Кеннет Оппель - Локомотив «Бесконечный». Последний костыль
Уилл даже не заметил, как начал говорить по-старому: слова прилипали друг к другу, как товарные вагоны, идущие один за другим.
– А что ты можешь для меня сделать, Уилл Эверетт? Ты собираешься меня спасти?
Уилл покраснел и обрадовался, что в купе было темно.
– Я не знаю как. Мне кажется… Я думаю, это неправильно, что ты будешь рисковать своей жизнью.
– Меня это не беспокоит.
– Никакие цепи не смогут сковать тебя, и никакой замок не удержит.
– Это правда. Пожалуйста, Уилл. Останься.
Он не хотел, чтобы она снова обвела его вокруг пальца. Он думал, что нравился ей, но как он мог знать это наверняка? Да, они помогали ему, но и использовали его тоже. И потом, какой мужчина будет просить, чтобы девочка делала что-то сопряженное с такой опасностью? И все из-за какой-то картины?
– Ты останешься с нами? – спросила его Марен.
– Да, – ответил он.
– Ты врешь.
Она была права, но Уилл все еще не доверял ей. Он подумал, что она могла сочинить всю эту историю о болезни отца и планах о создании собственного шоу. Возможно, картина тоже была лишь выдумкой, а на самом деле они оба охотились за золотым костылем.
– Я буду спать, – сказал он.
– А я всю ночь спать не буду, чтобы следить за тобой.
– Твое дело, – сказал Уилл и повернулся лицом к стене.
Спать он не собирался. Он был уверен, что пересидит Марен, но сил бороться с усталостью не осталось, и он очень быстро заснул.
При свете фонаря Броган, Маки и Чисхольм гуськом шли по крыше «Бесконечного».
По обе стороны от путей тянулись древние скалы, перемежавшиеся лишь широкими полосами бездонного маскега. Тут и там стояли засохшие деревья, похожие на стариков, отчаянно пытавшихся согреться на холодном ветру. Вода безмятежно поблескивала, словно желая разлиться шире. Броган видел этот пейзаж при свете дня и в сиянии луны, под молниями и под палящим солнцем – ничто не могло сделать его красивее. Места эти были забыты богом.
– Не стоит нам сейчас здесь находиться, – услышал он голос Чисхольма за своей спиной. – Ведьма бродит.
Броган кинул насмешливый взгляд назад:
– Что там с ведьмой?
В темноте виднелись только выпученные глаза Чисхольма.
– Говорят, она более активна при свете луны, только и всего.
– Никакой ведьмы не существует, – сказал Броган. – А если даже она есть, я ее так поколочу, что она это навсегда запомнит. Если бы вы узнали того мальчишку, когда увидели его, нам бы не пришлось сейчас идти здесь.
– Все равно с ним был этот гигант, – сказал Чисхольм.
– Теперь его уже нет.
Если этот фокусник-полукровка полагал, что сможет сделать так, что мальчик исчезнет, он жестоко ошибся. Немного краски на лице могло обмануть таких, как Чисхольм, но уж Броган-то узнает мальчишку наверняка. Он должен был что-то заподозрить, еще когда Дориан назвал его настоящим именем там, в вагонах цирка. Кто мог сказать ему, как его зовут? Если это тот мальчишка, значит, он все еще был жив и по-прежнему ехал на поезде.
А если он был на поезде, то точно где-то в третьем классе. В составе было не так уж много мест, куда могли поместить трех цирковых артистов на ночь. Они наверняка уже спали, и рукоятка пистолета Брогана должна была сделать так, чтобы их сон продолжался – и девчонки, и инспектора манежа.
Что же касается мальчишки, так с ним он собирался пустить в дело нож – тихо и спокойно.
Локомотив издал длинный гудок. Более важного звука для кондуктора не было: он означал внезапную остановку.
– Назад по своим вагонам! – крикнул Броган Чисхольму и Маки.
По всей длине «Бесконечного» мигали огни фонарей, а мужчины со всех ног неслись по крышам, стараясь успеть до того, как колеса резко затормозят. В ночи раздался еще один пронзительный гудок, а за ним еще. Остановка была непредвиденной – может быть, что-то заблокировало пути…
По дороге к своей кабине Броган почувствовал, как поезд стал замедлять свой ход. Он посмотрел вниз и увидел, что вода почти подступила к путям и продолжает подниматься. Броган понял, что происходит.
Маскег.
Уиллу снилось, что в ногах его кровати стояла женщина. Она крикнула, посмотрела прямо на него и быстрым движением сорвала покрывало с его тела.
Проснувшись, он понял, что это был не крик женщины, а сумасшедший гудок паровоза и скрежет тормозов. Поезд резко остановился, и Уилла с силой прижало к поручню его полки. По стальной обшивке поезда пробежала дрожь, как будто лошадь сдерживала порыв помчаться стрелой. За стенкой своего крошечного купе Уилл услышал ропот удивленных пассажиров вагона. С какой-то дальней полки донесся детский плач.
– Эй, – вырвалось у Уилла, когда он вдруг заметил, что прикован наручниками к полке.
– Это она надела на тебя наручники, – тихо сообщил из темноты мистер Дориан. – Для твоей же безопасности, конечно.
Он сидел на полке, судя по всему, уже одетый.
– Ты ведь думал о побеге.
– Для моей же безопасности! – воскликнул Уилл.
– Уильям, пожалуйста, не говори так громко.
– Я мог бы кричать о помощи.
Мистер Дориан вдруг возник рядом с его полкой, и даже в темноте Уилл заметил, как исказилось от бешенства его лицо.
– Ты мог бы, но ты не будешь, потому что, если ты крикнешь, придет проводник и станет расспрашивать нас, в чем дело. Пока они будут думать, что с тобой делать, новости быстро разойдутся среди кондукторов. И еще до того, как ты доберешься до второго класса, ты встретишься с Броганом и его нож найдет мягкое место между твоих ребер.
Уилл на какое-то время замолк, тяжело дыша.
– Почему мы остановились?
– Я как раз хотел это выяснить. Наверное, произошла авария.
Мальчик сразу подумал о своем отце.
– Что за авария?
– Будь здесь.
Уилл с вызовом погремел наручниками.
– Разве я могу куда-нибудь уйти?
Мистер Дориан выскользнул из двери и закрыл ее за собой.
– Марен! – позвал Уилл и постучал по ее полке.
Она пробормотала что-то, похожее на «Нет», перевернулась на другой бок и продолжила спать. Уилл толкнул ногами низ полки, но только ушиб свои пальцы.
В коридоре послышались шаги, и голос, скорее всего проводника, сказал:
– Часть путей затоплена. Ведутся работы по прокладке новых рельсов… Беспокоиться не о чем… Это обычное дело. Не должно занять много времени.
Уилл повернулся на полке и раздвинул занавески. Маскег представлял собой голое пространство, но тем не менее в серебристом сиянии луны был красив какой-то необычной красотой. Виднелись черные ели и блестевшие под луной темные заболоченные провалы. Пути слегка поворачивали влево, и Уилл мог видеть «Бесконечный» во всю длину. Далеко-далеко вдали вырисовывался силуэт локомотива. Он казался небольшим на фоне плоского горизонта и не выглядел поврежденным. Скорее всего, с отцом все было в порядке.
В этот момент Уиллу жутко захотелось быть с ним рядом. Расстояние до головы состава было немаленьким, но он мог бы пробежать его. Ему бы не пришлось беспокоиться о проводниках или о паспорте. Он мог бы даже просто пробежать вдоль состава по земле, прямо к локомотиву, а потом забраться на него и остаться с отцом. Тогда он спасся бы сам, не прибегая ни к чьей помощи.
Вдруг он увидел женщину, стоявшую по другую сторону путей и смотревшую прямо на него. Их глаза встретились. У Уилла перехватило дыхание, и он похолодел, узнав женщину из своего сна.
Он отпрянул от окна, и занавески сдвинулись. Он не отнимал от них рук, словно стараясь стереть то, что только что увидел.
«Что я наделал, что я наделал?»
Он начал моргать, стараясь выбросить видение из своей памяти, но у него ничего не получалось.
Ветер дул и приносил с собой отдаленное ржание лошадей и мычание скота. Уилл не хотел поворачивать голову, боясь узнать, что кто-то уже сидел рядом с ним на полке. Напрасно он пытался глазами обвести волнистые очертания занавесок – зрение уже не повиновалось ему. Глаза не хотели фокусироваться. Он почувствовал, как его голова сама собой повернулась, как будто какой-то жестокий школьный учитель насильно развернул ее.
Она устроилась рядом с ним. Ее конечности были неестественно сложены, а в глазах, пристально смотревших на него, застыло выражение экстаза.
Уилл хотел закричать, но ужас сковал его, как в кошмарном сне, и единственный звук, который, как ему кажется, он смог издать, – это глухое хрюканье.
Ведьма протянула руку и дотронулась до его наручников, они раскрылись.
«Ты хотел приключений», – сказала она без слов. Сердце Уилла выпрыгивало из груди. Да.
«Давай, устрой себе приключение. Ты можешь добежать до локомотива. Можешь быть со своим отцом».
Его ноги сами свесились с полки, и он соскользнул на пол, дрожа, как марионетка. В пижамных штанах и жилетке он рванул к двери, открыл ее и вышел в коридор. Ему даже не нужно было поворачивать голову, чтобы знать, что женщина следовала за ним, привязанная к нему, словно тень. Он чувствовал, как она, будто клешней, вцепилась в его предплечье. В следующий момент он уже добрался до выхода из вагона. Там не было проводника, и Уилл вышел на платформу. Четыре шага – и он сошел с платформы вниз. Густая мутная вода плескалась о насыпь, словно масляный прибой.
