Георгий Свиридов - Вовка - сын командира, или необыкновенные приключения в тылу врага
— Вот она!
В неглубоком окопе стояла, накренившись набок, противотанковая пушка. Около лафета валялись стреляные гильзы. Вокруг зияли воронки. В стороне лежали убитые лошади.
— Вот это да! — выдохнул Михась, не скрывая восхищения. — Настоящая!
Санька деловито обошел орудие, с видом знатока потрогал колеса, заглянул в ствол, погладил по броне щитка и сказал тоном старшего:
— Молодец, Тинка!
Вовка молча проверил замок, осмотрел механизмы, покрутил что–то, и ствол орудия стал подниматься вверх. Покрутил в обратную сторону, ствол начал опускаться.
— Все на месте, исправная пушка, — сказал он после осмотра и подмигнул Саньке с Михасем. — А где же снаряды?
— Они тут. — Тина подошла к стенке окопа и ногой отпихнула сухие ветви. — Два ящика.
В небольшой нише, закрытой ветвями, лежали открытые деревянные ящики. В них рядками тускло поблескивали снаряды.
— Стрельнуть бы, — мечтательно сказал Михась, — по-настоящему.
— Успеется, — ответил Санька, словно речь шла о стрельбе из рогатки.
— Тут еще такие окопы есть, — сказала Валентина. — Пять штук.
Вовка приказал осмотреть их, поискать оружие. Ребята пошли по ходу сообщения, обходя осыпи, перепрыгивая через воронки. В окопах было пусто, одни стреляные патроны валялись всюду.
— Тут бой был страшный, — поясняла Тина. — Целый день стреляли. Наши мужики и бабы потом ходили хоронить убитых. Они, наверно, и пособирали все винтовки.
— Ха! А почему же они пушку не взяли? — удивился Михась.
— На кой им она. Винтовку спрятать можно, а пушку куда денешь?
Со стороны дороги снова донесся гул приближающихся машин. Михась, посланный Вовкой на разведку, вскарабкался на сосну.
— Едут грузовики с солдатами, — сообщил он. — Сейчас сосчитаю. Один, два, четыре… Всего шесть.
Вовка приказал ему влезть повыше и вести наблюдения, а сам вместе с Тиной и Санькой побежал к пушке.
— Санька, неси снаряд.
Зарядив орудие, Вовка стал наводить его на дорогу. Тина побледнела и, заткнув пальцами уши, присела в углу окопа. Санька суетился рядом с Вовкой, помогая ему.
— Вовка, пушка на дорогу не смотрит. Поднимай дуло повыше.
Но выше дуло не поднималось. Пушка стояла как–то боком, стрелять из нее, не видя цели, было рискованно. Машины с гитлеровцами приближались, дорога была каждая секунда.
Раздался прерывистый свист Михася: грузовики подъезжали к повороту. Вовка в отчаянии ухватился за колесо.
— Помогай, скорее! Надо выкатить пушку.
Санька толкнул Тину, и они вдвоем уцепились за другое колесо. Пушка даже не сдвинулась. А за деревьями по дороге мчались один за другим грузовики. Немецкие солдаты сидели с расстегнутыми воротами, сжимали коленями винтовки и горланили песни… Санька, не скрывая разочарования, зло пнул ногой в лафет:
— У, проклятущая!
Вовка, закусив губу, молча смотрел сквозь ветви кустов на дорогу, по которой в облаке пыли удалялись машины.
Михась покинул наблюдательный пункт и прибежал в окоп.
— Чего не стреляли? Упустили столько грузовиков… Эх, вы!
— Герой! Попробуй сам сдвинуть пушку. — Санька криво усмехнулся.
— Ха! А зачем ее сдвигать? Она тяжелая.
— Мы вот тоже в этом убедились.
Вовка открыл замок, разрядил пушку и осторожно передал Саньке тяжелый снаряд.
— Положи на место. — И тихо добавил: — Коня бы нам, тогда бы пушку выкатили запросто.
Тина, молча слушавшая ребят, оживилась:
— А если вместо коня запрячь корову? Мамка рассказывала, что в голодуху на коровах пахали вместо лошади; может, и мы попробуем?
Ребята так и сделали. Много пришлось повозиться, пока выкатили пушку, установили ее и замаскировали. Через ее дуло хорошо просматривался поворот шоссе.
— Засада отличная, — сказал Вовка, усаживаясь на лафет. — Можно немного отдохнуть.
— Хорошо бы чего–нибудь пожевать. — Михась выразительно похлопал себя по животу. — Пустота одна.
— Сейчас бы краюху хлеба да щей горячих, — помечтал вслух Санька. — Соскучился я по горячей жратве.
— Что у нас там в сумке осталось? — спросил Вовка.
— Один воздух, — ответил Михась. — И Стелку доить еще не скоро.
— Можно сходить по ягоды, — предложила Тина.
Вовка нехотя кивнул. Земляника, черника, недозрелая морошка и другие лесные лакомства опротивели. Но что поделаешь, если, кроме молока, это была единственная сносная пища. Вовка посмотрел на ребят.
— Кто пойдет с Тинкой?
Санька и Михась переглянулись. Они оба очень устали.
— Ладно, — сказал, поднимаясь, Вовка и тут же осекся: он уловил еле слышный гул приближающейся автомашины.
— Немцы едут!
Михась с проворством кошки, откуда только у него взялись силы, опять вскарабкался на вершину сосны.
— Одна! — доложил он. — Легковушка, черная. Шпарит вовсю.
— Санька, подавай снаряд, — приказал Вовка и взглянул на Тинку. — Уведи Стелку подальше и привяжи ее там.
Девочка быстро погнала корову в глубь леса.
— Ешь траву и жди нас, — сказала она, погладив Стелку.
Потом, подобрав подол платья, пустилась бежать назад, к окопу. Санька удивленно вытаращил глаза, когда Валентина прыгнула чуть ли не к нему на руки.
— Скаженная! — выругался он. — Из–за тебя чуть снаряд не уронил.
— Я помогать хочу. Давай вместе.
— Тебе? — спросил Санька, криво усмехаясь. — Еще упустишь, и костей потом не соберем.
Он протянул Вовке тяжелый снаряд, блестевший от жирной смазки.
Зарядив орудие, ребята терпеливо ждали появления автомашины. Вовка почувствовал, как от напряжения у него вспотели ладони.
Едва за деревьями у поворота мелькнула легковая машина, окутанная облаком пыли, Вовка закричал: «Пли!», нажал спуск и невольно зажмурил глаза.
Грохнул выстрел. Пушка и куст окутались сизоватым дымом, на дороге взметнулся фонтан земли, раздался взрыв.
Тина вскрикнула и присела.
Санька, бледный, цыкнул на нее, хотя у него самого дрожали коленки. Михась обеими руками цепко ухватился за толстую ветку. Взрыв так тряхнул его, что он еле удержался на сосне. Вытаращив глаза, он радостно заорал:
— Попал! Попал!
Вовка схватил автомат и осторожно высунулся из–за укрытия. От машины осталась целой лишь задняя половина. Она лежала на боку и дымилась, одно колесо продолжало медленно вращаться. «Здорово саданули! — подумал Вовка. — Будут знать, как по русской земле разгуливать». Тут Вовка увидел Михася: с криком «Ура!» он бежал к дороге.
— Назад! — крикнул Вовка. — Кому говорят!
Михась остановился и нехотя повернул назад.
— Ха! Подумаешь, посмотреть нельзя.
— А вдруг там немцы живые? Убьют.
Санька, взяв автомат, стал рядом с Вовкой. Тина стояла в стороне и не сводила с Вовки восхищенных глаз.
— Какие там немцы! — Михась скривил губу. — От легковушки одни колеса остались. Я хотел посмотреть, сколько убили.
— Смотри, фашист! — Санька вытянул руку, показывая на дорогу. — Живой!
Из разбитой машины, шатаясь, с трудом вылез немец. Он был невысокого роста, в сером мундире, на груди сверкали ордена. Ворот мундира расстегнут: немцу, видимо, тяжело было дышать. На плечах тускло поблескивали погоны. Сжимая в правой руке пистолет, он сделал несколько шагов и напряженно замер на месте.
Санька вскинул автомат и выстрелил, не дождавшись Вовкиной команды. Немец упал. Ребята бросились к нему. Вдруг он вынул из кармана носовой платок и замахал над головой.
— Сдается! — крикнул Михась и посмотрел на хмурого Вовку. — В плен будем брать, что ли?
Генерал фон Альгерштейн проклинал себя за опрометчивость, за то, что не послушался добрых советов старых штабных служак, говоривших, что «Россия — это не Европа». Да, они оказались правы. Шофер и молодой офицер связи погибли. Адъютант смертельно ранен. Лежа на шоссе, генерал дрожал мелкой дрожью и отчаянно размахивал носовым платком, выкрикивая по–немецки: «Сдаюсь!»
Фашист надеялся на спасение: в соседнем гарнизоне с минуты на минуту ждут его прибытия. Маршрут был рассчитан с немецкой пунктуальностью. Через час в гарнизоне объявят тревогу, и еще через час тут появятся войска. Они найдут генерала живого или мертвого. Фон Альгерштейну хотелось остаться в живых. Поэтому он решил сдаться в плен. Важно выиграть время!
Санька щелкнул затвором, но Михась вцепился ему в руку.
— Не стреляй!
Санька опустил автомат:
— Жалостливый ты у нас… Кого жалеешь! Гада ползучего.
— Убить завсегда успеем. Погоди! Давайте лучше в плен возьмем. Вот фашист удивится, когда узнает, кому он сдался! Позор на всю Европу.
— Ладно, возьмем в плен, — сказал Вовка и протянул Михасю свой автомат. — Вы с Санькой будете наготове, а я связывать буду. Ну, пошли.
Фон Альгерштейн недоуменно вытаращил глаза, когда увидел трех мальчишек с автоматами. «Страна варваров! Посылают вперед детей, — подумал он. — А там, у пушек и пулеметов, наверняка сидят русские и держат меня на мушке. Одно неосторожное движение, малейший признак сопротивления — и конец. — У генерала на лбу выступила холодная испарина. — Только бы они ни о чем не догадались. Важно выиграть время. Дети, пусть будут дети, черт с ними. Фон Альгерштейн еще покажет себя!»
