Р. Стайн - Пропавшая девушка
Мама заменила уничтоженную «Короллу» маленькой «Хондой». Я водил ее всего один раз, и мне понадобилось какое-то время, чтобы нашарить ключом зажигание.
В салоне до сих пор не выветрился запах новенькой машины. Обычно мне очень нравится этот свежий аромат. Но сегодня это словно символизировало, что я отправляюсь на неизведанные территории. Ничто не казалось знакомым, ни машина, ни даже Парк-Драйв, по которой я ездил сам и с родителями почти всю свою жизнь.
Снег был расчищен, и несколько встретившихся мне на дороге машин двигались без труда. Я ехал по Парк-Драйв всю дорогу до Фиар-Стрит, после чего повернул направо, направляясь в сторону леса. Дома на Фиар-Стрит располагались вдали от дороги, чаще всего на вершинах отлогих склонов, поросших деревьями и кустарниками. Большинство домов скрывались за высокими живыми изгородями.
Некоторые из них были огромны, настоящие замки. Все в городе знали историю особняка Фиаров, принадлежавшего странному роду, в честь которого и была названа улица. Особняк сгорел дотла во время грандиозного званного ужина, устроенного семейством Фиар. По неведомой причине ни хозяева, ни их гости не смогли выбраться и сгорели заживо. Десятки людей заходились криком, пока пламя захлестывало их, плясало над ними, обугливая кожу и добираясь до самых костей, пока не остался один лишь прах. И до сих пор их вопли звучат над пожарищем.
По крайней мере, так гласит история, которую я слышал от учителей в школе. Историю эту, впрочем, столь часто пересказывали в течение многих лет, что, думаю, от истинных событий мало что осталось. Но почерневшие руины стояли десятилетиями, словно напоминание прохожему о том страшном зле, что принесло на нашу землю семейство Фиар.
Наконец, руины особняка снесли. Полагаю, еще до моего рождения. Однако на его месте так ничего и не было построено. Теперь там находился лишь огромный пустырь. Летними вечерами там иногда собирались ребята и устраивали вечеринки. Можно подумать, им там парк.
Сегодня ночью земля Фиаров лежала пустынная и темная. Когда я проезжал мимо, свет фар выхватил из темноты каких-то маленьких существ. Семейство енотов, пятеро или шестеро, трусило по снегу вдоль дороги, направляясь в сторону леса.
Автомобиль забуксовал, когда я въехал на тротуар у лесной опушки. Других машин на улице не было. Я погасил фары и посидел какое-то время, глядя в ночное небо, чувствуя, как колотится сердце и учащенно дыша.
Лобовое стекло тут же стало запотевать. Полная луна выскользнула из-за низко нависших туч, и деревья засияли, словно озаренные сиянием прожекторов.
Ничто не выглядело для меня реальным. В свете луны весь окружающий мир казался отлитым из серебра. Я вдруг стал видеть все невероятно отчетливо — очертания каждого дерева, воздевавшего к небу голые ветви, и темный массив кустов на фоне серебристого мерцания земли.
Нереально.
Я распахнул дверцу и вылез из машины. Охнул, когда волной холодного воздуха дохнуло в лицо. Из леса тянуло ароматом хвои. Моросить перестало, и воздух сделался неподвижен и тих. Не колыхались ветви деревьев. Ничто не двигалось.
Как будто лес был мертвым.
Как только я зашагал по снегу к деревьям, луну снова заволокли тучи. Я смотрел, как чернильно-черная тень расползается по земле, словно укутывая ее темным покрывалом, сперва деревья, потом снег впереди — пока она, наконец, не поглотила меня.
После нашего долгого поцелуя, Лиззи прошептала мне на ухо кое-какие инструкции. Теперь я пережил краткий миг паники, не сумев сразу найти узенькую тропинку, которую она мне описывала. Тропинка вела на поляну, где, по словам Лиззи, она и будет меня ждать. Я понимал, что если не отыщу тропинку, мне придется блуждать по лесу всю ночь.
Всю ночь тебе блуждать не придется. Ты замерзнешь насмерть еще до рассвета.
Я повернулся и зашагал налево. Взгляд уперся в сплошную стену берез. Я сообразил, что зашел слишком далеко. Развернувшись, я пошел направо. Вытащил телефон, включил фонарик. Он был не слишком яркий. Свет не проникал далеко. Но я все же нашел тропинку, узенький просвет между двумя толстыми деревьями, и, пригибая голову под их нижними ветвями, бочком протиснулся в темную чащу леса.
Я прошел несколько шагов, как вдруг сильная рука схватила меня сзади чуть выше локтя и дернула так, что я споткнулся и чуть не упал.
Я обернулся и вскрикнул от изумления.
— Пеппер? А ты что тут делаешь?
41Капюшон ее пуховика был туго затянут на голове. В свете моего телефона я видел только ее глаза, обвиняющие, вопрошающие. Она удерживала меня за плечо рукой в перчатке.
— Я видела, как ты выбирался из дома, Майкл, — проговорила она тихо; голос ее приглушали окружавшие нас деревья и неподвижный, безжизненный воздух. — Я приехала одолжить у тебя конспекты. Разве ты не прочел мое сообщение?
— Н-нет, — пробормотал я.
— Я видела, как ты выскользнул из дома. Я последовала за тобой сюда, — сказала Пеппер. — Что происходит? Что ты здесь забыл?
— Я… не могу объяснить, — ответил я, продолжая светить ей в лицо. — Пеппер, ты должна уйти. Тебя здесь быть не должно.
Она нахмурилась.
— Я никуда не уйду, пока ты не объяснишь мне, что ты забыл в лесах Фиар-Стрит посреди ночи. — Она снова схватила меня за руку. — Майкл, в школе я видела, как ты бесцельно бродил по коридорам. Ты пережил этот кошмар с Диего. Я все понимаю. Я понимаю, как ты расстроен. Но… скажи мне. Что это? Что с тобой?
Я смотрел на нее в дрожащем белом свете телефона.
— Пеппер, пожалуйста, иди домой, — попросил я. — Пожалуйста, послушай меня. Просто уйди, хорошо?
— Ни за что, Майкл. Я…
Голос, донесшийся из-за деревьев, прервал нас:
— Майкл? Я тебя вижу. Иди сюда.
— Лиззи! — откликнулся я. Развернулся и пошел на зов.
Пеппер побежала за мной.
— Лиззи тут? Она-то что здесь делает?
— Прошу, уйди, — повторил я.
— Сюда, Майкл, — звала Лиззи. Я вглядывался в тропу. Я слышал голос Лиззи, но не видел ее.
— Этого не может быть, — сказала Пеппер, врезавшись в меня сзади.
Лиззи возникла впереди; она махала обеими руками, подзывая меня к себе. Капюшон ее был откинут, темные волосы ниспадали на плечи. Я засунул телефон в карман джинсов. Свет больше не был мне нужен.
Моя грудь вздымалась, дыхание вырывалось изо рта облачками пара.
— Лиззи… — произнес я хриплым шепотом.
Она стояла на небольшой поляне перед густыми зарослями деревьев. При виде идущей рядом со мной Пеппер она изменилась в лице.
— А она что здесь делает?
Пеппер оттолкнула меня в сторону и подошла к Лиззи, гневно сузив глаза и сжимая кулаки.
— Что ты здесь делаешь, Лиззи? — сурово спросила она. — Что это значит? Почему Майкл должен был встретиться с тобою именно здесь?
— Тебя не приглашали, — мягко промолвила Лиззи, понизив голос почти до шепота. — Тебя не приглашали, Пеппер, так что ступай-ка подобру-поздорову, ладно? Налево кругом и шагом марш.
Пеппер не сдвинулась с места. Я видел, как расширились ее глаза. Видел, как удивление на ее лице сменилось яростью. Она издала пронзительный клич — и разъяренным тигром накинулась на Лиззи.
Лиззи подняла руку в перчатке и очертила ею в воздухе небольшой круг.
И Пеппер замерла. Широко открытые глаза остекленели. Рот застыл в беззвучном крике. Занесенный кулак повис в воздухе. Пеппер стояла, как вкопанная. Словно статуя.
Лиззи очертила рукой еще один круг. По ее лицу расползлась улыбка, самодовольная улыбка.
Я в шоке смотрел на Пеппер, замершую передо мной, замершую, словно кто-то, управляющий ее телом, нажал на пульте кнопку «пауза». Она не мигала. Казалось, она даже не дышит.
Мне потребовалось какое-то время, чтобы преодолеть шок. Наконец, я подошел к Пеппер и схватил ее за плечи.
— Ты в порядке? Ты слышишь меня?
Ее глаза невидящим взором смотрели перед собой.
Я начал ее трясти.
— Ты меня слышишь?! Слышишь?!
Она не проявляла никаких признаков этого.
Я повернулся к Лиззи, сердце рвалось из груди, кровь стучала в висках. Волной нахлынуло головокружение, и я с трудом устоял на ногах.
— Как ты это сделала? — закричал я. — Что ты сделала с ней? Как? Как у тебя такое вообще получается?
Улыбка не сходила с ее лица. Темные глаза загадочно мерцали в тусклом свете, просачивавшемся сквозь переплетение ветвей.
— Я знаю пару приемчиков, — сказала она. — Со мною, Майкл, шутки плохи.
— Ты что, убила ее? — спросил я срывающимся голосом. — Ты можешь это исправить? Разморозить ее?
Она засмеялась, холодным смехом, похожим на перезвон горного хрусталя.
— Отвечай! — заорал я.
— Забудь о Пеппер, Майкл, — сказала Лиззи. — У тебя есть заботы поважнее, чем Пеппер.
