Павел Катаев - Пять Робинзонов
— …ты, — ответил мальчик.
— Ах так! — воскликнула Тата. — Значит, по-твоему, я съела сырую рыбу. Ты, оказывается, ко всему прочему еще и лгунишка! Больше я с тобой не вожусь, и не мешай мне заниматься физкультурой!
Тата быстро сделала мостик.
"Но куда же девалась рыба?" — думала она.
Вдруг она услышала Котин голос.
— Ко — ты! — отчетливо произнес он.
Тата с удивлением уставилась на мальчика.
"Он спятил от сырой рыбы!" — мелькнуло у нее в голове.
— Котя, что ты говоришь, какие коты?
— Съели, — отчетливо произнес Котя.
— Что съели коты?
— Ры…
— Рыбу?
— Да.
— Не говори глупости. Здесь нет никаких котов, — сказала Тата. Она опять начала сердиться. — Опять говоришь неправду.
— Прав-ду, — упрямо повторил Котя.
Тата хотела было окончательно рассердиться и поссориться с Котей, но тут услышала за спиной урчание. Она быстро обернулась и невдалеке от себя увидела двух котов.
Один из них, худой и длинный, неподвижно сидел боком к Тате. Он мог показаться неживым, если бы не длинный неряшливый хвост, который медленно двигался туда и сюда, разметая, как веником, прошлогодние листья и хвою. Изредка кот открывал рот и издавал хриплые звуки. Он так мяукал.
Другой кот, прижав уши, вытянув облезлый обрубок хвоста и громко урча, пожирал рыбью голову. Время от времени он заискивающе посматривал на своего товарища.
Безусловно, худой и длинный был старшим.
— Вот тебе и на! — проговорила Тата. — Действительно, коты…
Тата повернулась к Коте и спросила:
— Зачем же ты им отдал рыбу?
— Не… — сказал Котя.
— Что же, они сами взяли, по-твоему?
— Да…
Не будь Котя таким ленивым, он рассказал бы Тате, как все произошло. только он собрался есть, как, откуда ни возьмись, появились два кота. Они сели около Коти и стали мурлыкать. Они мурлыкали так нежно и приятно, что Котя забыл про рыбу и стал засыпать. Ему начало сниться, что он ест что-то очень вкусное, и он даже улыбался во сне от удовольствия.
А коты только этого и ждали. Они схватили рыбу, которая выскользнула из рук уснувшего Коти, и отбежали в сторону. И, когда Котя открыл глаза, коты давно уже разодрали рыбу на две части и жадно пожирали её.
А Котя от горя опять заснул.
— Ну и оставайся голодным, растяпа! — сказала Тата и снова посмотрела на котов.
Длинный кот замер и гордо повернул голову к Тате.
Девочка увидела, что у него только один глаз.
"Бедный котик. Как же он с одним глазом ловит мышей?" — подумала Тата.
Она присела на корточки и позвала котов:
— Кис-кис-кис…
Одноглазый медленно поднялся и, осторожно ступая, двинулся к Тате.
Бесхвостый встрепенулся и так же осторожно пошел вслед за ним.
Пройдя немного, коты остановились. Они выгнули спины, прижали уши и зашипели. Одноглазый пристально взглянул на Тату. Его единственный темно-зеленый глаз вдруг хищно засветился жёлтым огнём, словно внутри вспыхнула жёлтая лампа, как в светофоре.
Тата почувствовала что-то недоброе. По спине пробежали мурашки. Вообще кошек она не боялась. Но таких, даже на вид злых и страшных котов, она встречала впервые.
— Посмотри, — зашептала она, тряся Котю за плечо, так как он снова заснул. — Посмотри, как он смотрит.
Котя нехотя разлепил один глаз и без всякого интереса покосился на котов. А коты поднялись и снова двинулись вперед. Теперь они шипели громко и грозно.
— Скорее вставай и бежим! — закричала Тата.
Но растормошить Котю было невозможно. Он безмятежно спал.
Конечно, Тата могла убежать одна, без Коти, и спастись. Но не таковы храбрые люди.
То, что Тата испугалась, ничего не означало. Храбрые и трусы пугаются одинаково. Только трус убегает, бросив товарища в беде, лишь бы спастись самому. Храбрый побеждает свой страх, остается с товарищем и выходит из борьбы победителем.
Тата схватила с земли шишки и стала швырять их в котов. Но град шишек не остановил котов. Они продолжали медленно приближаться. Когда шишка попала в одноглазого, тот еще сильнее прижал уши, пригнулся и приготовился к прыжку. Бесхвостый поступил так же.
На Татино счастье, у своих ног она заметила толстый сук, ураганом сорванный с дерева. Девочка молниеносно подхватила его и, замахнувшись на котов, закричала:
— Убирайтесь! Слышите? Убирайтесь!
Продолжая грозно шипеть, коты на секунду приостановились. Воспользовавшись их нерешительностью, девочка с силой швырнула палку, словно городошную биту. Бесхвостый отпрыгнул в сторону, и палка попала в одноглазого. Тот взвыл от боли и от страха, перевернулся в воздухе и пулей мчался в чащу леса. Бесхвостый исчез вслед за ним.
14. Обед
Рыба сварилась. От ухи шёл такой вкусный запах, что у ребят потекли слюнки.
— Готово, — сказала Катя, заглядывая в кастрюлю. — Можно обедать.
Славик перестал мастерить прибор, вытер руки о комбинезон и приблизился к костру.
— Давайте же есть. — нетерпеливо сказал он. — Мне тошно от голода!
— Подожди, — возразил Вова. — Вот-вот вернется Тата, и начнем. Вместе так вместе.
— Она до вечера не придет, — сказал Славик, но ошибся.
Не успел он закончить, как из-за деревьев стремительно выбежала Тата.
— Рыбы нет, — проговорила запыхавшаяся Тата. — Не успела.
— Неужели он съел сырую рыбу! — ужаснулась Катя.
— Не он, — сказала Тата. — Котя.
— Какие коты?
— Один одноглазый, другой бесхвостый.
— Глупости, — презрительно заявил Славик. — На необитаемом острове не бывает котов.
Между Татой и Славиком уже готов был разгореться спор, как вдруг Вова крикнул:
— Котя!
Все посмотрели, куда показывал Вова, и увидели одноглазого и бесхвостого. Коты как ни в чем не бывало сидели на краю поляны и громко мурлыкали, принюхиваясь к вкусному запаху, идущему от кастрюли.
— Подумаешь, какие-то коты, — сказал Славик. — Чего их бояться.
— Какие они ободранные! — сказала Катя. — Никто за ними не следит. Их надо приручить.
— Мне тоже их было сначала жалко, — ответила Тата. — Я их позвала, а они хотели на нас с Котей напасть.
— Ты, наверное. их потянула за хвост, — сказал обидчивый Славик.
Это ты, может быть, мучаешь животных и тянешь их за хвост, — ответила Тата. — А я никогда этого не делаю. Но этих надо прогнать!
И Тата стала швырять в котов шишки.
Коты выгнули спины и зашипели. Шерсть на них стала дыбом. Когда шишки пролетали мимо них, они поднимали лапы с выпущенными длинными когтями и пятились.
Коты отбежали подальше, но с поляны не уходили. Издалека они не казались такими страшными. Отогнав котов, ребята бросились к ведерку и, обжигаясь, принялись за еду.
Сейчас они забыли про всех котов на свете. Они забыли и про соль, которую Вова на всякий случай взял из дома и которая сейчас могла бы им пригодиться.
Ребята ели рыбу, и им казалось, что никогда в жизни они ничего не ели вкуснее.
15. Ни себе, ни людям
Каждый оставил немного от своей рыбы, и все отправились на мрачную поляну.
Котя был страшно голодный и сразу же набросился на еду. Он ел так быстро, словно и не был никогда ленивым.
Правда, ему было лень выплевывать косточки, и, если бы не Катя, которая стояла у него над душой и покрикивала: "Плюнь косточку! Плюнь косточку!" — он бы так и съел рыбу с костями.
Как только последний кусок был проглочен, Котя закрыл глаза, сладко зевнул и задремал.
А ребята стали решать, как быть дальше.
— Коте опасно оставаться, — сказал Вова. — Здесь очень сыро, и он заболеет. Надо что-то придумать.
— Я знаю! — воскликнула Катя. — Давайте сделаем ему подстилку.
— Ну, нет, — сказал Славик. — Я лучше буду делать прибор, чем какую-то подстилку.
— Но мы не можем его так оставить, — сказал Вова.
— Чепуха, — сказал Славик. — Ничего с ним не сделается.
— Это вовсе не чепуха! — воскликнула Катя. — Он может простудиться и заболеть. Мне жалко Котю.
Ребята замолчали.
— Мне кажется, что я придумал, — заявил наконец Вова. — Пусть Котя живет с нами. У нас поляна сухая, и он не простудится.
Все согласились с Вовой и решили взять лентяя с собой. Но легко решить, да трудно выполнить.
Тата растолкала Котю и сказала:
— Поднимайся, и идём.
Котя непонимающе смотрел на Тату и молчал. Уговаривать его пришлось очень долго. Когда ребята уже отчаялись, Котя вдруг сказал:
— Ла…
"Что такое "ла"?" — подумали ребята. Они долго ломали голову, но догадаться так и не смогли.
— Хватит! — воскликнула Тата. — Раз он такой ленивый, что не может разговаривать по-человечески, то пусть остаётся один и пусть на него нападают коты. Пошли отсюда!
