Нил Шустерман - Очертя голову
Глаза девушки помутнели от злобы:
— Ты должен был умереть уже давным-давно, Блейк.
— Может, ты придумываешь слишком легкие испытания.
— Я не об аттракционах. Ты и сам это прекрасно знаешь.
И какая-то часть меня действительно понимала.
Я должен был умереть. Очень, очень давно.
Почему-то вспомнились гонки в Чикаго, и что-то щелкнуло у меня в голове. Вдруг стало понятно, почему при первой встрече Кассандра показалась мне знакомой. А оранжевая гоночная машина, пригрезившаяся мне, когда девушка промчалась мимо меня в старом Чикаго, оказалась вовсе не галлюцинацией. Это было воспоминание.
— Это была ты! — (Кассандра улыбнулась.) — Ты… ты сидела за рулем той машины! Ты подрезала наш автобус, и водитель потерял управление! Автобус разбился из-за тебя! — Мое сердце принялось соревноваться в скорости с мозгами, и я спросил себя, что разорвется первым. — Ты заварила всю эту кашу!
Не знаю уж, каким образом, но я знал, что это правда.
Испуг девушки почти исчез:
— Хотелось бы мне знать, как тебе удалось выжить.
Я не мог смотреть ей в лицо, так что принялся разглядывать рисунок на своей ладони. Все началось десять лет назад. Кассандра выбрала меня не сегодня. Я попал в список гостей в тот день, когда автобус разбился.
Я выжил, хотя не должен был.
И сейчас собирался сделать то же самое.
— С дороги! У меня еще два испытания! — Проходя мимо девушки, я задел локтем ее руку и снова почувствовал, что она такое на самом деле — палящая жара внутри обжигающего льда, две слитые воедино крайности, — и вдруг понял, почему именно я могу дать ей отпор.
Я — воплощенное равновесие. Может, на свете не существует больше ни одного человека, который оказался бы точно посредине между двумя ее крайностями. Чего Кассандра не терпела — так это равновесия.
11. Колесо Ра
Выбрать следующее испытание оказалось нелегко. Аттракционы, которые так и манили меня, наверняка были опаснее всего. С другой стороны, если мне становилось не по себе от одного вида некоторых горок, это тоже было неспроста. В конце концов я выбрал «Колесо Ра», потому что оно не вызывало вообще никаких предчувствий. Оно представляло собой обыкновенную тошниловку. Ну, понимаете, когда вас крутит и крутит внутри огромного барабана, прижимая центробежной силой к стенке, пока вас не начнет тошнить тем, что вы ели в предыдущей жизни.
Колесо было оформлено в египетском стиле: повсюду красовались портреты парней со свернутыми набок плечами и обрамленные золотом иероглифы.
Подойдя к турникету, я ощутил тяжесть в ногах. Идти вперед было трудно, как будто мне в лицо дул сильный ветер, хотя воздух даже не колыхался. Похоже, парк пытался остановить меня и не дать пройти шестое испытание. Рука с рисунком как будто обратилась в свинец и не желала подниматься. Одолев силу тяжести, я все-таки провел ладонью перед сканером и толкнул не желавший поддаваться турникет.
Я понял, что что-то не так, и тут же одернул себя: еще бы, здесь все не так.
— Ты здесь уже бывал? — спросил какой-то растерянный мальчик, когда мы поднялись на колесо. Он, похоже, немного нервничал. Его глаза расширились, как у персонажа японских мультиков.
— Уже? Похоже, ты еще ни на чем не катался.
Парень пожал плечами:
— Ну, всюду были слишком большие очереди. Я не мог выбрать, с чего начать, и просто бродил по парку большую часть ночи.
Мне хотелось дать ему какой-нибудь совет, но ничего не приходило в голову.
— Надеюсь, оно не слишком быстрое, — заметил мальчик, садясь рядом со мной. Я оглядел остальных пассажиров. Все они зачарованно предвкушали новое приключение.
Только когда колесо пришло в движение, я понял, что было не так.
Я попал не на свой аттракцион.
Рисунок на моей руке не светился. Турникет не хотел поворачиваться, потому что меня здесь не ждали. Сыграет это мне на руку или будет только тяжелее? Скоро я узнаю ответ, потому что испытание уже началось и мне придется пройти его до конца. Перед глазами мерцали и кружились пятна света, и казалось, что нарисованные египтяне моргают. Меня прижало к стене и укачивало все сильнее.
Это не мой аттракцион!
Мы все разгонялись. Сквозь щели в барабане виднелся внешний мир, как в старых-престарых крутящихся штуковинах с картинками. Зоотроп, вот как это называлось. В щели было видно, как меняется все вокруг. Темное предрассветное небо окрасилось в цвет индиго.
По моим ощущениям, колесо не замедлялось, но мир перестал крутиться вокруг него. Нас больше не вдавливало в стенки. Да и сами стенки куда-то исчезли. Мы стояли, прислоняясь к каменным столбам круглого храма, а пиктограммы со стен превратились в настоящих египетских воинов и отрастили столько мышц, сколько не снилось даже русским, которые поднимают грузовики в передачах об экстремальных видах спорта. С плетками наперевес, египтяне двинулись на нас.
— Не попадитесь! — крикнул я.
— Ясен пень! — отозвалась какая-то девчонка в грязных лохмотьях. Если честно, все мы были одеты не лучше. Нас в очередной раз переодели под стать испытанию.
Остальные игроки беспорядочно забегали по храму, пытаясь спастись, но воины явно проходили это много сотен раз. Они без труда ловили каждого, заковывали в кандалы и бросали на землю.
Я заметил незащищенный зазор между двумя столбами. Я мог бы выбраться, но, пустившись бежать, вдруг заметил растерянного парня — того самого, с глазами на пол-лица. На его горле захлестнул плетку чудовищный египтянин с шеей футболиста, чьего грозного вида не портила даже юбка.
Глаза мальчика распахнулись еще шире.
Проклиная свою дурацкую совесть, я бросился к нему и сорвал с его шеи плетку. Воин поглядел на меня, как будто я — нападающий команды соперников. Драться с таким верзилой было бесполезно, но великаны тоже могут спотыкаться. Не выпуская из рук конца плетки, я побежал прямо на него и в последний момент проскользнул между его ног. Египтянин все еще держал в руках свое оружие, на что я и рассчитывал. Моей тяжести хватило, чтобы он потерял равновесие. Я бросился на него, повалил на землю, обернул шею египтянина все той же плеткой и тянул за нее, пока глаза моей жертвы не полезли на лоб. Один — ноль.
Тут за моей спиной раздался голос какого-то игрока:
— Убей гада.
— Да уж, — согласился еще кто-то.
Я бы справился. Египтянин задыхался и никак не мог меня стряхнуть. Но меня поразила злоба в голосах этих ребят, и я отпустил его вместо того, чтобы прикончить.
Я привлек внимание других воинов, но игроки осмелели и дали им отпор. Кого-то уже изловили, но большинство выбралось из храма и бросилось врассыпную.
Я бежал, пока не понял, что оторвался от погони, и только потом остановился, чтобы оглядеться. Более величественного зрелища Кассандра еще не создавала. Да, это был Египет — но раздутая, гротескная версия всех наших представлений о расцвете этой страны. На севере возвышались пирамиды Гизы. Золотая верхушка Великой пирамиды сияла, как Всевидящее Око — ну, знаете, глаз над пирамидой на долларовой купюре. Она выделялась на фоне неба цвета индиго. Казалось, небосвод заливал один большой синяк.
Передо мной в долине, на берегу Нила, возвышался величественный город из камня и золота. Сотни рабочих таскали огромные монолиты и возводили обелиски. На рабочих тоже болтались лохмотья, спины кровоточили от плеток надсмотрщиков. Кассандра сказала, что миры строились из попавших в ловушку душ. Сейчас я полностью поверил ей.
Я прятался за камнями и строительными лесами, перебегал с места на место — словом, пытался не попасться надсмотрщикам на глаза. Это не мое испытание. Меня здесь не поджидал никакой персональный скелет в шкафу. Оставалось только пройти незамеченным через город и найти седьмой аттракцион.
На окраине группа рабочих тянула за веревки, поднимая лежавшую на боку статую. Она изображала фараона, поэтому камень украшали бриллианты и серебро. Даже в лежачем положении статуя была высотой с двухэтажный дом и рабочие не могли за раз поднять ее больше, чем на несколько дюймов. Удостоверившись, что все чисто, я углубился в позолоченный город и приблизился к другой кучке людей, угрюмо украшавших росписи крошечными бриллиантами. Да, я попал в мир изобилия, но для кого оно предназначалось?
— А вот кому идолы! — прокричал кто-то, и я, обернувшись, с удивлением увидел уличного торговца. Он держал перед собой поднос, как продавец арахиса на бейсбольном матче. — Покупайте идолов! Ра! Гор! Тутанхамон, повелитель Нила — больше сходства, чем у Великого Сфинкса!
— Но сфинкс изображает вовсе не великого Тута, — заметил я в своей обычной всезнайской манере.
— Здесь — именно его! — Торговец оглядел мои лохмотья: — Сбежал из карьеров? Рад за тебя. Лучше подыщи себе другую одежду, а то точно поймают. Не хотел бы тогда оказаться в твоих сандалиях.
