Валерий Гусев - Два дундука из сундука
Алешка снял с банки яблоко. Митёк выпустил его ухо.
Алешка – вот с такими глазами – вернулся на крыльцо и показал нам яблоко. В самом центре его, будто сделанная тонким сверлом, была пробита ровная дырочка.
– Настоящий писатель, – гордо сказал папа. – Мастер.
– Я тоже так могу, – похвалился Алешка. – Даже лучше. Дядь Мить, станьте у забора, ладно?
Митёк послушно отошел к забору. Мы внимательно и молча наблюдали, что там еще Алешка выдумал. А он, подпрыгнув, сорвал еще одно яблоко и подошел к Митьку.
– Нагнитесь, дядь Мить.
Митёк и это сделал послушно. Алешка положил ему на голову яблоко – прямо точно на лысинку – и сказал:
– Теперь выпрямляйтесь осторожно. Чтобы яблоко не скатилось.
Митёк выпрямился во весь рост. Так и стоял – большой такой с маленьким яблоком на голове.
– Э! Э! – вдруг спохватился папа. – Отставить!
Но Алешка уже отсчитал десять шагов и вскинул рогатку.
– Не смей! – взвизгнула мама. – Ты ему в лоб попадешь! А он еще от пчел не оправился.
Я попытался выхватить у Лешки рогатку, мама стала мне помогать, Алешка брыкался. А папа вдруг засмеялся:
– Отстаньте от него. Все равно ему стрелять некуда – мишень-то сбежала.
Точно – Митька у забора уже не было, он опасливо выглядывал из-за приотворенной двери сарая.
– Все? – крикнул он. – Обезоружили?
И вернулся к нам.
– Тот еще мальчик, – вздохнул Митёк.
– А что я говорил? – напомнил ему о чем-то папа.
– Я разовью этот эпизод, – загадочно пообещал Митёк.
А рогатка и Лешкина точная стрельба в тот же день сослужили нам очень добрую службу в опасной ситуации.
Глава VI
Речная шпана
– Дим, – сказал Алешка, когда мы спускали на воду лодку, – ты думаешь, мне больно надо эти ржавые корабли смотреть, да? Мне совсем другое нужно.
– Подводный клад будем искать? – усмехнулся я.
– Будем искать, – ответил Алешка. – Будем искать человека, которому нужна наша помощь.
– А то он тебя просил!
Тут Алешка на секунду задумался и ответил так, что писатель Митёк обязательно приписал бы эту фразу к своим мудрым мыслям на стене кабинета.
– Неважно, Дим, кого он просил. Важно, чтобы ему помогли.
– И где мы будем его искать? – Мне эта идея не очень глянулась.
– Этот белый катер по кличке «Амелия» где-то прячется. Ему светиться нельзя.
– Прячется… Где-то… Может, он уже где-то под Астраханью прячется.
– Сплаваем в Астрахань, – небрежно заметил Алешка, надевая жилет. – Подумаешь!
– Долго придется плыть, – усмехнулся я.
– Сколько надо, – буркнул Алешка, забираясь в лодку. – Отчаливай.
Но почему он решил, что бутылка с запиской была сброшена именно с «Амелии»?
Но и в этот день до кладбища кораблей мы не доплыли. Нам помешали.
Солнце уже поднялось высоко. Ярко светило – так что вся река блестела рябью под его лучами. Прыгала над водой мелкая рыбешка. Сидели, задумчиво вылупив глаза, лягушки на прибрежных листах кувшинок. Метались по небу стремительные стайки ласточек – они охотились на всяких насекомых.
Медленно проплывали зеленые и желтые песчаные берега. На мостках, вокруг которых сгрудились деревянные смоленые лодки, сидел в соломенной шляпе дед-рыболов. Похожий на старый гриб. Он то и дело выдергивал удочку, осматривал наживку и вполголоса ругался.
– Не клюет? – участливо спросил Алешка, когда мы поравнялись с дедом.
– Клюёть, – ответил он задумчиво, – но не дается. А вы куда?
– В Астрахань, – сказал Алешка деловито.
Дед не удивился.
– С вами, что ли, сплавать? Там, говорят, рыбы! Хоть ведром черпай. – Он еще призадумался. – Нет, пожалуй, не поплыву: до обеда не обернусь, бабка заругает. – Выдернул удочку, осмотрел наживку, тихонько выругался и плюнул.
А мы поплыли дальше. В Астрахань. А чего? Всего-то полторы тыщи км. До ужина обернемся. Мама не заругает.
Однако и до Астрахани мы не доплыли. Рядом с тем местом, где Алешка углядел сундук с кладом, расположилась на пологом зеленом бережке веселая компания.
Там гремела музыка и валялись на надувных матрасах какие-то пацаны моего возраста. Они горланили на всю реку и пили пиво из горлышек. Ну и ругались, конечно. И разбрасывали вокруг себя пустые бутылки и пакеты от чипсов.
– Шпана! – сквозь зубы прокомментировал Алешка. И сказал мне: – Прибавь-ка ходу, машинист.
Я налег на весла, но нас уже заметили. Один из парней, тот самый, длинный, в тельняшке, лениво поднялся и подошел к воде.
– Эй, а ну греби сюда!
– Тебе надо – ты и греби! – отрезал Алешка.
– Ах ты!.. – выругался тот и скомандовал: – Вперед, братаны! Берем эту лоханку на абордаж!
«Братаны» с гоготом и свистом побросали матрасы на воду, плюхнулись на них животами и поплыли нам наперерез.
– Разворачивайся, Дим! – крикнул Алешка.
Я развернул лодку почти на месте и налег на весла. И сначала не очень-то испугался – мы все-таки в лодке, а они на матрасах, не догонят. А потом увидел, что «братаны» гребут не ладонями, а ракетками от настольного тенниса, вроде как маленькими веслами.
Погоня приближалась. Со злорадным хохотом, руганью и свистом.
– Им же хуже, – сквозь зубы пробормотал Алешка.
Он достал из кармана шортов свою «убойную» рогатку и горсть мелких стальных шариков. Улегся на корме, как в окопе, «зарядил» рогатку.
Длинный в тельняшке мчался впереди своей абордажной команды и уже нагонял нас.
– Дим, – тихонько сказал Алешка, – возьми чуть правее. Чтобы он борт подставил.
Я послушно загреб левым веслом. Алешка растянул рогатку. Шлеп!
Послышался сначала глухой звук, а потом яростное шипение – из пробитого метким шариком матраса стремительно выходил воздух. Прямо на глазах туго надутый матрас стал съеживаться и терять форму. И превратился в мятую зеленую тряпку.
Длинный не сразу сообразил, в чем дело. Он очутился по грудь в воде и заорал:
– Полундра! У меня корабль лопнул! Обходи их, братаны!
«Братаны» стали охватывать нас с двух сторон и обгонять. Но тут – шлеп! – «лопнул» второй корабль. А за ним – шлеп! – и третий.
Тут до них наконец что-то дошло. Оставшиеся на плаву матрасы ринулись к берегу.
На этот раз Алешка целился дольше. И попал очень удачно – видимо, точно в шов. Этот «корабль» в самом деле лопнул. Он как бы взорвался. Рыжий пацан, который на нем лежал, даже подлетел в воздух и шлепнулся брюхом в воду, на рваные лохмотья матраса.
Вся банда вброд выбралась на берег. Они все были мокрые и злые.
Длинный в тельняшке погрозил нам вслед кулаком и крикнул:
– Ну, погоди! Мы вас достанем! Мало не покажется.
А рыжий, он такой из себя – мелкий, сказал ему:
– Полундра, я знаю, где они живут. Устроим налет на ихнюю хату.
Алешка, услышав это, злорадно расхохотался.
Мы вернулись домой, мама готовила обед, папа дремал на диване, Митёк, услыхав нас, спустился вниз:
– Сплавали? Как там разбитые корабли?
– Их стало больше, – хихикнул Алешка. И показал рогатку.
Мама испугалась, она подумала, что Алешка потопил своей рогаткой какой-нибудь пассажирский лайнер. Но мы ее успокоили и сказали, что стреляли по матрасам.
– Это другое дело, – сказала мама, будто стрелять по матрасам – самое обычное развлечение. – А куда все-таки делась рыба?
– Где-то спряталась, – предположил Алешка. – Давайте обедать. Что-то мне яичницы захотелось. С гречневым медом.
Митёк тихо простонал.
За обедом все-таки пришлось рассказать о нашем приключении. Мама ужаснулась:
– Алексей! Разве можно? А если бы ты кому-нибудь в лоб попал?
– Это было бы неплохо, – проворчал Митёк. – Справедливо, во всяком случае.
– Ты эту шпану имел в виду? – спросил папа.
– Да, хулиганье. На всю округу. Участковый с ними никак не сладит.
– Надо с ними поговорить, – сказала мама. – Надо их убедить, что их поведение…
– Носит антиобщественный характер, – с насмешкой подхватил папа.
– Вот именно! – горячо, не замечая его иронии, продолжила мама. – Я с ними поговорю. Как с Клавдией. Доходчиво.
Поговорила… Ласково и доходчиво…
Вот как это случилось.
Мы не восприняли всерьез угрозу шпаны о налете. И потеряли бдительность. Папа с Митьком отправились в магазин – покупать новую рыбу, мы забрались в сарай – доводить до технического совершенства Алешкину рогатку, а мама хлопотала по хозяйству. Потом она рассказала, что произошло.
Она уже стерла в комнатах всю пыль, какую смогла обнаружить, и поставила на плитку кофейник. И услышала на улице какой-то нестройный шум. Выглянула в окно: к нашему дому решительно взбиралась по горке стайка подростков. С палками и металлическими прутьями. Впереди шагал Полундра в тельняшке, а рядом с ним семенил рыжий недоросток.
Они подошли к калитке, сгрудились и заорали. Громче всех орал Полундра:
– Леопольд! Выходи, подлый трус!
Мы с Алешкой ничего не слышали, потому что включили в это время сверлильный станок: дырявили железяку, из которой Алешка надумал сделать для рогатки оптический прицел.
