Бенгт Даниельссон - Капитан Суматоха
— А что еще вы захватили? — спросил Суматоха.
Снова почувствовав себя капитаном, он решил безотлагательно произвести учет всех запасов.
Чико поднял с палубы рыцарский шлем, который капитан Суматоха сперва не заметил, и подал ему.
— На что нам эта старая железка? — с явным разочарованием осведомился Суматоха.
— Лучше бы выменял себе костюм аквалангиста, — укоризненно сказал Ниссе. — Я видел один в салоне, как раз подошел бы.
Но Чико только молча улыбнулся и продолжал держать шлем перед носом Суматохи. Ноздри капитана расширились, на лице появилось блаженное выражение, и он вдруг воскликнул:
— Шоколадное мороженое!
Ему сразу страшно захотелось съесть что-нибудь. Нет, не что-нибудь, а именно шоколадное мороженое!
Ниссе дернул шлем к себе и поднес к свету. Точно — чудесное мороженое! Внезапно он тоже проголодался. Ничего удивительного, если вспомнить, сколько сил он истратил понапрасну, кружась в танцевальном зале.
— На остальные деньги я купил лимонад, — гордо доложил Чико, показывая на большой ящик, на котором он сидел.
Суматоха горячо его похвалил и начал было подсчитывать, сколько бутылок в ящике. Однако тут же взгляд его опять обратился на шлем, он нахмурился и сказал:
— Да, но ведь мороженое долго не продержится.
— Стойте, где это видано — начинать с третьего! — воскликнул Бомбасто и предостерегающе поднял руки.
Впрочем, он их сразу опустил и, хитро улыбаясь, исчез во мраке. Через минуту генерал появился вновь, держа огромный серебряный поднос, на котором стояли блюда с бифштексами, цыплятами, паштетами, семгой, спаржей, артишоками и зеленым салатом.
Суматоха поочередно осмотрел каждое блюдо и наконец бодро произнес:
— Как раз то, что нам надо. Надеюсь, капитан «Тропиканы» не кинется за нами в погоню, когда узнает, что мы увезли весь праздничный ужин.
— Так ведь это он нас и угощает, — рассмеялся Бомбасто. — Капитан лично сказал мне, чтобы я шел в столовую и не стеснялся. А приказ капитана — закон. Жаль, что я мог унести только один поднос. Но не будем больше тратить время на болтовню. Приступайте! Хорошо бы очистить все блюда до рассвета, а то в тропической жаре такая роскошная еда без холодильника и двух часов не выдержит.
Впервые за два месяца — что-то нерыбное, и к тому же у них разыгрался страшный аппетит. Правда, ребята сомневались, что им удастся до конца выполнить мудрый совет Бомбасто, но генерал показал такой отличный пример, что развеял их колебания. К тому же можно было запивать еду лимонадом, который припас Чико. Блюда опустошались с поразительной быстротой, и так же быстро поднималось настроение. Бомбасто только поспевал удовлетворенно кряхтеть между глотками. Но Фишер на несколько секунд оторвался от своего бифштекса и мечтательно произнес:
— Ничего не скажешь, трудно придумать лучший способ отметить расставание с цивилизацией. Нам, наверно, будет недоставать многих привычных удобств и предметов. Зато какая чудесная жизнь нас ожидает! Мы станем по-настоящему вольными людьми. Никаких тебе будильников по утрам. Не надо следить за временем. Не надо никуда торопиться и спешить. Никаких налогов. Никаких просроченных счетов. Никакой толкучки. Никакого шума. Ни холода, ни мрака…
— Ни школ, ни уроков, — чуть слышно добавил Суматоха, жуя цыпленка.
— Все это очень здорово, — согласился Ниссе. — Но вы не знаете моего папу. Он меня под землей найдет. И вообще…
Он долго вертел в руках обглоданную косточку, вместо того чтобы попросту выкинуть ее в море, потом перевел взгляд на Суматоху и негромко продолжал:
— А ты совсем не скучаешь по дому?
— Почему же, я часто вспоминаю и папу, и маму, и бабушку, даже Ленализу, — признался Суматоха. — Но ведь мы, наверно, скоро встретимся.
Видя, как удивленно глядит на него Ниссе, он объяснил:
— Понимать надо, им ведь тоже не вредно перебраться в Южные моря! Папа всю зиму жаловался на переутомление, а мама не может без вздоха пройти мимо шкафа, где лежат за стеклом тихоокеанские раковины. Ленализа до дыр докрутила наши пластинки с полинезийскими мелодиями, — бабушка только и толкует, что про сокровища и клады на островах. Уверен, они сразу примчатся, как только узнают, где мы.
— Твой папа не такой, как мой, — возразил Ниссе. — Мой не усидит на острове. У него только коммерция в голове, без газеты он не может дня прожить.
— Ты так думаешь? Возьми Фишера, он поначалу тоже все о коммерции думал, а теперь разве не доволен? Глядишь, и дядя Ролле прогорит, на наше счастье.
От такой перспективы у Ниссе сразу поднялось настроение. И он совсем приободрился, когда Суматоха добавил:
— Доберемся до места, первым делом отправим бутылочную почту, сообщим, где мы и что им надо взять с собой. Бутылок у нас вдоволь, спасибо Чико. Теперь надо их поскорее опустошить. Твое здоровье!
И он подал Ниссе бутылку, а вторую откупорил сам. Общими усилиями плотогоны справились с роскошным угощением. Поворачиваясь с боку на бок и постанывая, они искали положение, чтобы усвоить пищу, когда Чико напомнил, что еще есть полный шлем мороженого. Разумеется, оно успело растаять. Но Бомбасто бодро заявил, что это только к лучшему, так с ним легче управиться. В доказательство он разлил содержимое шлема по кубкам и осушил свой одним глотком. Уже светало, когда они благополучно справились и с этим делом и удобно вытянулись на спине (на живот они, понятно, никак не могли лечь).
Суматоху разбудил какой-то ровный гул, напоминающий рокот судовой машины, и он живо сел. Неужели капитан «Тропиканы» все-таки явился за ними? Однако море было пусто, зато на палубе в нескольких шагах от него весело гудел примус. Рядом с примусом стоял на коленях Бомбасто и помешивал что-то на серебряном блюде.
— Как, разве были остатки? — Суматоха непроизвольно взялся за живот, до сих пор болевший после вчерашнего пира.
— Э, нет, это не остатки, — весело ответил Бомбасто, жадно облизываясь. — Я же захватил с «Тропиканы» несколько ящиков консервов. Ты только подумай, я чуть не проспал обед! Уже первый час. Ничего, сейчас мясо будет готово. Понюхай, пахнет-то как!
И он поднёс блюдо к самому носу Суматохи.
— Ой, уберите, меня мутит от одного вида еды, — взмолился Суматоха, отворачиваясь.
Его взгляд остановился на Фишере, который сидел, удобно прислонившись спиной к каюте, и что-то писал. Сложные расчеты заняли целый лист в его записной книжке. Рядом с ним на палубе лежал секстант и справочные таблицы.
— Только что взял высоту солнца, — сказал он, подведя итог. — До следующего острова на нашем пути триста двенадцать миль.
— Хорошо, успеем как следует выспаться. — Суматоха облегченно вздохнул и опять закрыл глаза.
Но совесть не давала ему уснуть. Как-никак он капитан, отвечает за судьбу команды! Вдруг они наскочат на какое-нибудь судно? В этой части Тихого океана движение гораздо оживленнее. Днем опасность не так велика, а ночью, если не вывесить топовый огонь, можно попасть в беду. Молодец Фишер, что захватил штормовой фонарь. Лучше всего укрепить на крестовине мачты блок, можно будет поднимать и опускать фонарь на веревке, не влезая на мачту. Но, конечно, сначала надо смастерить блок!
Суматоха обожал такие технические задачи. Спать ему совсем расхотелось, и, забыв про боль в животе, он встал, отыскал подходящий кусок дерева, собрал весь наличный инструмент и принялся строгать. Странное изделие, которое у него получилось, меньше всего напоминало блок. Ничего, лишь бы работало!
Суматоха вскарабкался на мачту и тщательно привязал на крестовине корявый блок. Закончив это нелегкое дело, он вяло посмотрел вдаль и вдруг свистнул от удивления.
— Тихо, чего расшумелся! — донесся снизу сердитый голос Фишера, который, по примеру Бомбасто, Ниссе и Чико, лег досыпать. — Ну скажи, зачем ты меня разбудил?
Но Суматоха, вместо того чтобы молчком сползти вниз, неожиданно громко спросил:
— Как выглядит мираж?
— Какая-нибудь там пальмовая роща, — пробурчал Фишер.
— Но миражи бывают только в больших пустынях. Скажем, в Сахаре… Ну, хватит, спускайся с мачты, поспи.
— Если это не мираж, значит, я вижу впереди настоящие пальмы, — ответил Суматоха.
Его слова заставили Фишера сесть. Но лишь вскарабкавшись на крышу каюты и внимательно осмотрев горизонт на западе, он неохотно признал правоту Суматохи.
— Видно, я где-то ошибся, когда рассчитывал нашу позицию, — озадаченно произнес он.
Достав свои таблицы, Фишер три раза повторил свои выкладки, потом' еще более озадаченно сказал:
— Да нет же, расчет верен. Но если перенести мои координаты на карту, там ничего нет. До ближайшего острова триста двенадцать миль, как я и говорил.
— Тогда, выходит, мы открыли новый остров, — заключил Суматоха.
