Георгий Свиридов - Вовка - сын командира, или необыкновенные приключения в тылу врага
— Когда же кончится это чертово болото? — спрашивал он.
Валентина уверяла, что скоро, что осталось совсем немножко идти.
Наконец они выбрались на сухое место, Геннадий Иванович опустился на землю.
— Дальше не могу… Сил нету…
Телеверов сел рядом с ним, вытер рукавом мокрое от пота лицо.
— Ручейка нет ли поблизости? Пересохло во рту.
Тина ответила, что близко нет нигде ни родника, ни ручья, а пить из болота нельзя. Она на уроке в микроскопе видела, сколько всякой гадости живет в одной капле болотной воды.
— Но пить–то все равно хочется. — Телеверов кивнул на товарища. — Особенно ему.
— А если вам ягод нарвать, — сказала девочка. — Они кислые, утоляют жажду.
Телеверов устало улыбнулся.
— Вот Тинка–молодчинка! Давай ягоды.
Валентине очень понравилось, что летчик ее так назвал. Раньше, когда кто–нибудь ее называл Тинкой, она, честно говоря, обижалась. Ей казалось, что имя получается некрасивое, резкое. А вот когда назвали «Тинка–молодчинка», стало даже приятно. Тина рвала морошку, краснобокую клюкву и складывала в подол платья.
— В зеленых больше витаминов, — сказал Телеверов, когда Тина высыпала перед ним ягоды. — Спасибо, Тинка-молодчинка!
Потом они попрощались.
— Мы еще увидимся, — сказал Телеверов, — когда разобьем фашистов, обязательно приеду к вам в деревню.
Чуков, пожимая ей руку, пригласил в Москву.
— Адрес мой легко запомнить. Улица называется Большая Полянка.
Тина подумала, что он шутит. Она засмеялась.
— Вот чудно как! Наша деревня тоже называется Большая Полянка.
— Ну теперь тебе и вовсе ничего не стоит запомнить адрес. Главное, номер дома не забудь.
Валентина повторила вслух адрес и обещала запомнить.
— Когда война кончится, — тихо произнес Чуков, — ты напиши, пожалуйста, по этому адресу, сообщи, как вела нас по болоту… Пусть узнают о нас…
— Ты что, Генка! — воскликнул Телеверов. — Мы еще повоюем! Ну–ка, вставай.
Валентина смотрела им вслед, пока они не скрылись в зарослях.
Обратная дорога показалась очень длинной. Девочка несколько раз падала, промокла насквозь, устала так, что еле передвигала ноги. Ей хотелось скорее добраться до дома, влезть на печь к бабушке и уснуть. И вдруг сквозь просветы между деревьями она увидела, что горит деревня. До ее слуха донеслись стрельба, отчаянные крики, собачий лай, мычание коров, гул моторов…
— Мамочка! Мамочка! — крикнула Тина и, не разбирая дороги, побежала к деревне.
На опушке она в ужасе остановилась и, обхватив ствол корявой березы, бессильно опустилась на траву.
До рассвета гремели выстрелы.
Утром, когда все стихло, она отважилась выйти из леса. Шатаясь, побрела к деревне. Но ни своего дома, ни соседних уже не было — фашисты сожгли их. Нигде ни души. Тина подошла к погребу. Открыла двери и в отчаянии позвала:
— Мама! Мама!
Подвал ответил гробовым молчанием.
Она сделала шаг и за погребом увидела чьи–то ноги. Бросилась туда и застыла на месте. На земле лежали бабушка Евдокия, мать и маленький брат.
Тина опустилась на колени и с ужасом отпрянула. Все были мертвы.
Валентина упала на землю и долго плакала, пока не обессилела.
Очнулась она уже днем. Встала и, шатаясь, пошла искать лопату.
Долго ходила по двору и все никак не могла вспомнить, что ей надо. Наконец вспомнила. И снова зарыдала.
Лопаты нигде не было. Тина заглянула через обуглившийся плетень к соседям. На огороде, возле грядки капусты, валялась лопата. Тина взяла ее и долго думала, где похоронить маму, бабушку, Ивася. Перенести их на другое место у нее не было сил, и она решила копать яму тут же. Ноги, спина и руки были словно ватные, болели, не слушались. В голове звенело, перед глазами плыли черные круги.
Тина набила мозоли на ладонях, но выкопать глубокую яму так и не смогла. Она поцеловала маму, братишку и бабушку, накрыла их остатками одежды и стала засыпать землей.
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ,
в которой генерал сдается в плен
Девчонка появилась так же неожиданно, как и исчезла.
Санька зашел ей в тыл, чтобы она не вздумала снова удрать.
Вовка насупился. Он тоже не сомневался, что она подслушивала их разговор. Когда он раскрывал боевой план продвижения на восток и мечтательно говорил о скорой встрече с партизанами, она, наверно, сидела в кустах и похихикивала.
«Дать ей надо как следует, — зло подумал Вовка, — будет знать, как подглядывать и подслушивать!»
Сузив глаза, он презрительно посмотрел на девочку. Как и в прошлый раз, встретился с ее печальными глазами и стушевался.
— Ну, бейте, — тихим, чуть насмешливым голосом произнесла Тина. — Вам троим легко будет справиться с одной.
Ребята переглянулись. Михась опустил руки, разжал кулаки.
— А ты не шпионь! — сказал он. — И никто тебя не тронет.
— У нас, может, военная тайна есть, а ты подслушиваешь, — неуверенно поддакнул Санька.
Тина посмотрела на Вовку, словно зная, что он тут старший, и неожиданно попросила:
— Мальчики, возьмите меня с собой… — Тут голос ее дрогнул. — Я тоже хочу к нашим…
Ребята ждали от девчонки все, что угодно, но только не этого. Санька от удивления присвистнул, Михась выразительно хмыкнул:
— Ха! На войну девчонок не берут!
— А пулеметчица Анка? Кино «Чапаев» видели? — Тина смотрела то на одного, то на другого.
— Так то в кино! — сказал Санька.
— Анка была на самом деле, нам учительница рассказывала, — тут же ответила Тина и добавила: — Я еще раны перевязывать умею, в санитарном кружке была. И пушка у меня есть, самая настоящая. Только вот не знаю, стрелять можно из нее или нет.
— Твоя пушка? — недоверчиво спросил Вовка.
— Моя. Я нашла ее. То есть наша, красноармейская пушка… И два ящика со снарядами. Я и за коровой присматривать буду, вы же не умеете доить ее. Я видела, как он, — Тина кивнула в сторону Михася, — дергал ее за вымя. Смехота одна! Как только корова терпит, не бодается. Возьмите меня с собой, не пожалеете.
Михась критически осмотрел ее.
— Ха! Насчет коровы ты, может, и верно говоришь. Но как мы тебя возьмем? У нас, если хочешь знать, боевой отряд.
Сказав это, он запнулся и виновато покосился на Вовку. Может, зря проболтался.
— Я все равно буду идти за вами, если даже не примете, — тихо сказала Тинка и шмыгнула носом. — Мне тут оставаться нельзя. Немцы спалили хату, а мамку, бабушку Евдокию и маленького Ивасика убили… Все равно от вас не отстану… Я тоже хочу к своим, на фронт…
Санька и Михась молча ждали, что скажет Вовка. Пусть решает, он командир. Они–то, может, и не против девчонки, но в то же время и не за нее. С девчонками всегда держи ухо востро.
— Тебя, кажется, зовут Тинка? — спросил Вовка, и в его голосе ребята уловили нотки доброжелательности.
— Ага. — Тина кивнула.
— Где твоя пушка?
Вовка задал вопрос таким тоном, будто речь идет о чем–то самом обычном. Санька с нескрываемым восторгом посмотрел на него. Он понял брата. Михась, сделав безразличное лицо, стал рассматривать свои ноги. Все ждали, что ответит девочка.
— Пушка тут рядом, за болотом. Мне не жалко, берите, — сказала она очень просто, словно давала карандаш или тетрадку. — Хотите, я проведу вас?
Санька пожал плечами, как бы говоря: мне все равно. Михась еще пристальней стал рассматривать ноги, боясь выдать себя хотя бы одним неосторожным движением. Вовка для солидности немного подумал, потом, боясь, что девчонка передумает, сразу предложил тоном приказа:
— Пойдем, что ли, посмотрим, какая там у нее пушка. Может, и взаправду настоящая. — И повернулся к Тинке. — Показывай дорогу.
Девчонка, видимо, ждала этих слов. Она облегченно вздохнула и поспешно сказала:
— Пошли, мальчики.
Путь к пушке был коротким, но трудным. Ребята пересекли болото, прыгая с кочки на кочку, затем брели по вонючей зеленой воде, которая доходила почти до колен.
Пришлось повозиться и с коровой. Стелка не шла за ребятами, упиралась, жалобно мычала.
Нагруженные автоматами и сумкой с патронами, мальчики еле поспевали за Тиной. Она несколько раз оборачивалась и участливо предлагала помочь, но те упрямо отказывались, утверждая, что им не тяжело.
Наконец болото кончилось. Сразу же за осокой, что росла у самого края, пошла твердая земля. Все облегченно вздохнули. Дальше начинался густой осинник с еловым подлеском. Небольшие лохматые елочки плотно закрывали просветы между деревьями. Елки кололись, царапались. На немой вопрос Вовки Тина отвечала кратко:
— Уже пришли.
Послышался глухой гул автомашин: где–то рядом пролегала дорога. Вовка поднял руку.
— Ни звука!
Тина забежала вперед, остановилась возле густого куста, оглянулась и прыгнула в яму.
— Вот она!
