Аркадий Минчковский - Старик прячется в тень
— Знаю. Сейчас должен быть.
— Идите к нему в кабинет, — предложил Ромчик.
Гость вошел, снял кепку, ловко накинул на крюк вешалки и последовал за Ромкой.
В кабинете Ромкиного дяди он расселся в кожаном кресле и вынул из кармана трубку и железную коробочку. Вкусно запахло табаком. Щелкнула зажигалка. Гость пустил струйку сизого дыма.
— Что это за картины? — кивнув на чехлы, спросил он таким тоном, словно картины его нисколько не интересовали. Но Ромчику не пришлось отвечать. На крыльце кто-то опять застучал каблуками.
— Дядя! — Ромчик пошел навстречу.
Ян Савельевич, как всегда, почти вбежал в дом.
— Меня спрашивали?.. — Но, завидя на вешалке кепку, понятливо закивал. — Ага, здесь…
На Адриана он, кажется, не обратил внимания. В дверях уже стоял гость с трубкой.
— Я тут надымил, Ян Савельевич. Ничего?
— Да, — чуть вздохнул Сожич, — у меня, знаете, астма…
— Ах, извините… — засуетился гость и стал поплевывать на трубочку, но Ян Савельевич, остановил его:
— Может быть, пойдем в сад?
— С превеликим удовольствием. Здесь несколько душно.
Они направились к выходу. Ян Савельевич пропустил гостя вперед, потом обернулся к племяннику:
— Скажешь твоей матери, чтобы им с Казимиром Антоновичем что-нибудь приготовила…
— Чем-то недоволен. Уж я его знаю, — сказал Ромчик, когда они с Адрианом остались одни.
Адриану было не по себе. Гость Сожича крайне подозрителен. Как он тут все внимательно оглядывал! Глазки так и бегали. Нет, Адриана не проведешь. Конечно, хотел узнать у Ромки, где его дядя прячет картину. Адриан явился сюда не напрасно.
Вернулся Ромчик.
— Давай в военно-морскую… — предложил он.
Адриану было не до игры. Ему до чертиков хотелось послушать, о чем будут говорить там в саду, но не мог же он выдать себя?
На листках от тетради в клеточку каждый, как мог хитрее, расположил корабли. Ребята уселись подальше друг от друга.
— Начали! «Е» пять… — объявил Ромка.
— Мимочка!.. «Женя» девять.
— Тоже мимочка… Я — «К» семь!
— Перелетик!.. Сейчас мы…
— Ромчик, — ни с того ни с сего вдруг спросил Адриан, — у тебя был отец?
Ромчик удивился и посмотрел в сторону товарища.
— Давно был, — сказал он, положив огрызок карандаша. — Мой папа от черной оспы умер. Он в Ташкенте людей лечил, а сам заразился и умер. Военврач был. Иди сюда…
Они оставили листки, и Ромчик повел приятеля в комнату, где жил с мамой. Там на столе возле кровати стояла фотография в медной рамочке. С нее смотрел худощавый человек в буденовке.
— Вот он. Я его и не помню, — сказал Ромчик. — Он еще на скрипке играл… Скрипку нам красноармейцы привезли. Потом нас с мамой дядя Ян забрал и привез сюда.
Адриану стало как-то неловко; зачем он затеял этот разговор? И все же он позавидовал Ромке, что у того была фотография отца в буденовке.
— Теперь таких звезд на буденовках не носят. Теперь маленькие… — зачем-то сказал Адриан и поровнее поставил фотографию. — Пошли, Ром, на улицу, чего тут сидеть…
Двинулись к выходу. Из-под стола вылез Альберт и затрусил сзади. Но стоило отворить дверь во двор, как бульдог забеспокоился и зарычал. В следующий миг он уже со страшным лаем кинулся к заборчику, отделяющему сад от двора и в яростном нетерпении запрыгал у затворенной калитки.
— В саду кто-то есть! — крикнул Ромка.
— Там же твой дядя с этим…
— Нет, на дядю он лаять не станет. Говорю, кто-то есть… Понеслись!
Пока Адриан вел безуспешные розыски в квартире Яна Савельевича, Митря и Леня неуклонно приближались к дому Сожича обходным путем.
— С улицы они нас увидят. А мы через забор и в сад. Я там дырку знаю. Из сада и поглядим — если картину потащат…
Но знакомый лаз из соседнего сада оказался забитым.
— Перелезем? — спросил Митря тоном полководца, который принимал решение.
Леня запрокинул голову. Не очень-то он умел лазить через заборы.
— Давай по мне! С той стороны столбы. Как по лестнице спустишься…
Митря уперся руками в доски, и Лене ничего не оставалось, как взбираться.
— Давай, давай, — подбадривал его Митря.
И вот Леня, стоя на спине товарища, уже держался за верхнюю доску забора.
— Ну, чего там? Никого не видать? — спрашивал снизу Митря.
— Тихо.
— Валяй, перекидывайся.
С трудом удерживаясь, Леня стал перелезать через забор. Мгновение — и Митря был уже рядом.
— Сигаем вниз… — он спрыгнул легко и бесшумно. Зато Леня плюхнулся в кусты шиповника.
— Понасадили тут… Колются, черти, — ворчал он, потирая шею.
— Иди за мной! Тихо!.. — скомандовал Митря.
Двинулись в глубь сада. Митря шел сквозь заросли, как умелый следопыт. Он осторожно раздвигал ветки и бесшумно ступал босыми ногами по земле. Кусты послушно пропускали Митрю. А Леню, все, что попадалось по пути, кололо, царапало и нещадно хлестало по лицу. Он строил отчаянные рожи, но упорно шел за товарищем.
И вдруг идущий впереди сделал знак — это значило: «Замри!»
Леня замер.
— Слышишь? — тихо зашипел Митря.
Леня ничего не услышал, но на всякий случай закивал головой. Митря сделал еще несколько осторожных шагов и жестом подозвал напарника. Проклиная ветки, которые сухо потрескивали у него под ногами, Леня подошел ближе.
— Гляди туда!..
Митря раздвинул кусты малины. Вот это была удача! Прямо перед ними в соломенных креслах сидели Ромкин дядя и человек с трубкой в зубах. Они расположились в тени широколапого дуба.
— Это тот. Ясно! — шепнул Митря. — Только кепку куда-то дел.
Теплый летний ветерок дул в сторону мальчишек, и слова сидящих были отчетливо слышны.
— Вы же сами убедились, что это за прелесть. Такого нынче уже нигде нет, — доказывал Ян Савельевич.
— Согласен. Но дорого, дорого…
— Ах, какая красота, — причмокивая, продолжал Сожич. — Вы заметили, что за блеск! А окраска? Ну, о чем говорить?
От напряжения Лене стало жарко. Он засопел носом.
— Кто спорит, Ян Савельевич? — пустив дым, продолжал человек в желтых ботинках. — Но ведь я всего-навсего посредник. Что я заработаю, если заплачу вам такие деньги?
Нэпман погрозил гостю пальцем.
— Не смешите меня. Заработаете, и еще как! Те, кому вы продадите, знают, за что платить. Здесь такая роскошь никому не нужна. Разве здесь способны оценить красивую вещь? Но в Москве!.. О, в Москве еще имеются люди с размахом… Вы коммерсант и, надеюсь, найдете путь туда, где это ценится по-настоящему.
— Хо! Это не так-то просто, дорогой…
— Не сомневаюсь.
— А какой риск! Всякие могут быть осложнения…
— Ну, дорогой!.. — Сожич заерзал в кресле. — А мне легко было хранить все это время? И заметьте, ни одного процента порчи!..
Митря не выдержал и ткнул в бок Леню, да так, что тот едва не вскрикнул. «Вот это да! Попались, мошенники! Так-то вам и удастся сплавить! Ждите!»
Мальчишки старались не пропустить ни слова.
— Хорошо! — вдруг согласился приезжий. — Только условие: паковать будем вместе. Еще раз просмотрим…
— Сделайте одолжение! — Ян Савельевич чуть ли не запрыгал в кресле. — О чем говорить? Каждую полосу проглядим, каждую шкурку…
Митря и Леня переглянулись. Что еще такое? О чем они?
— Дело прошлое. Где же вы приобрели такую пушнину, Ян Савельевич? — спросил гость, поднимаясь.
Сожич печально вздохнул.
— Где? Вы спрашиваете… Были люди — бывшие промышленники… Я тогда надеялся начать большое дело… Все кончилось «Оборотом». Жмет госторговля. Пока не поздно, приходится вкладывать деньги в вещь. А кому здесь нужны меха? Они будут носить овчинные полушубки и городить эту индустриализацию! Читали? Кому тут нужна норка, горностай, серебристая лисица?..
Это был удар страшной силы. Со злости Митря чуть не поломал куст. Оказывается, речь шла о каких-то никому не нужных шкурках.
Леня так расстроился, что неожиданно оступился и попал ногой в какую-то ямку. Качнувшись, он успел схватиться за куст, но ветка оказалась сухой, затрещала. И сейчас же послышался собачий лай. Леня опрометью кинулся к забору. Но собака была уже в саду и, конечно, догнала бы его, если бы… Если бы Митря не прикрыл отступление товарища. По опыту Митря знал, что от собак лучше не бегать. Митря остался на месте. Из-за кустов выскочил Альберт. Вид у бульдога сейчас был такой зверский, что у Митри затряслись поджилки. Но тут, вслед за собакой, из-за кустов выбежали Ромка и Адриан.
— Тубо! Тубо, Альберт, свой! — кричал запыхавшийся Ромчик.
— Митря? — Адриан опешил, увидев товарища. — Вот еще!.. Как ты сюда попал?
Страх перед грозным бульдогом заставил Леню с невиданной для него ловкостью взлететь на забор. Несколько секунд, и он уже повис с другой стороны, как маятник, мотая ногами и ища какой-нибудь опоры. Но точки опоры не нашлось. Леня разжал руки и, зажмурив глаза, полетел вниз. Он свалился в разросшийся вдоль забора репейник и замер, прислушиваясь к тому, что происходило в саду Сожича.
