Кирей Мэргэн - Тайна Караидели
В конце концов вожатая пришла к выводу, что лучше всего совершить короткую экскурсию по стройке и отчалить.
Но, к ее удивлению, ребята пожелали задержаться в Павловске на несколько дней. И так как на этот раз она не стала перечить им, решение было принято именно такое.
Секрет оказался прост: их охватила страсть кладоискательства. Надо же было старому Юсуфу сказать им о каком-то найденном в Павловске кладе! Да еще эта записка в рукоятке ножа!..
Где-то рядом гудел и пыхтел бульдозер, с бычьим упрямством выравнивая грунт на своем пути.
Ребята пошли следом за ним.
Но Мидхату казалось это дело пустым. Он откололся от товарищей и увязался за землеройной машиной, прокладывавшей траншею для фундамента. Мальчик шел за ней деловито и важно, словно был уверен, что вот-вот обнаружит какой-нибудь невиданный клад. Но машина выплевывала все только глину да песок.
Однако Мидхат не отчаивался. Прихватив какую-то палку, он время от времени ворошил ею выбрасываемую земляную россыпь.
— Салям, джигит! — услышал он за своей спиной чей-то знакомый голос.
Это был бакенщик.
— Здравствуйте, Закирьян-агай! — вежливо ответил Мидхат, сразу вспомнивший, какую помощь оказал бакенщик ему и Иршату.
— Я приехал сюда, чтобы вернуть вам вашу лодку, — весело улыбнулся Закирьян.
— Вот это здорово! — воскликнул Мидхат. — А то нас так ругали…
— Ничего. Зато теперь похвалят. Разве можно оставлять лодку всяким проходимцам! Нельзя!
— Ребята! — закричал Мидхат. — Все сюда!
Не прошло и нескольких минут, как путешественники вместе с Закирьяном спустились к берегу и увидели угнанную лодку в целости и сохранности.
— Надолго сюда? — спросил Закирьян Фатиму.
Фатима пожала плечами:
— Ребятам здесь нравится, а я думаю…
— Побудем, побудем! — заныли ребята, боясь, что вожатая передумает.
— Ладно, побудем, — улыбнулась Фатима.
— А что здесь хорошего-то? — сказал Закирьян, словно стараясь поддержать вожатую. — Строек таких нынче мало ли? Увидите еще…
— Мы ищем клад! — выпалил Иршат.
— Кла-ад? — иронически прищурился Закирьян. — Ну, если клад, тогда стоит и вообще тут остаться. Дело серьезное!
— Не шутите, Закирьян-агай, — сказала Нафиса, — вот ведь нашли же здесь что-то год назад. Нам рассказывали.
— Чепуха! — уверенно и твердо произнес бакенщик. — Клад — это ветер в поле. Он может оказаться здесь и в любом другом месте. До свиданья! Желаю успеха!
Мидхата слова бакенщика огорчили: хотелось непременно сделать что-нибудь необычное, а с кладом, кажется, тоже не получится.
И когда ребята, позавтракав в столовой для рабочих, отправились купаться, Мидхат неожиданно заявил:
— Хотите, я переплыву Караидель?
— Не хотим, — сказала Нафиса.
Он собирался было обидеться, но Иршат сказал:
— Переплыви, покажи девчонкам, что такое настоящий мужчина. А то ведь они радовались, когда лодка пропала, а теперь, когда все в порядке, молчат.
— Давай, давай! — закричали мальчишки.
Мидхат нырнул, показался только метрах в пятнадцати от берега и поплыл уверенным брассом, довольно быстро и решительно, через широкую реку.
— Ну? Что? — Мальчики посмеивались над Нафисой.
— А я и не говорила, что он не сможет, — отбивалась Нафиса. — Просто не люблю хвастунов.
— Хвастун тот, кто говорит, а не делает, — заметил Иршат.
— А тот, кто делает, тоже должен быть скромным, — вступилась за подругу Айгуль.
— Эй, пионеры! — закричали с дебаркадера. — Кто там у вас поплыл так далеко?
— А что? — ответил вопросом на вопрос Иршат.
— Там водоворо-от! Туда нельзя!
Рабочий в высоких резиновых сапогах подбежал к ребятам.
— Земляные работы, понимаете? Течение кое-где курс меняет, водоворот получается. Опасно для жизни!
Ребята растерялись.
— Что же делать? — проговорила Нафиса.
— Крикнем ему хором! — предложил Иршат. — Три-четыре: Мидхат! Мидхат! Мидхат! Скорей об-ратно!
Но Мидхат не отзывался.
— Эх, погибнет парень! — покачал головою рабочий. — Жаль, плавать не умею…
В эту минуту словно из-под земли вырос на берегу Самбосаит. Он быстро разделся, бросил фуражку, куртку, брюки прямо на песок и бросился в воду. Поплыл. Несмотря на трагическую ситуацию, ребята невольно залюбовались им. Его загорелая спина мелькала, как быстроходная ракета.
Через несколько минут он возвратился на берег, таща под мышкой потерявшего сознание Мидхата.
— Спасибо, Заки-агай, — сказал Юлай и, подняв куртку Самбосаита, хотел было передать ее хозяину, но тут из кармана ее выскользнули часы и сверток, из которого полетели в разные стороны какие-то фотоснимки.
Юлай бросился собирать их и при этом не мог не обратить внимание на то, что на всех снимках было запечатлено в разных поворотах и ракурсах одно и то же лицо.
Что-то показалось Юлаю знакомым в этом лице. Но кто это, Юлай не знал.
— Спасибо и тебе, — улыбнулся Самбосаит, взял у Юлая снимки и сам поднял часы.
— Э-э-э! — пробормотал Мидхат и открыл глаза.
Первое, что он увидел, были часы, которые держал в руке Самбосаит.
— Это те самые! — воскликнул он.
— Что «те самые»? — спросил Самбосаит.
— Часы! Те самые, которые я видел в палатке.
— Я знаю, — сказал Самбосаит. — Не надо волноваться. Тебе нужен покой.
Базар в Красном Ключе
Пристань Красный Ключ славится своим базаром. Именно базаром, а не рынком. «Базар» — так издавна называют его. А ведь по существу это рынок, да еще какой!
Приезжают сюда не одни только местные жители: едут издалека, плывут с верховьев Караидели, а часто — из самой Уфы.
Бывает базар в Красном Ключе не каждый день, а раз в неделю, по пятницам.
Туристам нашим повезло: они попали в Красный Ключ как раз в базарный день.
Народу было видимо-невидимо, базар гудел.
— Фатима-апай, разрешите побродить по базару! — попросили ребята.
— Хорошо, — сказала Фатима. — Но ровно в два быть у лодок. Семечек не покупать! Сырую воду не пить!
— Зна-а-ем! — хором ответили ребята и в одно мгновение растворились в толпе.
Юлай и Иршат держались вместе.
Сперва они шли молча, им не хотелось разговаривать, потому что базар привлек их своим многообразием и пестротой.
Уютно и живописно сидели на дощатых скамьях розовощекие и добродушные молочницы. О, молочница в Красном Ключе — это не просто молочница! Кроме молока и кумыса, творога, сметаны и вкуснейшего домашнего сыра, торгует она еще и калеными семечками, огурцами разной степени посола, и, наконец, можно купить у здешней молочницы даже и рыбу — свежую и соленую, копченую и вяленую.
Это были дары Караидели.
Словно батальон, целиком состоящий из толстяков, выстроился ряд мешков с мукой.
А вот и живность — привязанные к телегам и столбам овцы и коровы, в деревянных клетках-загонах — птица, кролики, поросята…
Впрочем, кроме огромных рыбин, ничто не привлекло особого внимания Юлая и Иршата, и в самом деле, что они не видали муки и молока?
Не произвели на них впечатления и ряды, где продавались платья и вышивки, шали из козьего пуха, связанные искусными мастерицами.
Насмешил ребят продавец валенок и меховых шапок. Он то напяливал себе на голову шапку, которая была ему велика, то похлопывал валенком о валенок, то подмигивал проходившим мимо него покупателям.
Вдоволь наглядевшись на этого человека, который немного напоминал клоуна, ребята двинулись дальше.
Базар начинал уже надоедать им, как говорится, примелькался, но вдруг Иршат увидел в меховом ряду высокую фигуру одного их тех рыбаков, которые отняли у них лодку, возвращенную Закирьяном.
Иршат схватил Юлая за руку.
Рыбак торговал дорогими шкурами.
— Мех — первый сорт! — выкрикивал он весело и нахально, вертя перед носом покупателей красивой шкуркой.
— Где взял? — спросил кто-то.
— Где взял, там уже нет. Ты возьмешь здесь, здесь не будет!
А охота на соболей запрещена! — не унимался ехидный покупатель.
— Я товар тебе показываю, — нахмурился рыбак. — Нравится — бери, не нравится — проваливай! Не мешай людям. Кто-то купить хочет, кто-то продать, а тебе бы только языком трепать!
«Вот оно что, — пронеслось в голове у Иршата. — Мало того, что он мошенник, так еще и браконьер!»
Юлай удивленно смотрел на Иршата, но молчал.
Отведя его в сторону, Иршат все ему объяснил.
— В таком случае, надо немедленно сказать о нем Фатиме, — сделал вывод Юлай.
— Ты прав, но где ее сейчас найти?
Ребята отошли к забору и там увидели Мидхата.
— Э, Мидхат, скорей сюда! — позвал Иршат. — Ты знаешь, мы рыбака видели, того, ну…
— И я видел его! — ответил Мидхат. — Он белугой торгует.
