Ежи Брошкевич - Тайна заброшенной часовни
Магистр работал быстро, ловко и аккуратно. Он напоминал чувствительного зубного врача, который, причиняя боль пациенту, страдает ничуть не меньше. С досками обращался очень деликатно, гвозди забивал легкими ударами.
Так проходила минута за минутой, но… ничего не случалось. Магистр действовал так осторожно, что ни одна доска не скрипнула, не затрещала, не сдвинулась с места, — а ведь именно этого вся пятерка ждала, затаив дыхание.
На восьмой минуте томительного ожидания Альберт уже было сделала шаг вперед, чтобы просто ткнуть в спрятанную картину пальцем и «наивно» спросить, что там отстает от стены, как вдруг…
Магистр вколачивал уже предпоследний гвоздь, когда у него под руками что-то заскрипело и затрещало.
— Это еще что такое?! — насторожившись, воскликнул он и постучал по стене. — Минуточку… — Он буркнул себе под нос: — Странно… Что бы это могло быть? — И стал обстукивать черную, все больше отстающую от стены доску. — Кажется…
Магистр вынул из стены черный прямоугольник. Перевернул его, посмотрел на другую сторону…
— Люди! — завопил он. — Люди! Что это?!
Прислонив картину к постаменту, он торопливо отступил на два шага, и… ноги у него подкосились, лицо побледнело, на лбу выступили капли пота, а глаза подернулись мутной пеленой.
— Сердце… — простонал он. — Воды!
Однако прежде чем ребята успели подбежать к магистру, к нему вернулась вся его несокрушимая сила. Стремительно повернувшись, он сгреб всех пятерых в охапку и прижал к груди. Затем закружился в коротком танце, напоминающем краковяк в исполнении журавля. И только остановившись, заговорил. Причем как!
— Милые вы мои! — горячо восклицал он. — Дорогие! Голубчики! Да понимаете ли вы, что, сами того не ведая (тут «голубчики» многозначительно переглянулись), сами того не ведая, натолкнули меня на след… потрясающий след! Знаете, что перед вами?! Это, правда, не такой шедевр, как моя Бедная Пропавшая… и тем не менее… Поразительная находка! Великое открытие. Истинная сенсация! Это подлинный прикарпатский примитив… очень старый. Пожалуй… пожалуй, самый старый из известных! Понимаете? Вы понимаете?! Возможно, — захлебывался он, — возможно, это начало шестнадцатого века. Или даже, — он понизил голос, — середина пятнадцатого…
И умолк, погрузившись в задумчивое созерцание. Но через минуту его снова залихорадило.
— Не будем терять время, друзья! — крикнул он. — Мне необходимо съездить в районный центр. Заодно наведу справки о капрале… но главное — я должен сообщить кому следует об этом необычайном, неслыханном…
— Мы остаемся здесь. Будем караулить, — перебила его Альберт.
— Да, да! — кричал магистр. — Конечно! Вы должны остаться и не спускать с нее глаз! Пока никого близко не подпускайте! Никого! А когда я вернусь…
— Установим новую ловушку? — заговорщически улыбнулся Брошек.
— Возможно, — засмеялся магистр. — Весьма возможно…
Затем он нагнулся к ребятам и понизил голос до шепота:
— Пожалуй, это и вправду неплохая идея. Коли уж мы здесь… да, надо устроить западню! На этот раз никому не удастся нас провести, клянусь! Ни за что!
Наконец, в последний раз наказав своим юным друзьям соблюдать осторожность и держаться начеку, магистр оседлал мопед и вихрем помчался по дороге.
А в часовне поднялась веселая суматоха. Все разом заговорили, захихикали, стали хлопать друг друга по спине; в общем веселье принял участие даже Пацулка. Одна Катажина, казалось, немного опечалилась, и Влодек первым это заметил.
Заметил и все понял.
— Минуточку, — сказал он. — Мне это совсем не нравится. Что же получается? Сейчас Потомок объявит, что совершил великое открытие. Хотя на самом деле честь этого открытия принадлежит нашей Касе. Верно я говорю?
Все разом умолкли, а Пацулка покачал головой.
Катажина вполне удовлетворилась тем, что именно Влодек вспомнил о ее заслугах, однако дух Альберта заставил ее выступить в защиту магистра.
— Спасибо, Влодечек, не волнуйся за меня, — сказала она. — Во-первых, это не моя специальность. А во-вторых, очень уж старик расстраивался и надо было его хоть немного утешить. Нельзя лишать старых людей прекрасных иллюзий… — И задумчиво добавила: — Если они у них еще есть.
Тогда Ика, не сказав ни слова, поцеловала Катажину в щеку, а Влодек с уважением склонил голову, отчего глаза у Катажины вспыхнули, как две очень яркие звездочки.
Магистр Потомок выехал из Черного Камня в семнадцать ноль-две. Его возвращения пришлось ждать целых три часа пятьдесят минут. Из них полтора часа заняла дискуссия на тему: следует ли посвящать магистра во все тайны? И, хотя уже по истечении первых пятнадцати минут все согласились, что магистр для этого чересчур наивен, на выработку единогласного решения ушло еще семьдесят пять минут.
В конце концов пятерка постановила, что самое разумное — продолжать играть роль любопытных детишек, которые хотят все знать, но при этом ничего не понимают.
После того как эта концепция была принята, оставалось только ждать магистра Потомка. И тут Влодеку пришла в голову блестящая идея.
— Послушайте, — сказал он, — что придумал a great man[12] мистер Влодек. Во-первых: необходимо установить около часовни ночные дежурства. Причем дежурные должны находиться в палатке магистра. Ему же мы дадим спальный мешок, и он будет в нем бодрствовать прямо за часовней. И чтоб никто — ни ястреб, ни полевые мыши — не знал, что в палатке спит не магистр, а возле часовни вообще кто-то есть. Ставлю сто злотых против одного дырявого носка, что таким образом мы кое-кого поймаем… если это вообще потребуется.
Предложение Влодека было благосклонно принято даже Пацулкой. Из дома притащили спальный мешок и, под покровом сгущающихся сумерек, за часовней в одном месте проредили заросли крапивы.
Затем был составлен график дежурств.
Задача оказалась нелегкой. Икина мама строго следила за тем, чтобы спать дети ложились вовремя. После двадцати двух часов все должны были лежать в кроватях.
— Ничего не поделаешь, — сказал Брошек. — Придется изготовить чучела и разложить их по кроватям, хорошенько укрыв. Мама не имеет привычки разглядывать спящих…
— Интересно, что предложит сам магистр? — усмехнулась Ика.
Пацулка пренебрежительно махнул рукой. И… оказался прав. Магистр Потомок вернулся в состоянии крайнего возбуждения, но без единой здравой идеи. Выслушав предложения Влодека, он только спросил:
— А почему? А зачем? Разве не лучше будет, если я переставлю палатку к самому входу в часовню?
— Ну конечно! — сердито сказал Брошек. — Уж куда лучше! Хотите спугнуть циничного преступника, едва он появится? Неужели непонятно, что засада эффективна только в том случае, если о ней никто не подозревает?
— Понятно, — неуверенно ответил магистр. — Пожалуй, вы правы. Зато я, — похвастался он, — сделал все для того, чтобы в районном отделении милиции в ближайшее время заинтересовались поведением капрала Стасюрека. Кроме того, в Черный Камень на днях прибудут представители отдела культуры районного совета, дабы обеспечить сохранность открытого мною произведения искусства. И еще я уведомил прессу, и уже в субботу в газетах появятся сообщения о моем открытии. Должен также приехать фоторепортер, чтобы подготовить специальный репортаж для воскресного приложения. Ну что, неплохо?
— Ну, — сказал Пацулка.
— В таком случае вы должны понимать, — смущенно продолжал магистр Потомок, — что после того как я сделал столько дел, ничего путного по вопросу организации охраны предложить не могу. Теперь понимаете?
— Понимаем, — сказала Ика. — Да, в конце концов, это и неважно. Мы уже все решили. С десяти до двенадцати дежурю я, от полуночи до двух — Катажина, с двух до четырех — Брошек, с четырех до шести — Влодек. А в шесть уже светло. Так что охрана обеспечена. Ну как? Здорово?
Магистр выразил свое восхищение путем бессчетного количества улыбок, поклонов и восклицаний. Он был согласен на все и полностью признал правоту своих юных друзей. И, похоже, забыл о своей утрате. Во всяком случае, ни разу о ней не упомянул, зато долго и вдохновенно рассказывал, какое замечательное открытие сделал. Его слушали вежливо и внимательно до самого ужина, пока не пришла пора расстаться.
Прихватив спальный мешок, магистр отправился в заросли крапивы за часовней. А Ика приступила к изготовлению чучела, которое должно было заменять очередных дежурных в их постелях.
Прощаясь пред сном, Ика и Брошек пожали друг другу руки. Очень крепко.
— Будь осторожна, — попросил Брошек.
Ика улыбнулась — очень нежно, но так, чтобы Брошек этого не заметил. А потом сказала:
— Я сегодня понаблюдала за магистром и знаешь что решила?
