Анжелина Мелкумова - Тайна графа Эдельмута
Дьявол, какая опасность угрожала ему! Истинный правитель графства явился на божий свет!
Вынув из-за пазухи маленькое зеркальце в золотой оправе, граф с беспокойством вгляделся в свое отражение. Похож ли он все еще на графа? Или уже просто — на Шлавино?
Поглядев внимательно, решил: все еще похож на графа. Как ни странно, это его успокоило и привело в чувство.
Встряхнув длинными волосами, Шлавино удивлено оглянулся. А что он, собственно, делал тут весь день? Глядел в окно? Какая трата времени!
«Граф Эдельмут… Граф Эдельмут…»
Шлавино беспокойно забегал по темной зале. Под мягкими кожаными сапогами заскрипели осколки стекла.
«Да кто знает о нем, о графе Эдельмуте? Кто из знати уже успел увидать его? Кто признал его?»
Остановившись возле безлицых доспехов, Шлавино задумчиво уставился в пустоту шлема. Геральдический «орел» смотрел нагло и в упор.
— Что таращишься? Будто кто уже признал тебя! Ведь никто еще пока… Ведь наверняка пока никто…
А значит, есть шанс!
Промчавшись через залу, граф распахнул дверь в освещенный факелами коридор:
— Эй, кто там! Седлайте коней!
— Как, ваше сиятельство! На ночь глядя?
— Я сказал — коней седлать!
Сорвав факел со стены, он скорыми шажками сбежал вниз по лестнице.
Ну, Эдельмут, ни ты, ни твоя дочь долго не проживете!
* * *Стоял солнечный осенний день. После дождя земля немного подсохла и ничто не мешало быстрой езде.
По дороге между лесом и полем двигалась маленькая кавалькада.
Впереди на крутобоком сером жеребце ехали вдвоем мальчик и девочка лет двенадцати. На мальчике был простенький плащ с просторным капюшоном — как, знаете, носил в те времена всяк и каждый: открывая через небольшую прорезь лицо, капюшон спускался на плечи, а на затылке переходил в длинный «ципфель», на кончик которого большие модники еще и пришивали бубенчики или кисточки. «Ципфель» был такой длинный, что можно было его обернуть несколько раз вокруг шеи. Что мальчик и сделал: теперь капюшон играл еще и роль шарфа.
Уфф, холодно! Сидевшая впереди девочка то и дело вздрагивала и стучала зубами. Ведь у нее не было ни капюшона, ни уж тем более «ципфеля». Один лишь шейный платок и тонкая шерстяная накидка на костлявых плечах. Зато такое легкое одеяние позволяло легко двигаться: беспрестанно ерзая на месте, Марион (то была, конечно, она) с любопытством оглядывалась на своих спутников.
А спутники, конечно, были достойны внимания. Вполголоса беседуя с Бартоломеусом, в десяти шагах от детей ехал сам граф Эдельмут.
Граф Эдельмут! Имя из легенд. Как много о нем всего рассказывали и как по-всякому изображали. Но, конечно, в действительности граф оказался уж куда красивее и благороднее. Казалось, на белоснежном скакуне едет сам король. По меньшей мере, герцог. Королевская осанка, орлиный нос, взгляд из-под полуприкрытых век…
О, божество! — в который раз сказал взгляд Марион, снова обернувшейся в седле.
Вид на рыцаря заслонил широкий капюшон Пауля.
«Как ты думаешь, он святой?» — хотела спросить Марион, раз уж заслонил.
Но у Пауля были свои мысли, которыми ему тоже не терпелось поделиться:
— Как ты думаешь, возьмет его сиятельство меня оруженосцем?
— Тебя? — с сомнением поглядела Марион.
— Ну да, — не очень уверенно проговорил мальчик. И поправил «ципфель». — Ведь нужен же каждому рыцарю оруженосец. Кто будет носить его щит и копье? Кто будет помогать ему надевать доспехи?
— Да, конечно, нужен! — согласилась Марион. — Но — тебя?.. — Взгляд девочки выражал больше чем недоверие.
Пауль, и так доселе беспокоившийся, преисполнился воистину тревожных дум.
Ток-ток, ток-ток… — резво скакали лошади. Из-за леса показался шпиль церквушки. Здесь перекрещивались две дороги. Одна шла к мосту через небольшую речку, другая уходила вверх по заросшему лесом холму.
— Неподалеку должен быть трактир! — то ли догадался, то ли уж точно знал Бартоломеус.
У перекрестка двух дорог стоял большой деревянный крест. Граф Эдельмут стегнул коня и подъехал первым.
Соскочил на землю, преклонил колени.
Подскакав следом, поторопились спешиться и остальные.
— …прими, Господи, молитву из уст страдавшего… десять лет… пошли свое благословение…
Опустившись в траву на колени, осенили себя крестом все.
— …сверши, Господи, суд праведный… мерзавца колдуна, мошенника Шлавино предай в руки того, кому служит он — сатаны… восстанови справедливость…
— Аминь…
Поднимаясь с колен, его сиятельство уронил шапку.
Как коршун, налетел Пауль на оброненное — и с поклоном протянул графу.
— Проворный мальчуган, — кивнул Эдельмут и обернулся к Бартоломеусу: — Из него вышел бы неплохой оруженосец.
Пауль порозовел от счастья.
А Бартоломеус, с улыбкой похлопав мальчика по плечу, тщательно отряхнул шапку от пыли и передал графу. Затем подошел к своей рыжей лошади и незаметно спрятал что-то в седельную сумку.
Что-то. Волос. Черный — совсем как у графа.
…Трактир оказался несколько дальше, чем предполагали.
— Чуток через лес, дальше вниз по холму — и будет благородным господам трактир, — пообещал щербатый мужик, встретившийся им на дороге.
— А далеко ли замок герцога фон Бёзе?
— Замок? Тут недалеко. Благородные господа верхом к вечеру будут. Но, сказывают, герцога в замке нет.
— Нет? Где же он? — наклонился с коня граф.
— А в гостях у епископа Хайлигмана. Это в Шлосбурге. Сказывают, там все благородные господа собираются на турнир.
— В Шлосбурге? — нахмурился граф. — Как долго ехать туда?
— Не меньше двух дней, — подсчитал Бартоломеус.
— Гм… скверно. — Граф тронул коня.
Отпустив поводья, они не спеша двинулись по лесной дороге.
— Досадно, — морщился граф Эдельмут, глядя на гриву лошади, — досадно, что герцога фон Бёзе нет в замке. Ты же знаешь, герцог — старинный мой приятель. Мы частенько в детстве с ним играли в прятки в его замке Средьлугов. А кроме того, он кузен короля. Признает меня он, — а это уж несомненно — признают и все. И тогда уж нашему Шлавино никуда от костра не деться.
— Беда, ваше сиятельство, в том, что Шлавино — колдун… И в связи с этим… — Бартоломеус подъехал ближе.
— Уж об этом ты мог бы мне не напоминать, — процедил сквозь зубы Эдельмут. — Сколько лет я провел в его кле… в темнице! Но сейчас… — Глаза его недобро сощурились. — Попадись мне только этот мерзавец. Само собой, он побывает в теплых руках Жмытя, прежде чем я отправлю его на костер.
Светило солнце сквозь оголенные осенью ветви деревьев, шуршала листва под ногами коней. В чаще три раза прокричал сыч.
— Кхе, кхе, — кашлянул Бартоломеус, — как бы сказать вашему сиятельству… Мастер Жмыть больше не занимается своим делом. С недавнего времени он сменил образ жизни и…
— Тем лучше, — улыбнулся Эдельмут, — тем лучше. Колесо дыбы буду крутить я сам. И можешь не сомневаться: косточки мошенника будут хрустеть в ритме модного французского шансона. Дыба будет первой. За ней пойдут «испанские сапожки», далее…
— Так вот, в связи с тем, что он колдун, — наипочтительнейше встрял Бартоломеус, — я, страшный трус, смертельно боюсь одной вещи.
— Боишься? — усмехнулся граф. — Чего же ты боишься, мой верный Бартоломеус?
— Что с целью остановить нас на пути к герцогу фон Бёзе колдун воспользуется конфетами.
— Шлавино посмеет меня остановить? — Граф насмешливо скривился. — Меня? Графа Эдельмута? Да он наверняка уже дал стрекача — как только увидел, что колба с гомункулюсом пуста и…
— Простите, но с точки зрения труса я рассуждаю несколько иначе. До тех пор, пока ваше сиятельство никто не видал, а значит, никто пока не знает о вашем… гм… распревращении, у Шлавино есть шанс… э-э… простите, прикончить нас — и дело с концом. И боюсь, он приложит все силы, чтобы им воспользоваться. Так вот, конфеты — сильное его оружие. Так было один раз с гнедым… Но я расскажу позже. Не хочу каркать…
Кони взбирались по холму. Сидя в седле перед Бартоломеусом и слушая его разговор с отцом, Эвелина глядела по сторонам. В глубине леса, с обеих сторон лесной дороги щебетали птицы. Перелетая с ветки на ветку, каркали вороны.
Вдруг девочке стало не по себе. Холодный пот выступил на лбу. Ей представилось, что вороны — на самом деле не вороны, а слуги графа Шлавино. И что, сидя на ветвях, они внимательно следят за всадниками. Представилось так явно, что Эвелина в испуге схватилась за рукав Бартоломеуса.
Но тот, взглянув на нее мельком, невозмутимо продолжал говорить что-то графу.
И она успокоилась. Нет, нет, все глупые страхи. Просто с ней творится что-то неладное, что-то… Отерев пот со лба, Эвелина прикрыла глаза. От невообразимо громкого карканья ворон в голове било словно молотом…
