Евгений Некрасов - Муха и сверкающий рыцарь
Когда Маша вернулась на кухню, Петька сидел на прежнем месте. Кажется, он даже не пошевелился.
— Я никуда не уйду! — твердо сказал «укропольский егерь». — Мне офицерская честь не позволит оставить Николай Георгича одного!
Маша на себе почувствовала, что означает выражение «опустились руки». Они упали и повисли плетьми… На уговоры Петька не поддается. Чем больше уговариваешь, тем он упрямее. Перевоспитать его за пять минут невозможно. Все равно останется и будет мешать. С ним даже в пейнтбол играть невозможно, потому что Петька любит выскакивать не вовремя и орать: «За мной!» А потом нудно выясняет, кто на самом деле был командиром, и всегда оказывается, что не он.
— Значит, Деда ты не можешь оставить одного, а меня можешь? — спросила Маша.
— А что тебе сделается? Дам тебе ключ, пойдешь к нам, телик посмотришь. Родаков дома нет, Витьки тоже. Хозяйничай сколько влезет. Можешь даже посуду помыть, — с надеждой закончил Петька.
— А если меня по дороге схватят?
— Не схватят, — заверил Петька. — Ты бегаешь быстро.
Он прятал глаза — чувствовал, что не прав. Но это еще не значило, что Петька даст себя переубедить. И Маша пустила в ход свое последнее средство:
— А говорил, что любишь…
— Я не говорил, а только собирался, — честно ответил Петька.
— Мне некогда тебя уговаривать, — сказала Маша. — Если любишь, пойдешь со мной. А если не любишь, уматывай из моего дома!
— Ну и пожалуйста! — вспыхнул Петька. Шагнул к двери и остановился. — Ага, Незнамова, нарочно меня покупаешь! Не пойду я никуда, и все!
Вошел Дед. В руках у него была канистра с бензином и садовый опрыскиватель.
— Вы еще здесь? — удивился он.
— Уходим уже, — Маша зло посмотрела на Петьку. — Дед, ты хоть скажи, что делать. Если прятаться, нас ведь все равно найдут. По лодке найдут. Спросят, чья лодка с заплатой, и кто-нибудь вспомнит, как Петька протаранил Самосвала и свою лодку продырявил.
— Чудаки вы, ребята. — Дед оглядел Машу и насупившегося Петьку. — Вы что же думаете? Заявятся сюда грабители, прихлопнут старичка и пойдут прочесывать город и расстреливать подростков?
Маша не ответила. С расстрелом подростков Дед перегнул, а в остальном она примерно так и думала.
— Я хочу добраться до Сочи, а там уж найду, кому все рассказать, — объяснил Дед. — Можно было бы прямо сейчас пойти к Евгению Евгеньевичу, он бы меня отвез на своей машине. Только надо, чтобы в ближайшие часы никого не было в этом доме. Пускай приходят грабители, пускай устраивают обыск или засаду. Раз никого нет, то никому ничего плохого они не сделают.
— Ты за маму боишься, — догадалась Маша.
— Совершенно верно! Ей уже пора вернуться. Дождусь маму, и вместе поедем в Сочи на ее машине.
— А это зачем? — недоверчиво спросил Петька, показывая на принесенный Дедом садовый опрыскиватель.
— Тараканов морить.
— Тараканов бензином не травят. Вы огнемет хотите сделать!
— А зачем спрашивать, если все знаешь?! — огрызнулся Дед и продолжал уговаривающим голосом, как будто хотел напичкать Петьку манной кашей: — Огнемет — на самый крайний случай. Не для славных битв, молодой человек, а чтобы привлечь внимание соседей. Если во всех домах народ прилипнет к окнам, то у преступников поубавится прыти. Не полезут они при свидетелях. Сирена воздушной тревоги была бы еще лучше, но ее нет, поэтому я хочу сделать огнемет. А ты у меня время отнимаешь. Ступай.
— Я останусь, — без прежней уверенности объявил Петька. — Мало ли, боеприпасы поднести, и вообще.
И тут Маша увидела, что такое полковник разведки. Дед стал как будто выше ростом. Ей показалось, что из глаз у него посыпались искры.
— ВОН!!! — рявкнул он и безо всякого уважения к соратнику перетянул Петьку по заднице шлангом от опрыскивателя. — Боеприпасы он подносить собрался, помощничек! В первый и в последний раз я тебя взял во взрослое дело!..
Петька пробкой выскочил из комнаты. Его уши пылали. Дед мгновенно успокоился и чмокнул Машу в лоб:
— Пока, Муха. Если все пройдет нормально, к вечеру заеду за тобой.
И он сплюнул через левое плечо.
Маша разыскала Петьку на соседском огороде. Он сидел на грядке среди огромных зонтиков перезревшего укропа.
— Видала? — пожаловался Петька. — А еще полковник!
— Я бы тебе добавила, — безжалостно сказала Маша. — Тут серьезное дело, а ты все играешь, как маленький.
— А я разве несерьезно? — с горьким удивлением возразил Петька. — Я же по-настоящему хотел помочь. Победить или умереть. По-взрослому я хотел, понимаешь?!
— Взрослые слушаются приказов, а маленькие любят, когда их уговаривают. Ты хотел по-взрослому, но чтобы тебя уговаривали, как маленького. Вот и получил по корме.
Петька встал и побрел, не отряхнув со штанов налипшую землю.
— Подожди, — остановила его Маша.
С улицы слышался шум мотора. Над забором проплыл брезентовый верх «уазика».
— Мама приехала. Вот теперь пошли. — И Маша первая зашагала в конец соседского огорода.
— А ты разве к маме не пойдешь? — догнал ее Петька.
— Зачем?
— Ну, повидаться. «Здрасьте» ей сказать.
— «Здрасьте» ей Дед скажет. — Маша вздохнула, чувствуя себя на двадцать лет старше и на сто лет мудрее Петьки. — Как ты не поймешь?! Ничего еще не кончилось, Петька. У них каждая минута на счету: то ли успеют уехать, то ли грабители обложат дом и надо будет прорываться. А я попрусь «здрасьте» говорить?
Петька остановился. Душа «укропольского егеря» рвалась туда, где надо прорываться.
— Пойдем уж, чучело. — Маша сама взяла его под руку.
В такую погоду, рассудила она, никто носа не высунет из дому. Значит, никто и не будет дразниться.
Глава XVll
Ничего себе борщ!
На вешалке в прихожей красовалась морская фуражка с разлапистой золотой «капустой». Машу замутило от одного ее вида. Фуражка была Витькина. А старший брат Соловьев ей надоел до тошноты, еще когда они жили соседями в этой самой квартире.
— Не бойся, Витька на дискотеке. Он «фургон» бережет, в дождь не носит, — кивнул на фуражку Петька.
Маша только дернула плечом. Она давно не боялась Витьку.
— Есть будешь? — предложил Петька.
— Смотря что.
— А что сготовишь. Продуктов полно, а жрать нечего. Витька получил стипендию и в кафе питается. А я свои деньги потратил на клей для лодки, — признался Петька. — Сегодня на завтрак морковку грыз.
— А говоришь, взрослый, — вздохнула Маша. — Яичницу не мог себе пожарить?
— Мог. И жарил. Пока яйца не кончились. — Петька смотрел жалостливо, как барашек. — Маш, все, что можно было пожарить или сварить, мы с Витькой уже прикончили. А тут надо ГОТОВИТЬ.
Маша пошла на кухню. «Укропольский егерь» скакал сзади, горячо бубня ей то в правое, то в левое ухо:
— Маш, а борщ ты можешь? Борща хочется. Маш, только ты не пугайся, у нас посуда не помыта.
— Посуду сам вымоешь, — отрезала она. — Найди мне передник и тряпки.
Плита была загажена убежавшим молоком и какой-то обгорелой до неузнаваемости кашей. К мойке невозможно подступиться. Грязная посуда лежала горами. Маша велела Петьке переложить ее в таз и мыть по две-три тарелки. А то бы он устроил потоп.
— Когда, говоришь, родители вернутся? — спросила она. От этого зависел выбор кастрюли для борща.
— Обещали в понедельник. — Петька с физиономией мученика перекладывал в таз грязные тарелки.
— А Витька когда уезжает?
— Тоже в понедельник.
Маша взяла пятилитровую кастрюлю — на два дня им хватит — и стала обследовать холодильник.
Мяса у братьев не оказалось. Ничего, можно сварить и пустой борщ. Маша соломкой нарезала свеклу, поставила кастрюлю на огонь и стала чистить картошку. Свекла варится дольше всего, за ней добавим картошку. А капусту — в последнюю очередь. Зелень есть, хорошо, а чеснока и помидоров нет. Без них пустой борщ вообще не борщ, а капустная водичка.
Петька утащил таз с посудой в ванную. Человеческий способ мытья посуды показался ему чересчур медленным, и он изобрел свой. Напустил в ванну воды, высыпал полпачки стирального порошка и пустил посуду в плавание.
— У вас чеснок есть? — зашла к нему Маша.
— Должен быть, — с большим сомнением сказал Петька, шуруя в ванне красными распаренными руками. За десять минут он ухитрился не разбить ни одной тарелки. Это можно было считать его личным рекордом. — Маш, откуда мне знать, что у нас есть? Что найдешь, все твое.
Маша стала шарить по кухонным полкам и нашла трехлитровую банку заправки. Рецепт простой: головка чеснока на большой помидор, провернуть через мясорубку и крепко посолить. В Укрополе такую заправку добавляют буквально во все, кроме сладкого, или просто едят с хлебом.
Банка была почему-то закатана жестяной крышкой. Это лишнее. В чесноке и так все микробы дохнут. Похоже, мама братьев Соловьевых просто спасала заправку от Петьки с Витькой.
