Тони Эбботт - Запретный камень
Все усилия своей жизни Галина направляла на то, чтобы вернуть сегодняшнему Ордену былую мощь. Любыми средствами – включая ложь, тайные заговоры, предательства и убийства. Это было нелегко. Но на кону стояли слишком высокие ставки. Умом Галина не уступала красоте той девушки, умирающей жены Альбрехта. И доказала, насколько она ценна, престарелым деспотам и их бесчисленным прихвостням, захватившим руководство Орденом. За четыре года из жалких останков организации она выстроила современную корпорацию мирового масштаба. Обширную, разветвленную, влиятельную – и при этом абсолютно невидимую для посторонних глаз.
Теперь же, когда она добралась в пирамиде власти Ордена почти до самой вершины, задача у нее оставалось только одна: заполучить все Двенадцать Реликвий. Первой из которых она вот-вот завладеет. Та приведет ко второй, вторая – к третьей. Она помнила строку Заклятья: «Первая приведет к последней». И тогда в ее руках окажутся все двенадцать. Защита Хранителей сломлена, Генрих Фогель найден – начало положено. Но она шла к этому слишком долго. Целых четыре года. Остается чуть более полугода для того, чтобы все завершить. Но внезапно в игре появились новые игроки. Новые Хранители. Дети.
Галина знала: детей недооценивать нельзя.
Она и сама была ребенком не так уж давно.
Взгляд ее упал на первое в мире ручное огнестрельное оружие – деревянную рукоять с закрепленным на ней стволом. «Пистолу» изобрели в XII веке в Богемии.
– Мило, но ненадежно. Куда лучше вот это…
И, все еще под впечатлением от портретов, она позволила слезинке из голубого глаза скатиться по щеке, пока снимала со стены титановый арбалет с газоотводом и лазерным прицелом.
Глава двадцать шестая
– Ты сидишь на моей ноге, – сказала Лили.
– А что твоя нога делает на сиденье? – парировал Даррел.
– Лежит. Я так сижу.
– С чего бы?
– С того бы!
– Bitte beruhigen, bitte! – обратился к ним водитель трамвая, сбрасывая скорость перед очередной остановкой: похоже, он останавливался на каждом углу.
Бекка шепотом перевела:
– Он сказал «Пожалуйста, успокойтесь!»
Лили что-то буркнула себе под нос. Оказывается, по ночам здесь просто толпы пассажиров, и все толкаются. Как обычно в таких ситуациях, когда из-за маленького роста на нее никто не обращает внимания, Лили пришлось поработать локтями и хорошенечко попихаться, чтобы достать планшет. Мне, практически мозгу нашей компании, нужна отдельная комната, чтобы поработать на компьютере, а они!..
Тогда Лили отвоевала немного места и достала планшет.
Даррел зарычал и притиснулся к Вейду, а тот – уж Лили-то такие вещи замечает! – изо всех сил старался держать дистанцию с Беккой.
Дядя Роальд стоял на ступеньках трамвая и пальцем водил по карте.
– Совсем немного осталось. Всего девять остановок. И парочку кварталов пешком.
– Надеюсь, кварталы маленькие. Нам всем поспать не мешает, – заметил Даррел.
Бекка смотрела на мокрые от дождя улицы.
– Сон. Кажется, я слышала это слово. Хочется закутаться в одеяло и носа оттуда не высовывать.
Планшет загружался. Лили вдруг поняла, что подруга тоже растеряна, нервничает и переживает, как и они все, и что сейчас самое время сказать ей примерно то же – «Пожалуйста, успокойся!». И плевать, что Бекка никогда не психует и не совершает глупостей. Ну и что? Бекка есть Бекка. Всегда спокойная, задумчивая. На ее месте Лили не могла представить никого другого. С другой стороны Даррел…
– Подвинься-ка! – Лили толкнула его локтем.
– Ого! У тебя там что, кинжал?
– Нет. Но как раз им я и занимаюсь. Мог бы помочь.
Лили прокручивала на экране картинки со старинными кинжалами и короткими мечами, пока наконец ей не попался дуэльный клинок с волнистым лезвием, похожий на тот, который Вейд с отцом украдкой передавали друг другу.
– Похоже на дуэльный кинжал. Помните, в кино: у тех, кто дерется на шпагах, есть еще кинжал, которым защищаются от ударов шпаги противника. Похож, мне кажется.
Вейд тихо, чтобы никто не слышал, сказал:
– Надеюсь, нам не придется его использовать в этих же целях.
– Драться никто не будет! – вмешался отец.
– Зачем дядя Генри прятал его в подземном тайнике, в склепе? – шепотом спросил Даррел. – При чем тут Коперник? Он же астроном. Математик. Занимался цифрами и звездами. И ни с кем не дрался.
Бекка нагнулась к подруге:
– Лили, поищи что-то о происхождении таких кинжалов. Может, даже найдешь и об инициалах «А.М.».
– Слушаюсь, мэм.
– Папа, как ты думаешь, он мог принадлежать Копернику? – спросил Вейд. – Может, это вообще страшная ценность?
Роальд Каплан задумчиво гладил бородку.
– Мы слишком мало знаем, чтобы строить предположения.
«Прямо как учитель на уроке», – подумала Лили. Трамвай подполз к очередной остановке. Несколько человек вышли. Наверное, отправились домой спать. Спать… когда же они бу…
Отвлекла Бекка:
– Думаю, некоторые подсказки нужны лишь для того, чтобы вывести на следующие подсказки. А настоящая тайна – она может оказаться какой угодно – и вовсе не в кинжале. Логично? Дядя Генри ставил задачки, которые не так просто решить. Электронное письмо, ключ к шифру на звездной карте, который он оставил ни много ни мало шесть лет назад, то, что фрау Мюнх написала нам в пыли, склеп, гномон – это все коды и неполные ключи, места, каламбуры, цитаты, головоломки с цифрами. Если головоломки достаточно сложны, то решить их можно лишь при наличии ключа-подсказки. Кто знает, вдруг кинжал – ключ к следующему шагу, а тайна, до которой нужно дойти, еще очень-преочень далеко.
Пальцы Лили замерли над экраном. Она повернулась к подруге.
– Бекка Мур, это самая длинная речь, какую я вообще когда-либо слышала от тебя!
– У меня такое чувство, что мы в самом начале пути, – вспыхнула Бекка.
Все могло быть именно так, но это-то Лили и не нравилось. Просто поиск ключей может быстро надоесть: хочется добраться до сути. Но с другой стороны, у нее – Лили – есть все шансы блеснуть. Она, как никто другой, умеет находить любую информацию в Сети, как бы ее ни прятали. А значит – она незаменима.
Роальд сказал:
– Возможно, ты права, Бекка. Если тайна Генриха так серьезна, он предусмотрел не один уровень защиты и хорошо спрятал ее. А всякие ребусы он всегда любил. Вот и кинжал – может статься – очередная головоломка. Ребус.
Даррел весь напрягся. Лили просто видела, как вертятся у него в мозгу шестеренки, чтобы побыстрее выдать очередную шуточку в духе «ребус сел в троллейбус». Но Даррел только покачал головой – так ничего и не придумалось.
– Что такое «ребус»? – спросил он.
– Предмет на картинке, который означает то, чем не является на самом деле. Значение связано с названием изображения, со звучанием этого названия или другими способами, – объяснил Роальд.
Вейд нахмурился:
– В смысле, картинка, на которой написана цифра «7» и рядом буква «я», означает слово «семья»?
– Именно. У кинжала есть острие, а значит, его можно воспринимать как указатель. Или название кинжала что-нибудь значит – определенное место, допустим. Или это ключ.
– Или все вместе, – вмешалась Бекка, достала из рюкзака книгу и раскрыла ее. – Вот смотрите. Здесь есть сноски внизу страницы. Иногда их обозначают не цифрами, а значками. Звездочками, например. Встречается даже знак параграфа. – Бекка показала несколько страниц, где примечания внизу страницы сопровождались разными значками:
– А вот здесь вытянутый крестик, очень похожий на кинжал.
Вейд потянулся к книге.
– Символы в тексте ведут к сноскам внизу страницы. Выходит, острие кинжала указывает на какой-нибудь предмет, или человека, или место.
«Как ссылки», сообразила Лили и принялась переходить от одной к другой, пока не обнаружила фотографию с клинком, очень похожим на тот, что они нашли.
– Внимание! – шепнула она. – Такой тип кинжала называется пунь… пуньяль болоньезе.
– Свинья в майонезе? – ляпнул Даррел в надежде на удачную шутку.
Но никто не засмеялся – всех уже интересовало то, что нашла она, Лили.
– Болонский кинжал. Страна происхождения – Италия.
– Забавно, – сказал Роальд, глядя мимо детей на проплывающие за окном улицы. – Я знаю одного человека в Болонье.
– В статье говорится, что такие кинжалы впервые стали использовать дуэлянты в Болонье в местах под названием сале д’арми – «салонах для сражений», если дословно. То есть в фехтовальных училищах. Несколько из них до сих пор сохранились. Самый знаменитый преподаватель тех времен… ага, вот – Ахилл Мароццо.
Бекка хлопнула в ладоши:
– Инициалы на ручке: «А.М.».
– На рукояти, Бекка, на рукояти, – поправил ее Даррел. – Неужели ты не читала «Хоббита»?