Мадлен Л'Энгл - Трещина во времени
— Леонардо да Винчи? — нерешительно спросил Кельвин. — И Микеланджело?
— И Шекспир! — подхватил Чарльз Уоллес. — И Бах! И Пастер, и мадам Кюри, и Эйнштейн!
В голосе Кельвина уже звенела гордая уверенность:
— И Швейцер, и Ганди, и Будда, и Бетховен, и Рембрандт, и святой Франциск!
— А ну-ка ты, Мэг! — велела миссис Что-такое.
— Ну, наверное, Евклид, — Мэг снедало такое нетерпение, что голос прерывался. — Или Коперник. Но что же с нашим папой? Пожалуйста, скажите, что с ним?
— Мы направляемся к вашему отцу, — сказала миссис Которая.
— Но где он? — Мэг придвинулась к миссис Которой и сердито топнула, как будто отчитывала маленького Чарльза Уоллеса. Но ей ответила миссис Что-такое тихим, но уверенным голосом:
— На планете, которая уже пала. Вот почему вам понадобятся все силы.
С лица Золотой Середины исчезли все следы былого веселья. Она застыла, сжимая в руках свой чудесный шар и не спуская глаз с помутневшей Земли. По пухлой щеке медленно скатилась слеза.
— Нет, я больше не в силах этого вынести! — всхлипнула она. — Дети, вы только взгляните на это!
Глава 6 Золотая Середина
О ни снова всмотрелись в глубины хрустального шара. Земля с ее жутким мутным покрывалом уплыла в сторону, и перед глазами быстро промелькнули звездные скопления Млечного Пути. И вот снова наплыло Нечто.
— Смотрите! — повторила Середина.
Тьма как будто бурлила и закручивалась толстыми жгутами. Интересно, уж не собиралась ли Середина таким образом их подбодрить?
И тут внезапно Тьму пронизала острая вспышка света. Она становилась все ярче и шире, и там, где она соприкасалась с Тьмой, Тьма исчезала. Свет разливался все шире и шире, пока темный сгусток Нечто не съежился и не исчез окончательно. Теперь на этом месте лишь осталось бледное свечение, сквозь которое начали проступать звезды. А затем медленно-медленно сияние стало бледнеть, пока тоже не исчезло, и в шаре остались только звезды и их лучистый свет. Никаких теней. И страха. Одни звезды и чистое пустое пространство — совсем не такое, как страховидная тьма Нечто.
— Видели? — восторженно воскликнула Середина. — Его можно уничтожить! И его уничтожают все время!
Но у миссис Что-такое вырвался такой горький вздох, что Мэг захотелось обнять и утешить старушку.
— Но объясните же, что там случилось на самом деле, — робко попросил Чарльз Уоллес.
— Это была звезда, — грустно промолвила миссис Что-такое, — звезда, отдавшая свою жизнь на борьбу с Темным Нечто. Она победила, о да, милые деточки, она победила. Но за победу она расплатилась своей жизнью.
Тут снова подала голос миссис Которая. Она говорила так устало, что было ясно, с каким усилием ей дается каждое слово.
— Это не так давно случилось и с тобой, верно? — мягко спросила она.
Миссис Что-такое лишь молча кивнула.
— Я понял! — ринулся к миссис Что-такое Чарльз Уоллес. — Теперь я все понял! Вы тоже когда-то были звездой, правда?
Миссис Что-такое спрятала лицо в ладонях, как будто ей было стыдно, и снова кивнула.
— И вы сделали… вы сделали то же, что сейчас сделала эта звезда?
И миссис Что-такое опять кивнула, не отнимая ладоней от лица.
Чарльз Уоллес поднял к ней серьезное лицо:
— Можно, я вас поцелую?
Миссис Что-такое поспешно отняла от лица руки и прижала к себе Чарльза Уоллеса в горячем объятии. Он крепко обхватил руками ее шею, прижался к ней щекой и только потом поцеловал.
Мэг почувствовала, что сама с большим удовольствием бы поцеловала сейчас миссис Что-такое, но после поступка Чарльза Уоллеса любое действие ее или Кельвина могло показаться слишком наигранным. И она ограничилась лишь признательным взглядом, устремленным на миссис Что-такое. Хотя она уже успела привыкнуть к странному облику миссис Что-такое (и теперь даже сама эта странность казалась ей привычной), теперь девочка испытала новое потрясение, осознав: то, что ее глазам кажется миссис Что-такое, вовсе не то, чем она является на самом деле. А настоящая, истинная миссис Что-такое вообще неподвластна человеческому пониманию. Физический облик, принятый миссис Что-такое, лишь игра, которой она забавлялась. Это была веселая и смешная игра, от которой становилось легче на душе, но это была лишь самая узкая из того несчетного множества граней, которые составляли настоящую миссис Что-такое.
— Я не собиралась вам об этом говорить, — смущенно призналась миссис Что-такое, — я совсем не собиралась жаловаться! Но… Ах, честное слово, мне так нравилось быть звездой!
— И ты все еще очень молода, — с едва заметным укором заметила миссис Которая.
Середина снова светилась от удовольствия, любуясь звездным небом в хрустальном шаре: она улыбалась, хихикала и что-то бормотала себе под нос. Но Мэг заметила, как ее глаза подернулись сонной дымкой, и вдруг она понурилась и захрапела.
— Бедняжка, — сказала миссис Что-такое, — мы ее совсем замучили. Это ведь очень тяжелый труд!
— Пожалуйста, миссис Что-такое, скажите, что теперь будет? — спросила Мэг. — Зачем вы доставили нас сюда? И куда мы отправимся дальше? Где наш папа? Мы будем его искать? — и она умоляюще стиснула руки.
— Все по порядку, милочка! — сказала миссис Что-такое.
— As paredes tem ouvidos. Это по-португальски. «И у стен есть уши!» — вступила миссис Кто.
— Да-да, давайте-ка выйдем наружу, — всполошилась миссис Что-такое, — пусть себе спит!
Но не успели они повернуться, чтобы уйти, как Середина вскинулась и лучезарно улыбнулась:
— Но вы ведь не уйдете, не попрощавшись со мной, верно? — спросила она.
— Мы просто решили, что тебе нужно поспать, дорогуша! — миссис Что-такое похлопала ее по плечу. — Ты для нас славно потрудилась, и мы знаем, как ты теперь нуждаешься в отдыхе!
— Но я же хотела угостить вас амброзией и нектаром или хотя бы чаем…
Только тут Мэг сообразила, что успела проголодаться. Сколько времени прошло с тех пор, как мама кормила их супом? Но миссис Что-такое была неумолима:
— Ох, дорогуша, ты очень добра. Большое тебе спасибо, но нам уже давно пора идти!
— Понимаешь, им ведь не нужно есть! — зашептал на ухо Мэг Чарльз Уоллес. — По крайней мере, им не нужна такая пища, как нам. Для них еда тоже вроде игры. И как только представится случай, я непременно напомню им, что нас рано или поздно придется накормить.
— Но я могла хотя бы показать что-то приятное напоследок, чтобы хоть немного развеять милых деток после всех этих ужасов, которых они насмотрелись в моем шаре! — приветливо закивала Середина. — Хотите, на прощанье я покажу вам ваших мамочек?
— А мы не можем увидеть папу? — тут же с надеждой спросила Мэг.
— Нет, — отрезала миссис Которая. — Мы же сами направляемся к твоему отцу, Мэг. Потерпи!
— Но она ведь может увидеть свою маму, не так ли? — торжествующе пропела Середина.
— Ох, ну конечно! — вступилась миссис Что-такое. — Это не займет много времени, и вреда не будет!
— А Кельвин тоже? — Мэг решила, что надо заботиться о справедливости. — Он может тоже увидеть свою маму?
Кельвин взял Мэг за руку, и она почему-то смутилась: его жест не походил на молчаливую благодарность за такое внимание.
— По-моему, это очередная ошибка, — сердито промолвила миссис Которая, — но раз уж ты так настаиваешь, полагаю, надо идти до конца!
— Терпеть не могу, когда она вот так себя ведет, — призналась миссис Что-такое, меряя взглядом миссис Которую, — но еще больше меня расстраивает то, что она всегда права! Но я действительно не понимаю, что тут плохого, и к тому же это вас подбодрит! Ну же, покажи им, Середина, дорогуша!
Середина, снова безмятежно улыбаясь и что-то неразборчиво урча, слегка повернула шар в своих руках. Звезды, кометы, планеты смазанным пятном промелькнули в его глубине, и вот снова там появилась Земля, их затемненная Земля. Она придвигалась все ближе и ближе, пока не заполнила собою всю сферу, и им каким-то образом удалось проникнуть под завесу тьмы, так что белые края облаков и прихотливые очертания континентов стали видны совершенно отчетливо.
— Сначала маму Кельвина! — шепотом попросила Середину Мэг.
Шар затуманился, его наполнили какие-то тени, но вот они стали плотнее, четче, и им открылась закопченная кухня с горой грязной посуды в облезлой раковине. Перед раковиной возвышалась массивная женская фигура с копной спутанных волос, свисающих на лицо, и в какой-то грязной футболке. Рот был широко распахнут, так что Мэг отлично видела беззубые десны. Кажется, она даже слышит, как женщина ругает двух застывших перед нею мальчишек. Тут она выхватила из раковины деревянную ложку на длинной ручке и принялась охаживать по спине одного из мальчишек.
— Ох, простите… — вырвалось у Середины, и картинка тут же принялась расплываться. — Я и не подозревала…
