Валерий Гусев - Клад
— Чем? — скептически спросил папа. — У нас весь арсенал — одно ружье.
— Есть соображения, — подмигнул дядя Коля. — Пошли-ка спать. Завтра день будет трудный. Боевой.
И мы пошли спать. И это была наконец-то спокойная ночь. Мы знали, что сегодня нас никто не потревожит. Передышку нам дали.
Правда, мама выпила перед сном стакан валерьянки, а папе — уж так и быть — разрешили выкурить сигарету. Не мудрено — после таких потрясений.
А я, когда мы уже забрались на свой сеновал, подумал, — как же сейчас плохо дяде Коле. Ведь он считает себя во всем виноватым. Он пригласил нас на ферму, он разрешил оставить Лешку дома… Как же он переживает из-за этого, не меньше наших родителей. И я свесил вниз голову и крикнул:
— Дядя Коля, ты не думай, ты ни в чем не виноват, это все бандиты натворили! — и лег и стал спать. И услышал, уже засыпая, как дядя Коля тихо сказал родителям:
— Хорошие у вас ребята. Надежные. С ними мы любой бой выиграем. — И опять они о чем-то зашептались.
На следующий день мы встали рано-рано и быстро проделали обычные дела по хозяйству. А потом дядя Коля запряг лошадь в обычную телегу, бросил в нее ружье, надел свою пограничную фуражку и сказал:
— Становись!
Мы как дураки выстроились перед ним в шеренгу. А дядя Коля стал прохаживаться перед нашим строем, как полководец, заложив руки за спину и делая нам замечания: подравняйсь, брюхо убери, пятки — вместе, носки — врозь, а у тебя наоборот…
— Выйти из строя! — грозно приказал он маме. И она послушно сделала два шага вперед. — Вы остаетесь на охране объекта и обеспечите бойцов горячей пищей по возвращении с поля боя. Ясно?
— Никак нет, — твердо ответила мама. — Разрешите мне участвовать в операции. Я буду вам патроны подносить и раны перевязывать.
— Отставить разговорчики! Нале-во! На кухню шагом марш!
Мама отошла в сторонку и жалобно попросила:
— Можно я хотя бы платочком вам помашу?
— Это можно, — согласился суровый командир. — И обратился к бойцам с речью: — Товарищи бойцы! Братья по оружию! Сегодня мы вступаем в неравный бой с беспощадным врагом, посягнувшим на наше здоровье и имущество. Слушай боевую задачу: силами вверенного мне подразделения, при поддержке артиллерийским огнем, подавить сопротивление противника, обратить его в позорное бегство, обезоружить, задержать…
— Не слишком ли? — подал голос папа. Но дядя Коля не ответил на этот провокационный выпад и говорил еще долго и решительно рубил при этом воздух рукой. Я прекрасно понял, зачем он валял дурака — он вселил в нас боевой дух. Чтобы мы не больно волновались перед боем и в бою. И чтобы мама не очень беспокоилась. Когда услышит канонаду.
— …Место дислокации и огневого рубежа сообщу позже. По машинам!
Мы забрались в телегу и поехали на битву. Ингар бежал впереди, размахивая хвостом. А в воротах махала платочком мама.
Мне все это казалось какой-то веселой и неопасной игрой. Но тут дядя Коля передал вожжи Алешке, а сам покопался в сене, вытащил из него патронташ, набитый тяжелыми патронами, и опоясался им.
— Граната у тебя? — спросил он папу, и тот утвердительно кивнул. Ничего себе — шуточки!
— А куда мы едем? — вдруг забеспокоился Алешка, когда мы повернули в сторону деревни. — Нам же в усадьбу надо! Заворачивай!
— Спокойно, — сказал дядя Коля. — Едем за приданными нам частями в лице деда Пили. Старого вояки.
— Ничего себе кликуха! — удивился Алеша. Нахватался жаргона от бандитов.
— Никакая не кликуха. Елпидифор его зовут. Полностью. Все равно ведь не выговоришь. А Пиля — это по-уличному.
— А зачем нам этот… дед Пиндя? — спросил я.
— Пиля, — поправил дядя Коля. — Пиндя — это совсем другое. — И я понял, что пока он нам ничего не скажет.
Дедов дом был распахнут настежь. Из окон на всю улицу неслась стрельба, женские визги и веские слова товарища Сухова: «Эт-точно?» Видно, по телевизору показывали наш любимый фильм наших любимых космонавтов. И деда Пили.
Дядя Коля постучал кнутом по стеклу, и дед выбежал на крыльцо. Он был маленький и шустрый. Похож чем-то на старенького, пощипанного, но задиристого петушка.
Дядя Коля поднялся к нему и стал что-то шептать на ухо. Дед вылупил глаза и мотал бородой сперва справа налево, не соглашаясь, а потом сверху вниз с удовольствием. Глаза его загорелись, дед стал подпрыгивать на месте от нетерпения.
Мы подошли поближе, вежливо поздоровались. Он оглядел нас, придирчиво поморщился и сказал хриплым голосом:
— Вот что, ребята, пулемет я вам не дам. Я из него самогонный аппарат сделал. Но кой-чего найдется, чем встретить супостата. Отворяй-ка ворота. Во так вот! — И он шустро засеменил к сараю.
Мы распахнули одну створку, дед нырнул в сарай, и оттуда полетели на улицу всякие вещи: старые рваные телогрейки и мешки, дырявые валенки, ржавое корыто, кособокий самовар, чугунок с отколотым краем…
Папа пожал плечами, покачал головой. Мне тоже подумалось, что пулемет все-таки лучше. А дядя Коля загадочно усмехнулся, тоже исчез в сарае и крикнул оттуда:
— Распахивай до конца! Придерживайте створки! — И они с дедом выкатили из сарая пушку! Она была довольно маленькая, на стволе ее висели дедовы драные штаны, вся в курином помете, соломе и перьях, но совершенно настоящая!
— Вот это другое дело, — сказал папа. А Алешка просто онемел от восторга. Дед с гордостью протер пушку штанами.
— Во так вот! Бабка все грозилась: утопи ты ее от греха. А я говорю: поживем, подождем, пригодится.
— А снаряды? — деловито спросил дядя Коля.
— Только три осталося, — сокрушался дед. — Последние.
— Что ж ты так?
— Да снарядов этих навалом было, шесть ящиков. Так ведь я каждый год девятого мая салют Победы устраивал — весь, почитай, боекомплект ухайдакал, да оно ничего — три снаряда хватит. В вилку двумя возьмем, а третьим как ахнем — и прихлопнем. Во так вот! Давай цепляй. А я пока обмундируюсь. — И дед исчез в доме.
Мы весело вытащили пушку на дорогу и прицепили к телеге. Дед тут же выкатился на улицу — и мы его еле узнали. На нем была выгоревшая гимнастерка, вся в блестящих орденах и медалях, подпоясанная широким ремнем, и галифе, заправленные в валенки. Через руку, как лукошко, висела на ремешке зеленая военная каска с красной звездой. Из каски торчало горлышко бутылки. Наверное, с горючей смесью. Дед подскочил к дяде Коле:
— Давай-ка фуражку свою. Чтоб я целиком при форме в бой пошел.
— Ага! — не согласился дядя Коля. — Я командир!
— Без фуражки не поеду, — заявил дед. — И пушку не дам. Во так вот! — Он надел фуражку лихо, набекрень, но она тут же свалилась ему на нос — велика была. Дед задрал голову и завертел ею во все стороны.
— Я буду стрелять? — воспользовался ситуацией Алешка. — Ты в фуражке запутаешься!
— Мальца не берем! — быстро сказал дед, почуя конкурента. — Мешаться будет. Хихикать.
— Щас! — спокойно отозвался Алешка. — Не взяли! Как же!
— Да он шустрый, — заступился дядя Коля.
— Тогда берем, — также быстро согласился дед. — На связи будет.
Он притащил из сарая лопату, косу, бросил их в телегу. Туда же свалил каску и снаряды, плюхнулся на них и скомандовал:
— Трогай!
И мы тоже уселись в телегу и покатили по деревне. А за нами, подпрыгивая на ухабах, среди бела дня катилась пушка. И никого это почему-то не удивляло. Только женщины перекликались со своих огородов:
— Глянь-ка, Пиля опять воевать намылился!
— Вот борзой-то! Евменовна узнает — задаст старому!
— Гляди, гляди! Сама бежит!
Откуда-то из проулка выскочила дедова бабка и бросилась за нами, размахивая коромыслом. Дед скинул фуражку, съежился и пригнул голову. Если бы дядя Коля не стегнул лошадь, у нас точно уже были бы потери личного состава.
Бабка поняла, что нас не догонит, остановилась и стала ругаться вслед. Дед тоже понял, что мы оторвались от погони, снова напялил фуражку, показал бабке кукиш, фыркнул и отвернулся. Во так вот!
Не доезжая немного до усадьбы, мы свернули с дороги в нечастый кустарник, отцепили пушку и сгрузили свое военное имущество — лопаты, косу, топор. Осмотрелись.
Сзади нас начиналась рощица, которая потом переходила в усадебный парк. Впереди лежала и хорошо просматривалась дорога. Дед Пиндя, приложив руку ко лбу, чтобы не мешало солнце и не сползала на глаза фуражка, вглядывался в панораму предстоящего сражения.
— Встречать будем? — деловито спросил он дядю Колю. — Или вслед дадим?
— Встречный бой нам ни к чему. Они обратно поедут встрепанные, деморализованные, так сказать, Алешкиным бегством — вот тут-то мы им подсыпем перца на хвост.
— Тогда так, — засуетился дед. — Назначаю сектор обстрела. Справа — отдельно стоящее у обочины дерево. Слева — отдельно стоящий стог. — Дед прищурился. — Вот здеся будем позицию оборудовать. Укрытие рыть для орудия и боевого расчета. Мужики — за полати, грунт не разбрасывать: на бруствер ложить. Малец, отводи транспорт в тыл. Отставить — каску надень, не в лапту играть. Старшой, бери топор, весь кустарник в секторе обстрела убрать, траву выкосить. Ветки окладай туточки — масхировать позицию будем. Во так вот!
