Сэмюэль Сковилль-мл - Скауты в лесах
— Ничего себе, – задыхаясь, сказал он, – этот мелкий чёрт чуть меня не прикончил. Когда я его схватил, он уже почти что вцепился мне в глотку зубами…
— Это Тел-кай-лей, Лесной Убийца, – сказал Джо. Быстрее всех в лесах. И готов драться с любым. Если он будет большой как лиса, убьёт всех.
Уилл подобрал тельце. Ласка походила на белку, на худую и длинную бурую белку с белым воротником, белыми лапками и брюшком, и с тонким хвостом, непохожим на пышное беличье украшение. А вот мышцы челюстей и шеи оказались очень длинными — и очень сильными.
Позже у костра Джо рассказал Уиллу, как выслеживал ласку по следам на снегу — это было на Северо-Западе[114], – и как поразила его кровь и смерть, которые зверёк оставлял за собой. Мыши, кролики, куропатки, Крысы и даже белки: причём ласка ловила и убивала их не от голода, а просто из жажды убийства. Из каждой жертвы ласка высасывала немного крови, бросала труп и начинала новую охоту.
— Однажды, – завершил свой рассказ Джо, – я подстерегал уток, в кустах сидел. Вдруг надо мной летит тёмная тень. Я посмотрел вверх, там орёл, искал мёртвую рыбу в воде. Я выстрелили из лука, пробил ему грудь. Старик орёл упал. Я пошёл к нему. У орла на шее — вижу череп ласки. Когда-то орёл поймал ласку, ласка, она извернулась, укусила, сжала зубы так, что орёл не смог уже скинуть её. Осталось у него вроде как ожерелье из черепа на всю жизнь.
В свою очередь, Уилл рассказал Джо, что он читал о ласках. Зверёк, убитый Уиллом, был короткохвостой или бурой лаской, иначе горностаем[115]. К северо-западу от здешних мест жила длиннохвостая ласка — она крупнее, и отличается коричневато-жёлтым брюшком.
— А ещё, – добавил Джо, – есть счастливая ласка.
— Счастливая? — удивился Уилл. — Это как?
— Маленький, как мышь. Человек видит счастливую ласку раз в жизни. Злобная, храбрая, как большая ласка. А если индеец ловит счастливую ласку, точно станет вождём.
— Это почему?
— Откуда я знаю? Просто знаю, что это так. Мой дядя, он однажды видел счастливую ласку. Побежал за ней, кинулся животом в лужу. Но поймал. Она ему большой палец почти отгрызла, но он не отпустил. После стал большим вождём.
— Ну, – сказал Уилл, – раз такое дело и, поймав ласку размером с мышь, делаешься большим вождём, быть мне президентом: моя-то ласка с целый фут!
— Ты будешь не большим вождём, только большим балбесом, – буркнул Джо, сворачиваясь калачиком в хвое.
Назавтра мальчики решили дойти до истока Бобрового ручья. Как обычно, они остановились у запруды — посмотреть, сколько её хозяева успели сделать за ночь. Они обнаружили, что и бобров, как людей, может настигнуть рок. На дальнем конце пруда бобры подгрызли большое дерево. Но когда оно падало, то задело другое дерево, отклонилось в сторону и придавило пару мохнатых лесорубов. Уилл расстроился, зато лицо Джо сияло чистой радостью.
— Печёный хвост бобра! — довольно пробормотал он, потирая живот.
Не без труда мальчики освежевали мёртвых бобров, сняв тяжёлые, плюшевые коричневые шкуры; растянули их на дощечках и пристроили так, чтобы другие звери не достали. Предварительно они отмездрили их — тщательно соскоблили со шкур мясо и жир и натёрли смесью глины и бобровых мозгов, чтобы шкуры стали мягкими. На обед Джо зажарил бобровую печёнку и запёк толстые чешуйчатые хвосты; мальчики устроили мясной пир, жирный и обильный.
После ужина было ещё одно происшествие с горностаем. Мальчики стояли на берегу и вдруг услышали шум в подлеске; на берёзу, склонившуюся над водой, буквально влетел полосатый бурундук[116] — он бежал, спасая свою маленькую жизнь. А следом за ним стелилась в беге красновато-бурая молния — горностай. На коротких дистанциях бурундук — неплохой спринтер, и лазает он хорошо, но горностаи просто в другом классе. Оба зверька наматывали круги вокруг ствола, раз за разом. Ещё и ещё, – бурундучок всё время жалобно пищал. Горностай фут за футом догонял свою жертву, но в полосатой головке бурундука оказалось достаточно мозгов: последним отчаянным усилием бурундук рванулся, пробежал по нависавшей над водой ветвью и сиганул в речку. Горностай копьём врезался в воду всего в ярде[117] от него. Началась гонка в воде. Оба животных плавали куда быстрее, чем мог бы плавать человек или собака. Сначала горностай нагонял бурундука. Но бурундук отлично представлял себе, на что способны в воде он и его преследователь, и плыл уверенно, даже не оглядываясь. Горностай приближался к жертве дюйм за дюймом и сумел оказаться всего в двух футах от неё, но удержать темп он не смог, и бурундук начал постепенно, но уверенно отрываться от хищника. Ярдов через сто[118] расстояние между охотником и жертвой выросло до добрых десяти футов[119]. Тут горностай наконец понял, что как пловец он не ровня бурундуку, развернулся и поплыл к берегу — медленно, явно утомлённый гонкой. Однако когда Уилл попытался ударить его палкой, выяснилось, что не так уж он и вымотан; уйдя от удара, горностай красноватой молнией исчез в подлеске.
— Медленно, медленно, – засмеялся Джо. — Тебе только за дикобразами гоняться.
— А на суше он бурундука поймал бы? — спросил Уилл, спеша сменить тему.
— Конечно, – ответил Джо. — Хорь, ласка, горностай, – они если хотят догнать, догоняют всех. Куница[120], большая такая ласка, золотисто-бурая, она на белок охотится. Куница по деревьям бегает быстрее белки, а прыгает почти так же далеко. Но куница тяжелее белки, и если белка всё время перепрыгивает с дерева на дерево, иногда убегает от куницы… А ещё, – продолжал Джо с заметно большим энтузиазмом, – чернокот[121]. Тоже куница, но большая, большая, вот он ловит кого угодно.
— Чернокот? — удивился Уилл. — Как это кот может быть куницей?
— Просто имя, – ворчливо ответил Джо. — Чернокот — он такой же кот, как Уилл Брайт — это умный Уилл[122].
Уилл засмеялся.
— Ну давай, рассказывай про своего чернокота, куницекота или как его там.
— На дереве он похож на чёрного кота. На земле на чёрную лису. Белка, она бегает по деревьям. Куница, она ловит белок, а старик чернокот — он ловит куниц. С дерева на дерево может на сорок футов прыгнуть, с дерева на землю прыгает с тридцати[123] — запросто. На земле, догоняет лису, легко. Старик енот, он хороший боец. Но чернокот всегда убивает енота. Чернокот убивает рысь, на оленя прыгает с дерева, убивает сразу. Только чернокот не боится игл дикобраза.
— Я тебе так скажу, – ответил на эту информацию Уилл, – я лично болею за твоего чернкота. Голосую за всякого, кто против поркусвина. А откуда ты знаешь про иглы?
— Дядя показал. Поймал чернокота в капкан. У того вся шкура в иглах, а не распухло, не болело. Мы с него шкуру сняли, а под ней полно иголок, все такими пучками, а в мясо ни одна не воткнулась.
— Вроде шпагоглотателя, – заметил Уилл. — А он хоть кого-нибудь боится?
— Да, ответил Джо. — Есть ещё куница-дьявол, она убивает чернокота, убивает волка, убивает человека.
— Шутишь!
— Если мы встретим старика Ноггъяя, сам увидишь, шучу я или нет, – только и ответил Джо.
С каждой пройденной мальчиками милей ручей становился всё уже; наконец, он привёл друзей к вертикальной скальной стене в несколько сотен футов высотой, тут и там рассечённой трещинами в сероватом граните. Место было дикое и пустынное. Тени стали удлиняться: в это время Уилл, который шёл на некотором расстоянии от товарища, заметил странное животное. Которое пристально следило за ним, почти не прячась среди деревьев на небольшом удалении. Шерсть у него была в основном очень тёмного бурого, почти чёрного цвета, голова сверху и по бокам — серая, а от плеч вдоль боков шли каштановые полосы. Даже издали были хорошо видны огромные кривые когти. Когда Уилл остановился, животное несколько раз потянуло носом воздух, распознавая запах пришельца, а затем неожиданно село на задние лапы, странно человеческим жестом прикрыло глаза передними лапами и всмотрелось в незваного гостя — снова с почти человеческим выражением. Мгновение спустя зверь снова опустился на четыре лапы и странной раскачивающейся походкой, изогнувшись так, что его круп был на целый фут выше головы, не спеша пошёл прочь. Его мохнатый хвост наводил на мысль о гигантском скунсе, а шкура напоминала медвежью. Зверь ничуть не выглядел встревоженным; наоборот, он двигался с необычайной уверенностью. Уилл, стараясь двигаться бесшумно, поспешил к Джо и тихо (все, кто живёт в лесах, быстро приучаются говорить только тихо) рассказал ему об увиденном. Джо помрачнел.
— Он слышал, как мы про него говорим, – вымолвил он наконец. — Опасно говорить про дьявола. Его дух, он всегда слышит, и дьявол приходит.
