Иоанна Хмелевская - Сокровища
— Случай нетипичный, но, мне кажется, я имею право учесть вашу просьбу. Только надо купить марку госпошлины, ее положено приклеивать на выданной мной справке.
К счастью, у брата с сестрой набралась необходимая сумма, и Павлик помчался на первый этаж, где в кассе продавались марки. Яночка же спокойно наблюдала, как тем временем сотрудница министерства приклеила к отцовскому диплому дополнительную страничку, на которой что-то записала и шлепнула печать. Вернулся Павлик с маркой, ее прилепили, где положено, и женщина с чувством распрощалась со своими необычными посетителями, уже предвкушая, как вечером расскажет дома о том, какой бывает современная молодежь.
— Уфф, я даже взопрел, — сказал Павлик, когда они уже вышли на улицу.
— А чего нервничать? — пожала плечами сестра. — Раз уж я придумала — будь спок, все получится.
— Да нет, не в этом дело, — пояснил брат. — Когда я за маркой помчался, вспомнил, что ведь на дипломе проставлена дата отцовского рождения!
— Ну и что? — опять пожала плечами Яночка. — Я это раньше тебя сообразила. Надо же, такую глупость сморозил! И придумала, как исправить положение в случае чего. Если бьт она обратила внимание на дату рождения, сказала бы ей, что у отца — не день рождения, а именины, потому что второе имя отца — Феликс. Сегодня как раз у Феликсов день ангела.
— Ты что? Ведь второе имя отца — Павел!
— Что с того? А сегодня именинники Феликсы, надо же тебя, дурака, выручать. Пришлось бы отцу стать Феликсом. Второе имя в дипломе не проставлено. Ну как, ты раздобыл образец биографии?
— Раздобыл. С биографией покончим за один вечер, потом возьмемся за Рафала.
Автобиография отца, судя по образцу, и в самом деле должна быть очень простой. В ней следовало сообщить свои анкетные данные, адрес, семейное положение, а затем, не вдаваясь в перипетии детства, сразу перейти к учебе в вузе. Затем коротенько перечислить этапы трудовой деятельности, отразив в них занимаемую должность и характер выполняемой работы, закончив последним местом работы.
Некоторые моменты образца вызвали у Яночки вопросы.
— Вот тут написано: «Загранкомандировка в Пернамбуко в 1972 году». Что нам с этим делать?
— Ведь это же образец! — втолковывал Павлик непонятливой сестре. — Был наш отец в Пернамбуко? Не был, значит, не пишем. Тут это как пример приводится. Так что о Пернамбуко не упоминаем.
— А, может, это произведет плохое впечатление? — упорствовала сестра.
— Ничего не поделаешь, — вздохнул брат. — Раз не был, значит, не пишем.
— Погляди, какая у отца получается коротенькая автобиография. Всего два места работы! Не мешало бы в серединку еще что-нибудь вписать. Желательно заграницу.
Мальчик почесал в затылке.
— В общем-то, конечно, не мешало бы... Но тогда придется придумать, что он там, за границей, делал. Что бы он мог делать?..
— Проще всего контролировать, — подумав, сказала Яночка. — Или еще лучше — где-то что-то проинспектировать.
— Это ты хорошо придумала! — обрадовался брат. — Инспектировать часто посылают. А куда? Проще всего — в ГДР.
— Эээ, в ГДР каждый дурак ездит. И тогда нам придется писать названия учреждений по-немецки, а ни ты, ни я немецкого не знаем. Надо отправить отца туда, где говорят по-английски.
— Так давай в Англию! Уж там точно говорят по-английски. А английский мы оба немного знаем.
— Ага, значит в Великобританию... Вот тут написано: «Цель поездки». Как бы поофициальнее выразиться? Контроль, проверка, инспекция... Ревизия! О, ревизия лучше всего. «Ревизия документации», звучит?
— Очень здорово звучит! — похвалил брат.
— Пиши: «Загранкомандировка в Великобританию на предмет ревизии конкурсной документации». Наверняка в этой Великобритании какие-то конкурсы проводятся, значит, есть документация, и обязательно ее надо проверять. И обойдемся без названий учреждений. Только вот в каком году папу туда послали? Надо разыскать перерыв между работами.
— А у него в паспорте проставляются штампы, когда он меняет место работы, — вспомнил Павлик. — Надо заглянуть в его паспорт.
— Вот и загляни. Когда отец вернется с работы и повесит пиджак в шкаф, незаметно вытащи у него из кармана паспорт. И на всякий случай служебное удостоверение. Я думаю, перед тем, как приступить к этой своей теперешней работе, он и совершил инспекционную поездку в Великобританию. На сколько, как думаешь?
— Думаю, двух месяцев хватит, — решил Павлик.
— Чудесненько! И это будет похлеще, чем ихнее Пернамбуко. О, погоди! Ведь отец ездил в Данию!
— Ездил! — подтвердил мальчик. — И даже два раза! Когда это было? Дай подумать... Три года назад во второй раз поехал, значит, первый раз еще раньше. Что он там делал, не помнишь?
— Ездил на какой-то съезд. Или симпозиум? Не помню. Я считаю, ни съезд, ни симпозиум нельзя считать работой. Давай из этих двух поездок сделаем одну, зато подлиннее, и... это должна быть трудовая деятельность. Опять инспекция?
— Нет, хватит проверок, — решил мальчик. — Пусть в Дании отец занимается сотрудничеством.
— А каким сотрудничеством?
— Пока не знаю, послушаем, что отец расскажет Рафалу, и потом решим, в какой области он сотрудничал с датчанами. И мне кажется, командировку в Данию надо вставить в середину его теперешней работы, очень хорошее впечатление на арабского работодателя произведет.
— Ну, тогда пока все, остальное заполним после рассказа отца о его трудовой деятельности. Ага, вот еще что, надо написать, знает ли отец французский.
— Ни словечка не знает, это я тебе скажу сразу. Немного знает английский и немецкий, а французский — ни в зуб ногой.
— Не страшно. Я считаю, раз он едет в страну, где официальный язык в учреждениях французский, значит, хоть сколько-нибудь должен знать. Понятно, мы не можем написать — «Свободно владеет». Надо что-то другое...
— «Читает и переводит со словарем», — предложил Павлик. — Если немного поучится, сможет. А этого для работодателя достаточно.
— Ну и прекрасно! Значит, нам остались только даты, остальное зависит от Рафала.
В этот вечер Рафал напросился на ужин, что никого не удивило. Дело в том, что пани Кристина, желая испытать новоприобретенный кухонный комбайн, приготовила на вечер бисквит с кремом.
Умяв две порции бисквита к большому удовольствию хозяйки, племянник наконец взялся за дело.
— Скажи-ка, дядя, что ты делал после окончания вуза? — обратился он к пану Роману.
— Женился! — буркнул пан Роман.
— Нет, я имею в виду твою работу, — уточнил племянник. — И не думай, что только тебя мурыжу, в Анджея я тоже вцепился. Ведь на будущий год я кончаю лицей, и надо решать, где учиться дальше. Он мне про свою механику все рассказал, теперь ты расскажи о строительном деле. Что ты делал сразу после окончания? С чего начинал?
— С чего же я начинал? — задумался пан Роман. — Понятия не имею, как-то забылось... А нет, вспомнил! Для начала я делал расчеты фундаментов под новые машины, только что к нам поступившие. И жутко боялся рассчитать что-нибудь не так. Мой начальник как раз угодил в больницу, я остался один, не с кем было посоветоваться. Цеха еще не построили для новых машин, и руководство комбината решило действовать по науке, строить цех по всем правилам. Ну и заложили сначала расчетный фундамент, а потом возвели цех...
Отодвинувшись со своей табуреткой от кухонного стола, Яночка незаметно опустила руки на колени и нагнулась. Павлик, сидящий рядом, напротив, навалился на стол, загораживая сестру, чтобы никто не заметил ее блокнота и карандаша.
— А они большие были? — задал он наивный вопрос.
— Что? — не понял отец.
— Ну те твои фундаменты под машины. И цех.
— Фундаменты наверняка очень прочные, рассчитанные на вибрацию. Что же касается цеха — большой был, насколько помню, его кубатура составляла четырнадцать тысяч кубических метров.
— Не мешай! — одернул брата Рафал и сам задал дяде вопрос: — Ну и как ты со всем этим справился?
Понемногу пан Хабрович разговорился и с удовольствием предался воспоминаниям, выдвигая на первый план смешные стороны начала своей трудовой деятельности. Рафала же интересовали, оказывается, в первую очередь технические детали. Павлик упорно расспрашивал о размерах всех строительных конструкций, упоминаемых отцом. Яночка тщательно все записывала.
Поздно вечером, оставшись одни, брат с сестрой подвели итоги сделанного. Урожай технических деталей оказался на редкость богатым. Правда, пан Роман не всегда точно помнил, с какими конструкциями имел дело в том или ином году, годы решительно спутались в его памяти, но, поразмыслив, Яночка с Павликом сочли необязательной точную привязку к датам. И без того работа над документом заняла у них целых три дня. Ничего удивительного — описание трудовой деятельности отца пестрело множеством цифр.
