Эрнест Сетон-Томпсон - Рольф в лесах
XXIX. Лыжи
— Это я отдам Аннете, — сказал Рольф, вешая для просушки растянутую шкурку куницы и вспоминая своё обещание.
— Эй! эй! эй! — послышались три сигнальных крика, и Куонеб вышел из лодки на берег.
— Хорошее у нас место для охоты, — сказал Куонеб и погладил выбежавшего ему навстречу почти совсем уже здорового Скукума. Первое, что бросилось в глаза Рольфу, был великолепный мех, натянутый на еловый обруч.
— Ого-го! — воскликнул он.
— Да! Я нашёл ещё один пруд, который кишит бобрами.
— Отлично! Отлично! — воскликнул Рольф, гладя рукой первый бобровый мех, который ему пришлось видеть в лесу.
— А это вот ещё лучше, — отвечал ему Куонеб, показывая две пахучие железы.
Такие железы есть у всякого бобра и по какой-то непонятной причине имеют неотразимую притягательную силу для всех диких зверей. Мы не замечаем запаха этих желез, но зато животные сразу чувствуют его. Ни один охотник не считает приманку вполне годной без бобровой струи, добытой из этих таинственных желез. Самое зловонное вещество, которое вываривается из рыбьего жира, всякая гниль, заваль, смешанные с высушенными и истолчёнными в порошок бобровыми железами и превратившиеся таким образом в адскую смесь самого отвратительного, тошнотворного вкуса и запаха, для пушных зверей — восхитительное, чарующее снадобье, упоительное, как самая волшебная музыка, беспощадное, как судьба, коварное, как веселящий глаз, усыпляющее и успокаивающее, как вино.
Нет более жестокой выдумки в обычаях охотников, чем применение притягательной силы этих желез. Смертоносные и неотразимые, они считаются в некоторых странах колдовством, и употребление их карается законом, как преступление.
Но в горах, где жил Куонеб, не придерживались ещё таких взглядов, и бобровые железы считались наилучшим снадобьем, дающим успех охотникам. Тридцать приспособлений для обыкновенных ловушек, приготовленных теперь Куонебом, и шестьдесят, приготовленных в первое путешествие, да дюжина стальных капканов — обещали обильную добычу.
Время близилось уже к ноябрю; ценность меха повышалась; почему же охотники не приступали к делу? А потому, что погода была тёплая и необходимо было ждать морозов, иначе животные, попавшие в капкан, могут подвергнуться разложению раньше, чем охотники успеют обойти свой участок.
Охотники приготовили хороших дров на зиму, законопатили щепками и мхом хижину и окружили амбар земляной насыпью. На оленей они больше не охотились, так как не время было делать мясные запасы; зато им предстояло одно дело, которым они могли теперь свободно заняться. Лыжи для хождения по снегу — вещь, охотникам необходимая, и чем больше наготовить их за время тёплой погоды, тем лучше.
Для рамки берут обыкновенно берёзу или ясень; берёза прочнее, зато ясень легче поддаётся выделке. Белый ясень рос в изобилии на ближайшей равнине. Охотники без всякого затруднения добыли десятифутовое бревно и раскололи его на множество длинных дощечек. Всем делом руководил, конечно, Куонеб. Рольф исполнял все его указания. Каждый из них взял дощечку и строгал её до тех пор, пока ширина её не достигла одного дюйма, а толщина трёх четвертей дюйма. Середину тщательно отметили и на расстоянии десяти дюймов от неё сострогали оба конца доски, пока толщина её стала не больше полудюйма. Приготовили два плоских поперечника в десять и двенадцать дюймов длины и сделали для них отверстия в рамке; при помощи верёвки, обхватившей оба конца рамы, согнули её посередине, и, вскипятив воду, подняли раму над паром. Не прошло и часу, как пар так размягчил её, что раме легко было придать какую угодно форму. Тогда, натянув верёвку, концы её осторожно соединили вместе и поперечники просунули в приготовленное для них заранее отверстие: верёвку оставили на время, чтобы она удерживала рамку. Раму положили затем на ровное место, приподняв на два дюйма переднюю её часть, и навалили на раму сверху тяжёлое бревно, чтобы нос загнулся вверх.
В таком виде рамы оставили для просушки, а индеец тем временем занялся приготовлением ремней. Оленью шкуру он посыпал свежей древесной золой и положил в тину. Спустя неделю он счистил с неё шерсть, удалил висящие кругом обрывки и затем растянул её. Получилась мягкая, гибкая и белая кожа. Куонеб начал резать её с краёв спиралью, сделав таким образом длинный ремень в четыре дюйма ширины. Так продолжал он, пока не изрезал всей шкуры и не получил цельного ремня в несколько метров длины. Вторая оленья шкура была гораздо меньше и тоньше. Он наточил поострее нож и вырезал из неё ремень наполовину уже первого. Всё было готово и оставалось только сплести подошву; более тонкий ремень предназначался для передней и задней части лыж, более толстый — для середины, где ставится нога. Настоящий мастер, пожалуй, посмеялся бы над такими лыжами, но тем не менее они были прочны и удобны.
Без тобоггана[5] не могли, конечно, обойтись. Его делали из четырёх тонких ясеневых дощечек; каждая из них была шириной в шесть дюймов и длиной в десять футов. Концы их размягчили паром и загнули вверх, а затем прикрепили ремнями к поперечникам.
XXX. Первая лисица
Куонеб ни за что не хотел расставаться ночью со своей парусиновой палаткой, с ним спали Рольф и Скукум. Собака совершенно уже оправилась и несколько раз ночью выбегала из палатки, шумно преследуя кого-то. Утром по следам охотники увидели, что в лагерь приходили лисицы. Нет сомнения, что они явились туда, привлечённые отчасти запахом падали убитого оленя, отчасти песчаным прибрежьем, где можно было вдоволь порезвиться, и, наконец, любопытством, которое возбуждали в них хижина охотников и собака.
Однажды утром, после того, как Скукум несколько раз выскакивал ночью из палатки, Рольф сказал:
— Лисий мех хорош теперь; недурно было бы прибавить и лисью шубу к той вот шкурке! — и он с гордостью указал на шкурку куницы.
— Отлично… ступай-ка поучись ловить лисиц, — ответил ему Куонеб.
Рольф достал два лисьих капкана и приступил к делу. Он нашёл место, где лисицы чаще всего бегали и играли, выбрал две протоптанные ими тропинки и поставил капканы, тщательно прикрыв их. Затем он выбрал две кедровые веточки, срезал их и положил поперёк тропинки, по одной с каждой стороны капкана, надеясь, что лисицы перепрыгнут через ветки и попадут в капкан. Желая добиться более верного результата, он положил по куску мяса в каждый капкан, а на полдороге между ними положил на камень ещё один большой кусок. Тропинку вокруг каждого капкана и вокруг приманки он посыпал свежей землёй, чтобы следы были виднее.
Лисицы приходили ночью, но ни одна из них не подходила к капкану. Рольф внимательно осмотрел следы, и они рассказали ему всё. Лисицы, конечно, заметили присутствие капканов и приманок, но не поддались обману благодаря своему тонкому прирождённому чутью: они сразу почувствовали подозрительный запах железа и ещё более подозрительный запах человека. Мясо, пожалуй, могло бы приманить их в другое время, но теперь в лугах было так много тёплых, нежных на вкус мышей, что холодное жёсткое оленье мясо не показалось им заманчивым.
Лисицы были хорошо откормлены и не чувствовали голода. Какая надобность была им идти на очевидную опасность? Можно с уверенностью сказать, что никакие каменные стены не могли бы так защитить двор и мясо от лисиц, как поставленные Рольфом капканы.
— Так всегда бывает с неопытными охотниками, — сказал Куонеб. — Попытайся ещё раз!
— Попытаюсь, — отвечал Рольф, сообразив, что он забыл уничтожить запах своих следов.
Он сложил костёр из кедровых сучьев, зажёг его и окурил дымом капканы и цепи. Затем, отрезав кусок сырой оленины, он вытер ею свои кожаные перчатки и подошвы сапог. Как это раньше он думал поймать лисицу в капкан, не уничтожив предварительно человеческого запаха! Подставку каждого капкана он выложил мягким мхом, прикрыл кедровыми ветками и насыпал сверху мелкой сухой земли.
Капканы были установлены превосходно, и ни один самый зоркий человеческий глаз не, мог бы заметить, где они стоят. Теперь Рольф был уверен в полном успехе.
— Лисица чует запах не глазами, — сказал индеец, который хотел, чтобы ученик его сам дошёл до того, что надо сделать.
Утром Рольф немедленно отправился узнать, не попалась ли лисица в ловушку. Но капканы были пусты. Какая-то лисица ходила, правда, в десяти футах от капканов, но вела себя так, как будто потешалась над детской затеей Рольфа. Даже человек с дубиной в руках не мог бы так успешно прогнать назад лисиц в лес, как эта затея. Рольф направился домой разочарованный и смущённый. Не успел он пройти несколько шагов, как услышал отчаянный вой Скукума и, оглянувшись, увидел, что собака попала в капкан. Скукум был невредим, но тем не менее вопил, испуганный, во всю глотку.
