделал это очень осторожно, но все равно заметил доблестного Вермана лишь в тот момент, когда отступать было поздно. Верман стоял в сторожевом дозоре, и, столкнувшись лицом к лицу с Сэмом, немедленно ринулся в бой. Он атаковал с такой безоглядной смелостью, что Сэм лишился возможности к отступлению. Он понял, что не успеет повернуться, как меч Вермана превратит его в пленника. Лучше уж было не упускать опасного врага из вида, и он принял бой.
Этот славный поединок длился довольно долго. Конец его был весьма неожиданным. Размер шляпы Вермана намного превосходил его голову. И вот, во время одной из атак, она слетела у него с головы и, падая, коснулась меча Сэма.
– Ага! – воскликнул Сэм, который едва дышал от усталости. – Это считается! Теперь ты в плену, Верман!
– Не мене! – крикнул Верман.
Уловив в его ответе протестующие интонации, Сэм решил, что Верман хотел сказать: «Ничего подобного!» Тогда он начал на ходу выдумывать правило, которое бы подтвердило его право на захват Вермана.
– И все-таки ты – пленник, Верман! Ничего не поделаешь: правило есть правило. Понимаешь, коснуться мечом шляпы – это все равно, что коснуться самого воина.
– Ну мя! – не хотел уступать Верман.
– Нет, Верман, я тебе точно говорю, – придумав на ходу правило, Сэм, мгновение спустя, уже сам верил, что оно, действительно, существует. – Понимаешь, если я коснусь твоего ботинка, это то же как будто я коснулся тебя. И ты тоже попадешь в плен. Такое правило, Верман. В общем, как ни крути, но ты попал к нам в плен.
В словесных спорах Верман проявлял себя далеко не так блестяще, как на поле брани. Мягкий, уступчивый характер и дефекты речи всегда приводили к тому, что он быстро сдавал свои позиции.
– Ай, иу-иу! – сказал он и с веселым видом последовал за своим завоевателем в укрытие на переднем дворе, где сидел, притаившись, Пенрод.
– Смотри, кого я поймал! – важно объявил Сэм и подтолкнул вперед пленника. – Может, теперь ты снова скажешь, что от меня нет никакого толка? Сядь на корточки, Верман, а то они нас заметят. Это тоже по правилам. Все честно. Ты должен садиться на корточки, когда тебе велят.
Верман не возражал. Он опустился на корточки и зашелся от смеха.
– Прекрати шуметь! – накинулся на него Пенрод. – Ты же нас выдашь!
– Ии ту-ту он мивят, – захихикал Верман.
– Что он говорит? – спросил Сэм.
Пенрод лучше других понимал Вермана.
– «Через минуту они меня освободят!» – вот, что он говорит, – перевел он Сэму.
– Нет, не освободят. Хотел бы я…
– Освободят, – не согласился Пенрод. – Не можем же мы целый день просидеть тут? А даже если и просидим, они все равно нас найдут. Их много, а нас осталось только двое. Они подбегут, дотронутся до него мечом, и он опять будет воевать против нас…
– Слушай! – прервал его Сэм. – А кто нам мешает по-настоящему связать его. Свяжем ему руки и ноги, запихнем кляп в рот…
– Мешает, – ответил Пенрод. – У нас нет ни веревок, ни чего-нибудь другого, чем мы могли бы его связать. Эх, было бы у нас то, что дают больным, вот тогда бы они его не скоро получили назад!
– Больным? – недоуменно переспросил Сэм.
– Ну, да. Им это дают, и они засыпают, – объяснил Пенрод. – И потом долго не просыпаются. Им даже можно отрубить ненужные руки или ноги, или вообще все, что надо.
– Эй, нет! – неожиданно изрек Верман, хоть и короткую, но вполне ясную фразу. Теперь он уже не смеялся, и не было никакого сомнения в том, что он совершенно не разделяет намерений Пенрода и Сэма.
