Николай Томан - Город может спать спокойно
Но вот наконец и лагерь. В нем все спокойно. Старший эсэсовец сдает их часовому у ворот, и тот разрешает идти в свой блок.
Их появление в блоке вызывает громкий вздох облегчения. И почти тотчас же раздается глухой, раскатистый грохот. Все вздрагивают и устремляются к двери.
— Спокойно, товарищи! — останавливает их Бурсов. — Это всего лишь гром. И это очень хорошо. Теперь бы еще хорошего дождя! Он загнал бы пирующих эсэсовцев в их клуб над комендатурой.
И он торопливо рассказал товарищам все, что произошло с ними у капитана Фогта. А гром гремит теперь все чаще и яростней. Луны уже не видно.
— Сколько же времени? — спрашивает Бурсов.
У Нефедова часы со светящимся циферблатом. (Ему чудом удалось уберечь их от эсэсовцев.) Часовая стрелка перевалила уже за двенадцать, минутная стоит на цифре «три» — значит, четверть первого.
И тут на черепичную крышу барака сразу обрушивается ливень, будто кто-то открыл клапан гигантской цистерны. Грохот теперь такой, что офицеры сомневаются, услышат ли они взрыв…
Но взрыв гремит вскоре, хоть и далеко, но так мощно, что в бараке начинают вибрировать не только стекла, но и стены. Это ненавистная эсэсовская комендатура взлетела наконец ко всем чертям!
Перепуганные часовые сразу же открывают беспорядочную стрельбу неизвестно по кому. Несколько пуль дробят черепицу барачной крыши.
— Будем действовать? — кричит Нефедов в самое ухо Бурсову.
— Подавайте сигнал Азарову!
Нефедов стучит чем-то тяжелым в перегородку между блоками барака. И почти тотчас же раздается взрыв под пулеметной вышкой позади барака. Он разрывает и кабель, подающий энергию прожекторам. Все сразу же погружается в непроглядную тьму.
По команде Бурсова старшие офицеры распахивают дверь своего блока и стремительно бегут к воротам лагеря. Над их головами летят трассирующие пули, но в шуме ливня выстрелов не слышно, виден только пронизывающий лавину дождя огненный пунктир. А когда до ворот остается всего пять метров, атакующих ослепляет пламя взрыва.
Это наконец сработала мина замедленного действия, которую установил Азаров во входных воротах.
— Добить часовых, если еще живы! — командует Бурсов.
Тем временем к ним подбегает команда Азарова. Лейтенант сообщает:
— Захвачен ручной пулемет и автомат!
— Кто должен разминировать проходы?
— Отделение капитана Азбукина, — докладывает майор Нефедов, отвечающий за маршрут побега.
— Быстро разберитесь по группам! — приказывает подполковник.
Все офицеры уже заранее разбиты на четыре группы. Во главе их стоят майоры. Они быстро разбирают своих людей и ведут к проходам в минных полях.
— А где же Азаров? — спрашивает Бурсов.
— Азаров и еще двое из нашего отряда побежали к мастерским, — докладывает капитан Зотов.
«Ах, Азаров, Азаров!.. — вздыхает подполковник. — Опять что-то придумал…»
А в стороне эсэсовской комендатуры сквозь густую пелену дождя мутно полыхает пламя пожара. Слышатся глухие, беспорядочные выстрелы, заглушаемые раскатами грома.
У разминированного прохода их встречает капитан Азбукин.
— Часть мин уже снята, — докладывает он. — По одному можно идти. Потом этими же минами мы снова закроем проход.
— Разобраться по одному! — командует Бурсов и приказывает капитану Азбукину: — Обязательно дождитесь Азарова.
Идут почти в сплошной темноте, держась друг за друга. Ноги скользят по мокрой траве, проваливаются в лунки от снятых мин. Вспышки молнии изредка озаряют стоящих вдоль проделанного прохода офицеров, снимавших мины.
Преодолев минное поле, Бурсов с Нефедовым пересчитывают людей и направляют их в лощину. Появляется наконец и Азаров с двумя старшими лейтенантами.
— Примите трофеи, товарищ подполковник! — докладывает он Бурсову, с трудом переводя дыхание. — Десять гранат, тридцать толовых шашек с капсюлями-детонаторами, бикфордов и детонирующий шнуры, взрыватели и еще кое-какая мелочь. Мы все это припрятали еще днем. А вот вам и компас.
Надо бы отчитать лейтенанта за самовольство, но подполковник лишь крепко жмет ему руку.
Спустя несколько минут весь отряд Бурсова собирается в овраге. Подполковник разрешает пятиминутный отдых, чтобы распределить оружие, гранаты, взрывчатку и перевязать тех, кто получил ранение при взрыве лагерных ворот.
Потом он ориентируется по компасу и, впервые вздохнув всей грудью, весело подает команду:
— Вперед!
Чтобы выйти к лесу, им предстоит преодолеть до рассвета не менее пятнадцати километров. И они идут под проливным дождем, почти не чувствуя усталости, счастливые, что не просто тайком бежали из плена, а вырвались из него с боем, использовав для этого всю грозную силу взрывных средств своего военно-инженерного искусства.
Часть вторая
Подступы к «неприступному»
План майора Вейцзеккера
Командующий охранными войсками группы немецких армий «Центр» очень занят, конечно. С тех пор как началась эта «рельсовая война» советских партизан, он не знает ни дня покоя. Еще бы! Майор Вейцзеккер хорошо помнит, как в ночь на третье августа 1943 года они обрушились сразу чуть ли не на все линии прифронтовых и тыловых железных дорог. Только в одну эту ночь от их взрывчатки вышло из строя около сорока тысяч рельсов!
Первое время никто вообще не понимал, что это такое. Казалось, что партизаны применили какую-то адскую машину для разрушения железнодорожного полотна. Охранные части начальника тылового района группы армий «Центр» были в состоянии, близком к панике.
Лучше бы об этом и не вспоминать, но, судя по всему, кажется, это только начало. Такой успех советских партизан не может не вдохновить их на новые, может быть, еще более дерзкие операции. Командующий охранными войсками, конечно, понимает это. В противном случае, решился бы он разве посылать запрос о выделении дополнительных сил для борьбы с партизанами, хорошо зная, какова обстановка на фронте?
На ремонт разрушений, причиненных партизанами, он уже бросил почти все свои железнодорожные строительные батальоны, рабочие команды и даже войсковые части. А для замены исковерканных рельсов пришлось снять запасные пути станций и разъездов, разобрать некоторые ветки, на многих двухпутных участках ликвидировать вторую колею, превратив эти дороги в однопутные. Но так как и этого оказывается недостаточно, приходится привозить рельсы из Польши и даже из самой Германии.
Мало того, по личному указанию Гитлера командующий вооруженными силами Германии на Западе фельдмаршал Рундштедт потребовал от главы правительства оккупированной Франции снять рельсы со вторых путей ряда французских железных дорог и отправить их на Восток.
Да, не позавидуешь командующим охранными войсками, которые являются также начальниками тыловых районов армий «Центр» и «Юг». Не хотел бы оказаться на их месте майор Вейцзеккер, даже если бы ему присвоили высокое звание генерала пехоты, как, например, у командующего охранными войсками группы армий «Центр». Что он там делает сейчас за обитыми войлоком и кожей дверями своего кабинета? Почему так долго держит майора в своей приемной?
«Вот если бы от меня зависело увеличение численности его охранных войск, — угрюмо думает майор Вейцзеккер, — он принял бы меня немедленно. Хотя куда уж больше! Его охранные посты и так расположены в одном-двух километрах друг от друга, а на некоторых участках на расстоянии всего двухсот — трехсот метров…»
Не во власти майора Вейцзеккера, однако, увеличение гарнизонов охранных войск. В его обязанности входит всего лишь борьба с саботажем местного населения, принудительно привлеченного для ремонта железнодорожных путей.
Но вот открываются наконец массивные двери генеральского кабинета.
— Прошу! — небрежно кивнул Вейцзеккеру щеголеватый адъютант командующего.
— Ну-с, майор, — не глядя на Вейцзеккера, хмуро произносит генерал, — чем порадуете меня? Опять сбежали местные рабочие со строительства железнодорожного моста? Или, может быть, снова загорелся какой-нибудь из лесопильных заводов по изготовлению железнодорожных шпал?
— На этой неделе, слава богу, все пока спокойно, господин генерал…
— И вы ко мне за тем только, чтобы порадовать отсутствием подобных происшествий?
— Нет, не за этим, господин генерал. Я к вам с проектом диверсий в тылу противника.
Генерал посмотрел на Вейцзеккера с таким видом, будто тот вдруг спятил.
— Диверсий в тылу русских? А вам разве не известно, что этим ведают другие службы? Подумали бы лучше, как бороться с диверсиями русских партизан в нашем тылу.
— Это само собой, господин генерал. А что касается других служб, занимающихся организацией диверсий в тылу у русских, то вы и сами знаете, каков их эффект.
