Екатерина Вильмонт - У страха глаза велики
— Не «Бродячая форель», а «Форель-бродяга», — со смехом поправила я подружку.
— Да какая разница! — отмахнулась от меня Мотька. — Стоп, я, кажется, придумала! Надо нам с тобой во что-то замотаться!
— Как замотаться?
— Ну, соорудить что-то вроде индийского сари, да еще и голову прикрыть. В Париже каких только людей не бывает, и поэтому девушки в экзотических нарядах никого удивить не могут! А уж если мы там будем сидеть, когда они придут, то…
— Гениально, Матильда! Им не до того будет, чтобы каких-то заморских пташек разглядывать! А вот знакомые морды могли бы навести на размышления! Вот только во что бы нам замотаться?
— Неужели ничего нет? — расстроилась Мотька.
— Пойдем поглядим. Может, у Ниночки что-нибудь найдем.
— А она не рассердится?
— Постараемся, чтобы она ничего не заметила!
И действительно, мы довольно быстро отыскали в Ниночкиных шкафах все необходимое. Кусок дивного шелка, расписанный от руки Ниночкиной подругой-художницей. По бледно-сиреневому полю были разбросаны редкой красоты бабочки. Ниночка восхищалась рисунком, но говорила, что никогда не решится это носить. На Мотьку как раз хватало этого батика, а для меня нашелся Ниночкин вечерний туалет, который она уже не носит. Красные шифоновые шаровары, такой же блузон и большой красный шарф с золотом. Правда, Ниночка несколько ниже меня, а потому мне пришлось спустить шаровары на бедра, а блузон затянуть узлом на животе.
— Аська, — хохотала Матильда, — у тебя пупок наружу!
— Ну и что?
— В пупок надо кольцо продеть, тогда будет классно!
— Можно еще и в нос!
Я накинула на голову шарф, почти прикрыв лицо, и элегантно задрапировала его на плече.
— Ой, Аська, какая ты в этом красивая! Просто ужас! Тебе так идет! И так стильно выглядит! Только что ты на ноги наденешь? Сюда каблуки нужны!
— Ерунда, у меня ведь это не вечерний туалет, а самый обычный прикид для моей маленькой, но жутко экзотической страны, а потому… потому…
Я побежала к себе. Ниночкины туфли были на три номера меньше моих. Но у себя я обнаружила еще ни разу не надеванные красные кожаные вьетнамки с позолоченными ремешками.
— Вот это то, что нужно!
А еще я нацепила на щиколотку браслет из позолоченных шариков, в прошлом году такие были в большой моде.
— Ну и как?
— Отпадно! Только, Аська, очень привлекаешь внимание. От тебя глаз не оторвать! А если ты им понравишься и Холщ тебя узнает?
— Глупости! Ему будет не до меня!
Матильду мы обмотали батиком с бабочками так, чтобы один конец закрывал голову. Одно плечо оставалось голым.
— Да, Мотька, класс! До того изысканный вид… Я рядом с тобой, как кухарка рядом с принцессой!
— Ерунда! Просто у тебя восточный вид, а у меня… западный какой-то. Надо что-то другое придумать… Бабочки эти просто восторг, но это не то… Да и, честно говоря, жалко такую красоту в метро трепать.
И Мотька решительно сняла с себя батик. А я подумала — надо, чтобы Ниночка подарила этих бабочек Мотьке, все равно она их не носит, а Мотьке теперь всякие платья будут нужны… И бабочки ей в самый раз.
В результате мы отыскали для нее белый балахон из тончайшей шерсти, а на голову нацепили зеленую шелковую скатерть с кистями. Получилось очень необычно и красиво.
— Вот, совсем другое дело! — с торжеством заявила Мотька, крутясь перед зеркалом. — Теперь мы — два сапога пара! Только вот откуда мы, Ася? Как называется наша маленькая экзотическая страна?
— Маскарадия!
— Это точно! Маскарадия! А где она находится?
— Где-то на Аравийском полуострове!
Мы покатились со смеху. Как будто к нам вернулось наше детство!
— Слушай, а как же мы по улицам пойдем, а?
— Вот так и пойдем! Что за проблема? В Париже можно хоть с голым задом ходить, никто внимания не обратит!
— Да я не про то! Боюсь, испачкаю балахон, все-таки он белый!
— Постираем!
— А как мы мимо Дидье проскочим?
— А ему какое дело, во что мы одеты? Кончай свои московские заморочки, Матильда! Ты в Париже! И, между прочим, нам пора выходить. Пока доедем, пока найдем кафе…
Мы собрались, еще раз с удовольствием посмотрели на себя в зеркало и решительно вышли из квартиры.
Не успели мы ступить на тротуар, как к дому подкатила машина. Оттуда выскочили Ален и Поль.
— Это что за маскарад? — воскликнул Ален. — Куда это вы собрались?
Мы с Матильдой в отчаянии переглянулись.
— А ты почему без звонка приехал? — попробовала я перейти в наступление.
— Так получилось, — вмешался Поль, — мы наудачу решили заскочить к вам…
— Стася, в чем дело? — отвел меня в сторонку Ален.
— Да понимаешь…
— Опять детективные дела, да?
— Нет, что ты…
— Не пытайся меня обманывать, ты этого не умеешь!
И вдруг я подумала, а почему бы, черт возьми, не взять их с собой? Они нам не помешают, а, наоборот, еще могут пригодиться. С машиной мы могли бы проследить за шантажистом, например.
— Ален, это сложная история. Но я все расскажу! Мы сейчас едем в кафе на улицу Пти-Шан, называется «Констанс», знаешь такое?
— Конечно, знаю, кстати, там чудные пирожные. Но к чему эти наряды? Кого вы изображаете?
— Никого мы не изображаем, нам просто нужно, чтобы нас не узнали, вот и все. Если бы вы могли поехать с нами, было бы здорово!
Я увидела, что Мотька как-то неуверенно поглядывает на меня — очевидно, не знает, как вести себя с Полем. Я решительно шагнула к ним.
— Поль, я просила Алена поехать сейчас с нами в кафе «Констанс».
— Сладенького захотелось? — улыбнулся Поль.
— Если бы! — закатил глаза Ален. — Эти девчонки предпочитают очень уж острые блюда.
— Что ты хочешь этим сказать? — удивился Поль.
— А вот сейчас они в машине нам все и расскажут!
Мотька вопросительно взглянула на меня. Я ей кивнула. Мол, все нормально.
По дороге мы посвятили ребят в нашу историю.
— Нет, это поразительно, как вы умудряетесь все время во что-то ввязываться! Стоит вам встретиться — и сразу можно сказать, что где-то рядом вьются преступники.
— А ведь дело-то нешуточное, — заметил Поль. — Правда, я не понимаю, что вы тут можете сделать… Хотя…
— Что? — в один голос крикнули мы с Мотькой. — Ты что-то придумал?
— Да нет, что я могу придумать… Так, мелькнула одна мыслишка…
— Какая?
— Да нет, глупости.
И он замолчал, но мне все же показалось, что он что-то обдумывает.
Кафе «Констанс» на улице Пти-Шан оказалось небольшим, уютным и приятным. Мы вошли. Из семи столиков был занят только один, мы сели в глубине кафе, где потемнее. Заказали кофе с пирожными и лимонад.
— Стася, — шепнул мне Ален, — тебе все это невероятно идет! Ты сейчас такая загадочная!
Я не успела ему ответить, как вдруг Поль заявил:
— Вот что, Ален, дай-ка мне ключи от машины.
— Зачем? — удивился Ален.
— Я посижу там — не надо, чтобы они меня видели.
— Почему это? — воскликнула Мотька. — Ты что задумал?
— Да так…
— Слушай, Поль, это никуда не годится! Откуда мы знаем, что ты не наделаешь глупостей, не испортишь нам всю обедню? — рассердилась я.
— Не волнуйся, не испорчу! Я вам даже очень помогу!
— Помоги, если можешь, но хотелось бы все же знать, чем ты собираешься нам помочь.
— Для начала тем, что ваши подопечные не увидят меня с вами.
— Слушай, Поль, кончай дурить! — нахмурился Ален. — Стася права, так не поступают! Мы пришли вместе и должны действовать заодно.
— Просто если я изложу вам свой план, вы будете меня отговаривать! Все, я ухожу! Пока!
И он выбежал из кафе.
— Спятил! — заметила Мотька. — Точно, спятил!
— На него это не похоже, — задумчиво проговорил Ален. — Очень странно.
Но тут в кафе быстрым шагом вошел Борис. Оглядевшись, он занял столик ближе к окну, где посветлее. Закурил, нервно поглядывая на часы. В руках у него была тонкая кожаная папка.
— Это шантажист, — прошептала я на ухо Алену.
Он кивнул. Мне было тревожно, я боялась, что Поль выкинет какую-нибудь глупость.
Но вот в кафе заглянул Холщевников. Увидел Бориса и подошел к его столику. Сел, закинул ногу на ногу.
— Ну? — негромко сказал он. — Чем порадуешь?
Мы сидели достаточно близко, чтобы кое-что слышать. Борис ничего не ответил, молча раскрыл папку и вытащил оттуда лист бумаги. Подал Холщевникову. И тут произошло нечто невообразимое. В кафе на бешеной скорости ворвался Поль. Он подскочил к Холщевникову, вырвал у него листок и тут же скрылся. Мы не успели и рта раскрыть. Все заняло считаные секунды. Холщевников вскочил и бросился вдогонку за Полем, а Борис в крайней растерянности остался сидеть. Ну и ну!
— Вот чумовой! — прошептала Мотька, восторженно сверкая глазами.
