Артем Кораблев - Охота на привидений
— Идет сюда, интересно, кто это? — задал вопрос в воздух Пал Палыч.
— Это мой отец, — ответил ему я.
— А где же Андрей?
Второй вопрос остался пока без ответа.
— Может, что-нибудь случилось? — взволнованно предположила Светка, и ее беспокойство передалось и мне, и Пал Па-лычу. Мы поспешили в сени.
— Здрасьте, охотнички! — приветствовал нас папа, когда мы открыли ему дверь.
— Здравствуйте, — отозвался Пал Палыч. — А где Андрей, с ним ничего не случилось?
— Приболел малость. Ничего страшного. По Москве опять грипп гуляет, вот он его и подцепил. Да не волнуйся так. — Отец глянул на побледневшую Светку. — Говорю же, ничего страшного. Поправляется твой папа. Дня через два он бы сам за вами приехал, да ведь вам уже в школу надо, вот он и позвонил мне и попросил забрать.
— Как же вы нас нашли? — спросил Пал Палыч. — Тут не так просто добраться.
— Да мне Андрей все хорошо объяснил. И карта у меня есть, не так уж и трудно.
— А чего ты не на «Мерседесе»? — спросил отца я.
— Да дайте хоть в дом-то пройти-, — взмолился он, — завалили вопросами. Чаю налейте, я не завтракал.
Пока Светка собирала на стол, папа объяснил, что взял машину по доверенности у своего товарища. «Мерседес» не годится для русских проселочных дорог, вот и пришлось решать вопрос по-другому.
— Андрей мне свою «девятку» предлагал, да уж больно пугал меня дорогами. Вот я и решил, что «УАЗ» получше будет, — объяснял папа, уже перемешивая ложечкой сахар в моей металлической кружке.
Потом он рассказал нам московские новости. Все было, как из другого мира. Одичали мы тут в Ворожееве. Наши псы нас заждались. Тамерлашка, оказывается, ночует у двери и ругается на всех, кто проходит мимо. Светкина Ксюша тоже скучает, скулит. Мамы наши здорбвы и ждут не дождутся момента, когда снова смогут заняться нашим воспитанием. Отец накупил мне каких-то новых фильмов, которых я еще не видел. Так что пора было собираться и ехать. Наши приключения мы могли рассказать в дороге.
Вскоре мы доупаковали в рюкзаки последние вещи. Пал Палыч запер дверь, ставни, и мы все разместились в «уазике», не забыв на этот раз и Ганнибала.
— Так это и есть тот самый египетский котенок? Ну и страшен, — немного обидел Светку папа. Ганнибалу же за это досталась добавочная порция ласки.
Папа завел мотор и хотел ехатъ тем же путем, что и приехал, через Андреевку. Для этого ему надо было развернуться. Но Пал Палыч, с которым они уже перешли на «ты», убедил его ехать через лес, как мы добирались сюда с таксистом.
– Здесь короче будет, – – уверял он, — и дорога получше.
— Ладно, ты покажешь, — согласился папа.
Мне это было немного досадно, потому что я хотел еще раз бросить прощальный взгляд на Ворожеево, на старую церковь, на склеп Куделина, на дом бабы Дуни. Ведь столько приключений случилось со мной за короткие осенние каникулы в этих местах! Когда я еще их увижу? То, что я сюда все-таки вернусь, я не сомневался. Я ведь собирался найти икону. Дело только откладывалось.
И вот околица Ворожеева скрылась вдали за облаком снежной пыли, поднимаемой колесами «УАЗа». Папа лихо крутил баранку, будто всю жизнь гонял на подобном транспорте по разбитым проселочным дорогам, а мы прыгали чуть ли не до потолка на сиденьях, хватаясь за все, за что только было можно. Ганнибал испуганно орал, утробно урчал и рвался из Светкиных рук.
— К лесу, к лесу, левее забирай, — указывал дорогу Пал Палыч, сидя рядом с папой. На переднем сиденье его не так трясло, как нас со Светкой.
— Левее так левее, — бодро сказал мой папа и вывернул черное кольцо руля. Что случилось потом, я не сразу понял, потому что от удара оказался чуть ли не на шее у папы. Светка тоже полетела вперед и врезалась в спинку переднего сиденья, но котенка не выпустила. «УАЗ» встал. Мотор заглох сам или его заглушил папа, я уж не знаю. Но когда я пришел в себя, его тарахтения уже не было слышно.
— Так, — сказал папа, обернувшись к нам, – все целы? Травм нет?
— Что случилось? — спросила Светка, потирая ушибленное плечо.
– Все в порядке, — ответил папа, — засели.
Он распахнул дверь и выпрыгнул наружу. Пал Палыч тоже стал медленно выбираться, оберегая больную ногу. Вылезли и мы со Светкой.
«УАЗ» засел крепко, по самое днище, обоими задними колесами в обледенелых колеях.
— Как мы только тут проскочили, когда сюда ехали? — удивлялся Пал Палыч. — Ведь на такси.
— Может, это такси до сих пор где-нибудь в лесу стоит, — мрачно пошутил папа. — Что делать-то будем?
— Надо что-нибудь под колеса подсунуть, — предложил полковник. — Сейчас в лес схожу посмотрю.
Сначала он принес каких-то веток, которые буксующие колеса «УАЗа» мгновенно превратили в мелкую труху и выплюнули назад.
Пал Палыч снова удалился в лес и неожиданно принес оттуда ржавую водопроводную трубу, длиной метра в два с половиной. Чего только не сыщешь в наших лесах.
— Это не перемелет, — сказал Пал Палыч и уверенно сунул трубу под колесо.
Папа дал по газам, труба с пением описала дугу в дециметре над сводом черепа полковника и, тревожно гудя, запрыгала позади «УАЗа» на обледенелой дороге.
Пал Палыч тихо выругался, надеясь, что мы не услышим. Отец вылез из машины.
— Бесполезно, — сказал он. — Надо идти за буксиром.
Пал Палыч повернулся и похромал к Ворожееву.
— Давай, я сбегаю, — остановил его папа. — Ты только скажи к кому, а то у тебя нога.
— Не надо, — отмахнулся полковник, — лучше с ними тут посиди. А мне надо ногу расхаживать, засиделся уже. К тому же в Ворожееве может никого и не быть. Тогда придется в Андреевку идти.
— Тем более, — убеждал его папа, — ты только скажи к кому.
Но упрямый Пал Палыч настоял на своем. В Ворожееве действительно помощи не оказалось. Дядя Егор ушел на охоту и некому было завести его грузовик. Тетя Катя не знала даже, где ключи от зажигания. Пал Палыч таскался в Андреевку, зато приехал оттуда на тракторе.
Пока его не было, папа развел костер, и мы неплохо проводили время, рассказывая ему свои ворожеевские приключения. Кое-чего я, конечно, не договаривал. Например, не рассказал, как убил дятла и еще кое-какие детали.
— Маме только про могилу не рассказывай, — сделал замечание папа, — перепугаешь вусмерть.
С трактором дело пошло на лад, и «УАЗ» быстро был освобожден из ледяного плена. Отец расплатился с трактористом, и тот довольный покатил назад. Мы заняли наши места в «УАЗе». Дальнейший путь до шоссе мы проделали без приключений, но в молчании. Трудно беседовать, когда только и думаешь, за что бы еще ухватиться. Наконец, проселок окончился, и мы выехали на ровную асфальтированную дорогу.
Тут первым заговорил папа.
— Они мне тут кое-что порассказали, пока тебя не было. — Обратился он к Пал Палычу. — Веселые у тебя получились каникулы.
— Да уж, — согласился Пал Палыч, — в другой раз пусть Андрей или Ирка с ними едут.
Папа рассмеялся.
— Однако у вас тут чего только нет, — продолжал он, покачав головой, — и привидения, и воры по домам шастают.
— Это не воры, а дураки, — сказал тогда Пал Палыч. — Егоров племянник и его дружок. А я, старый болван, в прошлый раз лично им с кафедры два маскхалате привез. Думал, для охоты. А они по домам заколоченным лазают. Деда тут нашего деревенского так напутали, чуть не помер. Вышел из дома, а перед ним привидение без лица стоит. Ну, один из них, в маскхалате. Максимыч теперь только-только оклемываться начал.
— А что им там надо-то, в этих домах заколоченных?
— Да черт его знает! Темнят, не говорят ничего. Дураков из себя строят. Ну, Егор им дал жару. Больше они тут долго не появятся.
— А икона эта, — поинтересовался отец, — старинная диска?
— Да нет, — ответил Пал Палыч, — диска лишь прошлого века, но оклад у нее дорогой, серебро с камнями драгоценны ми. И еще, говорят, что мастер ее писал известный. В общем, дбска ценная.
Я сидел и слушал разговор отца с Пал Палычем. И испытывал при этом разнообразные ощущения. Сначала я с удовлетворением отметил, что правильно угадал тех, кто скрывался под маскхалатами, и правильно сделал, что не рассказал об этом милиции — вон ведь дядя Егор сам с ними разобрался. Но когда папа заговорил об иконе, меня охватили совсем другие чувства. Сначала я никак не мог понять, при чем тут доска. А когда понял, страшная догадка пронзила мой мозг и тяжким грузом придавила к сидению.
Я все же еще раз решил убедиться в правильности моей догадки и поэтому спросил папу:
— А что, иконы досками называют?
— Ну да, — подтвердил он, — их же на досках пишут. Только когда речь идет о стройматериалах, то говорят доска, а если речь идет об иконе, то обычно говорят доска. Ударение на первом слоге.
