Артем Кораблев - Охота на привидений
Скоро он умер. Икону не нашли. Антонина-то хорошая тетка была, но язык не могла вечно за зубами удержать. Пока следствие шло, молчала. И потом долго еще, но в конце концов разболтала кое-кому из родных. И мне тоже, когда уже старой была. Вот и пошли тогда слухи по Во-рожееву, что поп икону с собой в могилу унес. И я тому верил. И Сергей тоже, видимо. Может, я ему эту уверенность и внушил, а может, и Антонина. Только теперь-то уж все равно.
— Это понятно, — вмешался папа, — понятно, почему они могилу раскапывали, а вот почему они по домам шарить стали?
— Так ведь поп-то сказал, что икона осталась в Ворожееве, — высказал свое предположение я.
— Ну, допустим, — не унимался мой отец, — это тоже кое-что объясняет. Но почему они начали с пустующих домов, а закончили этим, если в конце концов почти уверены были, что икона именно у вас, Евдокия Петровна?
— Ну уж не знаю, — ответила на это старушка.
— Вас милиция после этих дел не беспокоила? — спросил ее тогда папа.
— Как не беспокоила? Беспокоили. Антон-то ведь рассказал, где протопопа нашел. Правда, про меня не сказал ничего, не знаю уж и почему. Но и меня, и соседей моих, в чьем доме теперь ребята живут, — баба Дуня кивнула на реставраторов, — всех нас допросили. Соседи-то и не знали ничего, спали. А я сказала, что в коровнике была. Когда шла туда, вроде бы видала, что пьяный на другой стороне улицы валяется, но сказала, что не подходила. А в коровнике меня видели, подтвердили, что я туда раньше всех пришла. Вот от меня и отвязались, расспросили еще пару раз да и отвязались. Да и на отца Михаила, что он икону унес, тоже не думали. Он ведь болен был, а церковь была заперта и ключей у него не было. Больше на отца Николая грешили и на дьякона. Их в район увезли, и уж потом мы никогда их не видели. Не знаем, живы ли. Правда, попадья-то отца Николая сказывала, что он жив. И сама к нему через месяц куда-то с детьми уехала. Что с ними дальше стало, никто у нас не ведал.
Было уже далеко за полночь, когда закончилась эта беседа, мы доели бабы Ду-нины блины и разошлись по домам. Утомленная хозяйка давно уже клевала носом.
Прощаясь с нами, Игорь и Володя все сокрушались, что так и не увидели иконы и не знают ее мастера, однако все же надеялись, что их, как специалистов, вызовут при оценке ее. Честно говоря, я тоже плохо рассмотрел в меркнувшем свете ноябрьского дня эту священную реликвию, когда папа развернул посреди заснеженного поля полотенце, которым Сергей с Юркой замотали икону. Мы обменялись с реставраторами телефонами и обещали сообщать друг другу все, что нам станет еще известно о судьбе образа.
Эпилог
а следующий день рано утром мы все-таки покинули Ворожеево. «УАЗ» папа оставил пока у дяди Егора. Мы выбирались своим ходом. Сначала до шоссе на машине с колхозным молоком, потом до Твери на автобусе, а там поездом до Москвы. Вечером уже дома были.
Мы с отцом договорились маме про погоню с перестрелкой не рассказывать. Да и Пал Палыч тоже не хотел об этом сообщать Светкиным родителям. Так они и по сей день всего о наших ворожеевских приключениях не ведают. Светка тоже молчит, боится, что ее больше никуда с нами не отпустят.
Чуть позже отец еще побывал в Ворожееве, он ездил туда за оставленным у дяди Егора «УАЗом». Там все о нас спрашивали, передавали приветы, приглашали в гости на лето.
А история чудесной иконы еще не окончена, она продолжается. Используя свои каналы, через знакомых, папа следил за расследованием, которое велось по этому делу. Меня тоже вызывали свидетелем, и я давал показания.
Как оказалось, эта икона написана в восемнадцатом веке и вовсе не по заказу Ку-делина, его тогда еще и на свете не было. Руку мастера пока установить не удалось. Как икона попала к помещику, тоже неизвестно. Сам Куделин у иконы только оклад сменил и украсил его четырьмя дорогими рубинами. Это все отцу Игорь с Володей по телефону рассказывали.
Из других источников папа наконец уяснил, почему Сергей и Юрка с пустующих домов начали. Оказалось, что после того, как они в могиле отца Михаила иконы не обнаружили, то решили искать ее в бывших домах церковнослужителей. Сергей тогда Максимыча, как бы между прочим, расспросил, где они жили. А чтобы не попасться за этим занятием, друзья-приятели даже заказали у Пал Палыча два маскхалата, которые он им по простоте душевной и привез, думал, они в них будут охотиться. А они в них ночью по заброшенным домам шарили. Только в домах тех ничего Сергей с Юркой не нашли. Тогда и появилась у Сергея правильная мысль, что икону надо искать рядом с тем местом, где нашли когда-то отца Михаила, раз уж все, что об ее пропаже известно, связано с именем протоиерея.
Сергей долго думал и стал подозревать бабу Дуню, ведь как раз напротив ее дома дьякон Антон отца Михаила подобрал. Знал Сергей и про таинственную комнату, в которой баба Дуня якобы творила колдовские заклинания. Только Сергей не был верующим, а существования чертей да ведьм и подавно не допускал. Вот и стал он догадываться, что баба Дуня просто не хочет в эту комнату никого пускать, потому что скрывает там что-то. И не ошибся. Хорошо еще, что баба Дуня волчий капкан на енота поставила, да я вовремя разобрался с «досками».
Участковый Виктор Николаевич, кстати, тоже, о каких досках шла речь, додумался, только он хотел воров ночью в Ворожееве отловить у домов заколоченных. А Юрка с Сергеем среди бела дня в жилой полезли, когда бабы Дуни дома не было.
Так что если бы не мы, то так бы и ушла навсегда икона из Ворожеева. И не вернулась бы никогда в Ворожеевский храм. А теперь у «града сего» вымирающего хоть какая-то надежда есть. Церковь все-таки хотят восстанавливать, собирают пожертвования, может, когда-нибудь и икону Образа Божьей Матери тоже храму вернут
