Р. Стайн - Пропавшая девушка
Я уставился во тьму пещеры.
— Это всего лишь пещера, — сказал я. — Валяйте. Втолкните меня в нее. Подумаешь. Вот будет сюрприз, когда я так и останусь тут. А вы так и останетесь психами.
Но потом я услышал шум ветра в пещере, похожий на рокот, который слышен в морской раковине, когда ее подносишь к уху. А за ним пришли голоса… отдаленные, приглушенные голоса… беспорядочный гул голосов, говорящих одновременно… голоса, подхватываемые настойчивым шепотом ветра.
Голоса из прошлого?
— Боже! — Мое сердце оборвалось. Внезапно, я поверил.
Я вдруг понял, что Лиззи и Аарон говорили мне правду. Пещера была тоннелем во времени. Они действительно прибыли из 1950 года. Фотография Лиззи в старом ежегоднике была тому подтверждением. Каких еще доказательств я хотел?
Все это было правдой. И теперь мне предстояло собственное путешествие во времени. Одно из тех приключений, что бывают очень короткими. Поездка в прошлое, из которой я уже не вернусь.
Теперь я в это верил. Я знал, что это было правдой. Это происходило прямо сейчас.
Голова раскалывалась. От ужаса по телу пробегали волны озноба.
Лиззи подошла и схватила меня за руку. Аарон крепко держал за другую. Они толкали меня вперед. Жерло пещеры, по мере того, как я продвигался внутрь, казалось, вырастало на глазах, словно гигантский, разевающийся рот.
— Нет. Прошу… — выдавил я. — Прошу…
Они толкали меня во тьму пещеры. Рев ветра в ушах сделался громче. И голоса, такие далекие, такие слабые, десятки голосов, разговаривающих одновременно… голоса из глубин тьмы.
Я пытался отпрянуть назад. Но эти двое держали меня крепко. Толкали меня вперед. Заставляли идти все дальше и дальше в бездонный колодец темноты.
Я растворяюсь, подумал я. Я совсем ослабел.
Вот и все. Исчезаю. Сейчас я исчезну.
Вот и все.
45Леденящая тьма накатила на меня океанской волной. Лиззи и Аарон по-прежнему держали меня за руки. Но теперь я едва это чувствовал. Стоя в проеме пещеры, я сознавал, что растворяюсь в порывистом ветре, в бездонной чернильной мгле.
Туннель времени уже затягивал меня внутрь. Я чувствовал, как странная сила, невероятное притяжение, затягивает меня в пещеру. Я исчезал… исчезал…
А потом отчаянный вопль, пронзительный, будто сирена, разрушил чары.
Вопль донесся откуда-то сзади. Глядя в черноту, я узнал его. Там, на поляне, кричала Пеппер.
Вопль напугал и Лиззи с Аароном. Они сделали нетвердый шаг назад. Отпустили меня. Всего на секунду.
Я не стал медлить. Я понимал, что у меня есть в лучшем случае пара секунд. Выдернутый из оцепенения криком, я призвал на помощь все свои силы.
Я просунул руки им за спину — и толкнул Лиззи и Аарона изо всех оставшихся сил. Толкнул их прямо в пещеру. И увидел, как они влетели внутрь.
Все случилось так быстро, что они не успели даже закричать.
Лиззи повалилась на колени на земляной пол пещеры. Аарон замахал руками, пытаясь восстановить равновесие.
Вглядываясь в водоворот темноты, я чуть не задохнулся, когда они начали меняться. Их лица обвисли. Волосы полезли с голов густыми клочьями. Глаза Лиззи потускнели и ввалились в глазницы. Руки укоротились, иссыхая, втянулись в рукава куртки.
Я смотрел на ее сморщивающееся, словно сушеный чернослив, лицо — и понимал, что происходит. На моих глазах они оба старели. Старели на семьдесят лет. Рот Лиззи распахнулся, зубы вперемешку со слюной посыпались наземь. Кожа начала слезать. Клочья кожи отваливались со лба, со щек, и вскоре я уже видел обнажившиеся кости скул. Она пыталась закричать, но издавала лишь сиплое карканье.
Я вскрикнул в ужасе, когда ее язык вывалился изо рта и ударился об пол пещеры. Комок бледного мяса, он еще содрогался несколько секунд, прежде чем застыть неподвижно.
Аарон был уже совершенно лысым, руки его тряслись, тело ссыхалось, превращаясь в скелет. Оба они увядали и распадались. А я все смотрел, застыв в ужасе и неверии. И видел, что старением дело не ограничилось. В то время, как их тщедушные тела дрожали в круговоротах пещерного ветра, их одежда кучей свалилась на землю. На пол пещеры падали кости.
У Лиззи больше не было лица. Я видел лишь зияющую дыру там, где должны были находиться язык и зубы. А потом череп сорвался с ее плеч и грянулся макушкой оземь рядом с усыхающим языком.
От Аарона к тому моменту осталась лишь груда костей, но и кости распадались, превращаясь в прах. Тела практически исчезли. Оставшиеся кости выскальзывали из одежды и со звонким треском рассыпались в мелкое крошево.
Не знаю, как долго я так стоял и смотрел. Минуты? Секунды? Я смотрел, пока от Лиззи и Аарона не осталось ничего, кроме праха, двух куч серой пыли, похожей на золу в прогоревшем камине. А потом налетел ликующий пещерный ветер, развеял прах и унес с собой в темную бездну пещеры.
Еще долго стоял я и смотрел в никуда. И тут в голове прояснилось, я вспомнил о Пеппер. Вспомнил ее испуганный вопль, вопль, который помог мне избежать страшной пещеры, не позволил мне раствориться во времени.
Да. Да. Только теперь я спохватился, вспомнил о Пеппер. Усилием воли я отогнал кошмарный образ двух людей, рассыпающихся в прах. И побежал, выкрикивая ее имя во всю мощь своих легких, и мой голос звенел среди деревьев.
— Пеппер! Пеппер, ты в порядке? Пеппер!
46Я споткнулся о ворох опавших листьев, ноги заскользили по твердому насту.
— Пеппер? Пеппер? — Эхо разносило моих хриплые, отчаянные крики.
Когда я продрался сквозь заросли и выбежал на поляну, Пеппер повернулась ко мне. Она смотрела на меня щурясь, будто не узнавала.
— Майкл? — Она вытянула руки, разминая онемевшие плечи. — Майкл? Что произошло? Я… как будто спала. Но это невозможно. Я очнулась от собственного крика и…
— Ты в порядке! — радостно закричал я. — Должно быть, чары разрушены. Слава Богу, ты в порядке.
Я обхватил ее руками и стиснул в объятиях. Ее щеки были ледяными. Холод выстудил ее куртку, отчего та казалась жесткой, как лед.
— Ты в порядке… Ты в порядке… — повторял я снова и снова.
Еще мгновение я обнимал ее, потом отступил назад.
— Пеппер, ты спасла мне жизнь. Твой крик… он спас меня.
Она заглянула мне в глаза.
— У меня такое чувство… будто от кошмара проснулась. Где Лиззи? Я помню, что здесь была Лиззи. Куда она делась?
— Лиззи больше нет. Кошмар закончился, — сказал я. — Я все тебе объясню. Но сначала давай выберемся отсюда. — Я обнял ее за плечи, и мы вместе поспешили прочь из мрачного леса, к машине.
* * *Листок кальки трепетал на ветру. Я вцепился в него, чтобы ветер не вырвал его из пальцев. У кладбищенской ограды я увидел Пеппер и Кэтрин. Они жестами звали меня к себе, но я лишь отмахнулся. Мне хотелось побыть одному.
Снег не шел вот уже два дня, и температура поднялась почти до плюс четырех. Мисс Бич объявила, что сегодня подходящий день для того, чтобы закончить нашу работу с оттисками надгробий.
Утреннее солнце поднималось в ясное голубое небо. Я обошел несколько лужиц растаявшего снега и подошел к мраморной могиле в конце ряда.
МАРТИН ДУЛИ.
Я собирался сделать оттиск с дедовой могилы, а потом написать о нем доклад: как он, совсем еще мальчишкой, приехал в США из Ирландии, как трудился, не покладая рук, пока не сделался владельцем крупнейшей в Шейдисайде конюшни. Но теперь, глядя на слова и даты, высеченные в потускневшем черно-белом мраморе, я колебался.
Слишком много накопилось у меня вопросов. Неужели этот глубоко несчастный, полуслепой человек действительно был жестоким убийцей? Неужели именно дедушка Дули был причиной всех ужасов, пережитых мной и моими друзьями?
У меня возникла безумная мысль, что он может подняться из могилы. Встанет из занесенной снегом земли, чтобы все объяснить мне, чтобы сказать: Нет, Майкл. Я никому на свете не делал зла. Жил честно, владел крупнейшей в Шейдисайде конюшни и очень любил свою семью.
Безумная мысль. Я понимал, что никогда не узнаю правды. Я пронесу ужас этих последних дней через всю оставшуюся жизнь, но так и не узнаю правды.
Ветер снова зашуршал бумагой. Я скатал ее в трубочку и решил двинуться дальше.
Сам того не сознавая, я поднялся вверх по пологому склону холма и приблизился к могилам семьи Пальмьери. До меня доносились беззаботные голоса моих товарищей, трудившихся над своими оттисками. Они вдруг показались мне ужасно далекими.
Я посмотрел на могилу Энджело Пальмьери, затем повернулся к точно такому же камню рядом с ним. БЕТ ПАЛЬМЬЕРИ. 1934–1950. Я опустился на колени перед плитой, холод просочился через ткань джинсов.
Может, я сделаю оттиск с ее надгробия.
Ветер трепал мои волосы, вызывая дрожь в спине. И сквозь завывания ветра я услышал шепот, тихий голос, казалось, доносившийся из земли у подножия могильного камня…
