Бенгт Даниельссон - Капитан Суматоха
Тут Фишер не выдержал. Взревев от ярости, он подошел вплотную к генералу и толкнул его так, что тот плюхнулся в воду. Боясь, как бы не дошло до беды, Суматоха схватил американца за руку, увел его в каюту и принялся успокаивать.
Ему это удалось, Фишер даже обещал извиниться перед Бомбасто; казалось, все улажено.
Когда Суматоха вышел из каюты, Чико уже выбрался на плот. Ниссе стоял с ним рядом, озадаченно глядя на спасательную веревку Бомбасто, которая уходила отвесно в воду.
— Он пошел вниз как камень и с тех пор не всплывает, — растерянно доложил Ниссе. — Что он там делает?
— Может быть, на него напала акула? — захныкал Чико.
— Так чего вы ждете? — крикнул Суматоха и ухватился за веревку.
Ниссе сбросил с себя оцепенение, подоспел Фишер, и вместе они подтянули Бомбасто к поверхности. Генерал отчаянно фыркал и плевался, но, кажется, был невредим. С превеликим трудом они втащили его на палубу. Вода била фонтаном у него изо рта, поэтому они перевернули генерала на живот. Это помогло.
— В чем дело, что случилось? — спросил Суматоха, когда из Бомбасто перестала течь вода.
— Я… я… не… умею… плавать, — простонал генерал, перемежая слова какими-то странными утробными звуками.
— Хорош учитель плавания, — сказал Ниссе. — А мы-то думали, что он о Чико заботится и о своем оружии, когда он так упорно цеплялся за бревно у Эспаньолы.
Не зная почему, Суматохе вдруг захотелось заступиться за Бомбасто. И он важно произнес:
— Бывает, человек хорошо изучил что-то теоретически, но не может сразу применить на деле свои знания. Например, я точно знаю, как управлять самолетом, читал об этом в «Мире техники», но я не ручаюсь, что смогу взлететь на реактивном самолете, если сяду на место летчика.
— Тебе, наверно, тоже не мешает искупаться, — только и ответил Ниссе.
Фишер сдержал слово — извинился перед Бомбасто. В свою очередь, генерал заверил, что все забыто. Но в глубине души они больше прежнего злились друг на друга. Это особенно бросалось в глаза на заседаниях совета. Стоило одному что-то предложить, как второй тотчас предлагал совсем противоположное. Чико по-прежнему голосовал только за то, что одобрял Бомбасто. Ниссе не менее упорно держался за Фишера, не мешкая и не раздумывая, поднимал руку вместе с ним. Суматоха старался сам соображать и голосовал так, как ему подсказывал рассудок. Поэтому между заседаниями Бомбасто и Фишер по очереди отводили его в сторонку, чтобы очернить противника и расхвалить собственное предложение. Понятно, ему скоро надоела эта мышиная возня, которая всем мешала насладиться в полной мере чудесной жизнью на плоту.
И однажды, когда очередной совет совсем зашел в тупик из-за простейшего вопроса: какой из двух ящиков раньше пустить на дрова, — Суматоха так разозлился, что ярость высекла из его мозга блестящую мысль. Голоса разделились поровну, 2: 2, и все повернулись к нему — чью сторону он возьмет? А Суматоха возьми да скажи:
— Надоели мне все эти ссоры да раздоры. Я воздерживаюсь от голосования. Как хотите, так и договаривайтесь. Теперь я всегда буду так делать, когда вы затеете много шуму из ничего.
— Ты воздерживаешься? — растерянно спросил Фишер и вытаращил глаза от удивления. — Но это же совсем недемократично.
А Бомбасто возмущенно фыркнул:
— Это что еще за идиотские демократические штучки! Получится ведь ничья. Только трусы бросают оружие в разгар боя.
— А почему я не могу воздержаться? — возразил Суматоха, — Это принято во всех парламентах мира. И в Эквадоре, наверно, тоже. Как я сказал, так и будет.
Только он договорил, поспешил взять слово Фишер:
— По действующим правилам, если голоса разделились поровну, решает голос председателя.
— Ничего подобного, — возразил Бомбасто со зловещей усмешкой. — По правилам, которым меня учили, решает голос лучшего стрелка.
И он погладил правой рукой торчащий из-за пояса пистолет. Долго царила тишина, потом Фишер вяло стукнул по палубе председательским молотком и, не скрывая гнева, сказал:
— Заседание откладывается до тех пор, пока не будет возможности возобновить его в более мирной обстановке.
Как и ожидал Суматоха, вечером, когда все легли спать, Бомбасто и Фишер принялись его обрабатывать. Бомбасто первым зазвал его в свой угол каюты и без околичностей предложил свергнуть Фишера. Дескать, тому только дай волю, он совсем тираном станет.
— У меня три пистолета, и мы с тобой будем заправлять на плоту, — горячо шептал он. — Спать и дежурить будем по очереди, и они ничего не смогут нам сделать. Эх и заживем! Заставим остальных выполнять за нас всю работу.
Суматоха возмущенно отверг это предложение, а всего через несколько минут Фишер потянул его за другой рукав. Он долго разглагольствовал об острой необходимости отстоять свободу и дать отпор проискам Бомбасто, а в заключение предложил Суматохе стать председателем, лишь бы он всегда поддерживал его, Фишера. Американец страшно удивился, когда Суматоха беззлобно, но твердо попросил оставить его в покое.
Тревожные мысли не давали уснуть Суматохе, он ломал голову над тем, как выбраться из трудного положения.
Результат не заставил себя долго ждать. Возглас: «Какой же я дурак!» — прозвучал в темноте так громко, что лежавший рядом с ним Ниссе проснулся.
— Выйдем на палубу, — сказал таинственным шепотом Суматоха.
Они сели на носу, рядом с вахтенным Чико, который добросовестно созерцал даль. Красная луна озаряла волны и небо, высоко над головой плыли причудливые облака.
— Глядите, какое красивое облако! — восторженно сказал Чико. — Правда, похоже на большой цветок? А вон то — на позолоченный дворец. Да вы не смотрите!
Он был прав. Суматоха и Ниссе увлеченно беседовали, не видя и не слыша ничего вокруг.
— Мы были дураками, — говорил Суматоха, — круглыми дураками. Если разобраться, это мы виноваты, что на плоту сплошные раздоры. Да-да, мы — я, ты и Чико. Мы всегда становимся на сторону одного из двух старших. А кто нас заставляет это делать? Взять да составить втроем свою партию! Будем всегда заодно, тогда только от нас зависит выиграть голосование, даже если Бомбасто и Фишер вдруг поладят между собой.
— Браво, ты почти гений, — сказал Ниссе. — Почему раньше этого не придумал?
Суматоху так и подмывало спросить Ниссе, почему тот преспокойно завалился спать, вместо того чтобы придумать какое-нибудь гениальное решение. Но он разумно воздержался. Сейчас не время затевать перебранку.
Вместо этого Суматоха попросил Ниссе объяснить Чико их план. К великому огорчению ребят, юный индеец заколебался. Напомнил, что Бомбасто его хозяин, а хозяина нельзя подводить. Если он совершит такое предательство, на которое не способен ни один честный индеец в Эквадоре, если проголосует против хозяина, тот его немедленно уволит. Мысль об этом глубоко опечалила Чико, и он чуть ли не со слезами на глазах заявил, что ему никогда не найти такого доброго и щедрого хозяина, как Бомбасто.
— Но вы сделали мне еще больше добра, вы мне все равно что братья, так что можете положиться на меня, — добавил он, как следует поразмыслив.
От радости Суматоха и Ниссе крепко обняли Чико, после чего все трое торжественно поклялись впредь всегда быть заодно.
— А теперь мы с Ниссе пойдем поспим, чтобы быть в форме завтра, когда начнется генеральное сражение, — бодро сказал Суматоха.
— Погоди, — остановил его Ниссе. — Ты забыл одну важную вещь. Бомбасто вооружен. Его три пистолета прозвучат громче наших трех голосов.
— Что верно, то верно.
— Я знаю, где он ночью прячет пистолеты, — сказал Чико, услышав, о чем идет речь. — Под доской, на которой он лежит, есть тайник. Но ничего, он крепко спит, его можно перевернуть и взять пистолеты, потом положить его на место, и он даже не заметит.
Не желая посвящать Фишера в свою тайну, они подождали, пока американец не заступил на вахту. Как и предсказывал Чико, генерал преспокойно храпел в то время, когда они откатывали его в сторону и доставали пистолеты.
— Вот так, теперь на нашей стороне и право, и сила, — довольно сказал Суматоха и отдал пистолеты Чико, который живо перепрятал их на носу.
Утром Фишер и Бомбасто с опозданием явились к завтраку. Оба были в прескверном настроении. Первый не говорил ни слова и мрачно глядел в палубу, а второй непрерывно что-то бормотал себе под нос и зловеще посматривал на противника. Должно быть, Бомбасто заметил пропажу пистолетов и был уверен, что их стащил Фишер. Зато ребята чувствовали себя отлично, шутили и говорили без умолку. В конце концов Суматоха не удержался, лукаво спросил Бомбасто и Фишера, в чем дело. Генерал буркнул что-то неразборчивое, а Фишер тоном обвинителя заявил:
— Я только что предложил Бомбасто помириться, но он сегодня еще упрямее, чем всегда. Так что если ты будешь стоять на своем, будешь требовать, чтобы мы заключили мир, а иначе ты не станешь голосовать, нам останется только разобрать плот по бревну и плыть врозь.
