Екатерина Вильмонт - У страха глаза велики
— Маша, здравствуй! Ты что, обиделась на меня?
— Нет, почему? — неуверенно отозвалась она.
— Маша, я обещала все тебе рассказать, только не хотелось бы по телефону, — вдруг сообразила я. Что, если их телефон прослушивается? Теперь все бывает. Она, кажется, поняла меня. — Маша, хочешь, приходи к нам!
— Спасибо, с удовольствием.
Я объяснила ей, как нас найти. Она пришла, несколько ошарашенная роскошью дома. И в квартире озиралась с удивлением и любопытством. Но ничего не спросила.
— Маша, я сейчас расскажу тебе все, а потом вы со Степкой свободны как ветер часов до пяти. — И я выложила ей то, что с нами вчера произошло. — А как вел себя твой дядя? — поинтересовалась я, закончив рассказ.
— Он вчера поздно вернулся, то есть не поздно, в девять часов, но… В общем, оттуда он пошел не домой, а куда, я не знаю. Только вернулся он хмурый и сказал, что ему придется уехать раньше, чем он планировал. И все. Больше я ничего не знаю. Жалко, что у вас так вышло и вы про дядю ничего не узнали. А может, и не жалко, может, так лучше… — задумчиво проговорила она.
— Не исключено, — отозвалась Матильда. — Иногда лучше знать поменьше…
Маша тяжело вздохнула. Видимо, она очень боялась за дядю.
Мы провели чудесный вечер! Младший брат Поля, Пьер, а попросту Петька, оказался довольно занудным и молчаливым парнем, но это нисколько не испортило нам настроения. Да и Степанида была страшно довольна. Она слегка посмеивалась над Петькой-Пьером, не чувствовала себя обузой для нас и просто-напросто наслаждалась прогулкой, Парижем, вкусной едой, суматохой мировой столицы, толпами туристов, ей было легко и весело, я это видела. Ну и мы с Мотькой тоже наслаждались. Домой мы вернулись во втором часу ночи и сразу завалились спать. Решено было с утра никуда не таскаться, а подготовиться к поездке в «родовое поместье». Мотька, конечно, дергалась, что подарить такому человеку, но я сказала, что мы едем вместе и вполне достаточно будет, если мы вместе и подарим ему последний дедушкин диск с песнями Шуберта и запись «Дона Карлоса».
— А дед тебя не заругает? — спросила Степанида.
— Нет, я ему свои подарю, а потом попрошу деда возместить мне утрату! — засмеялась я.
На том и порешили.
Глава IX РОДОВОЕ ПОМЕСТЬЕ
«Родовое поместье» находилось примерно в часе езды от Парижа, но мне эта дорога показалась вдвое длиннее из-за непрестанной восторженной болтовни Оксаны Семеновны. Сначала я еще прислушивалась из вежливости, а потом перестала. Куда интереснее было наблюдать за Степанидой, которая не отлипала от окна, время от времени изумленно оглядываясь на Оксану Семеновну. «И что она, помолчать не может?» — было написано на выразительной Степанидиной мордашке.
Но вот машина остановилась у красивых ворот, за которыми находился весьма обширный сад, вернее, даже небольшой парк. Мы вошли, и нашим глазам представилось поистине очаровательное зрелище. Двухэтажный дом, сложенный из серого камня, с белыми окнами (на первом этаже это были сплошь окна-двери), и весь увитый плющом. А перед домом на просторной лужайке расставлены столики под пестрыми зонтами и белые кресла. Между ними ходили люди, нарядно одетые, я насчитала человек двадцать пять.
— Мамыньки, я такое только в кино видала, — прошептала Степанида. — Обалдеть!
— Да, не слабо, — согласилась с нею Матильда.
— О боже! С ума сойти! Вот уж поистине французское жилище! Юрий Петрович, ты видел что-нибудь подобное? Везет же людям! — восклицала Оксана Семеновна.
И тут откуда ни возьмись появился виновник торжества.
— А, гости дорогие, прошу, прошу! Располагайтесь, чувствуйте себя как дома! Я ни за кем не ухаживаю, никого не угощаю, все на столах! Ксюша, проследи, будь так добра, чтобы девочки не остались голодными!
— Тимофей Михайлович, — сказала я, — мы не знали, что вам подарить, и вот решили… Раз вы поклонник деда…
Я протянула ему наши дары. Он обрадовался, и даже, кажется, искренне.
— О! Я еще не видел этого диска! Спасибо! Большое спасибо! Весьма тронут! А это и есть ваша кузина? — обратился он к Матильде.
— Да. Ее зовут Степанида.
— Степанида? Очаровательно! Ну что ж, очень рад… И, повторяю, будьте как дома.
— Ася, я есть хочу! — заявила Степанида, когда хозяин дома отошел. — Только ты мне скажи, как тут полагается…
Я взяла ее за руку, и мы втроем подошли к столу, уставленному всякими яствами. Я сунула ей в руки большую тарелку.
— Ну, Степка, что тебе положить?
— А я знаю? Тут столько всего… — растерялась она.
— Запросто можешь перепробовать все, но постепенно… С чего начнем?
— А вот это что?
— Это лангусты, что-то вроде крабов, но вкуснее. Положить?
— Угу.
Я навалила ей на тарелку много всякой всячины, налила в высокий стакан апельсинового сока и усадила за маленький столик.
— Питайся, Степка!
— А вы?
Мы с Матильдой переглянулись и поняли, что дали маху. Чтобы продержаться до позднего вечера, не взяв в рот ни крошки хозяйских яств, надо было поесть дома, а мы, дурищи, не сообразили. При виде всей этой вкусноты у нас потекли слюнки. А в довершение всего к нам подошел хозяин дома и сказал:
— Девочки, что ж вы ничего не едите? Нехорошо! Очень рекомендую вот эти вафли с сыром! Попробуйте, попробуйте!
Ничего не попишешь, пришлось пробовать вафельные трубочки с острым сыром. Они и впрямь оказались восхитительными. Но уже съев по вафле и тем самым нарушив запрет, не имело смысла поститься, и мы воздали должное кулинарным изыскам.
— Вкуснотища! — с полным ртом проговорила Степанида. — И вообще, мне тут нравится! И этот Холщ… он тоже ничего, симпатичный!
К счастью, Оксана Семеновна от нас отвязалась. Она сейчас терзала какого-то пожилого человека, который слушал ее с рассеянной улыбкой, время от времени кивал, но, по-моему, думал о чем-то своем. А Юрий Петрович с тарелкой расхаживал по саду.
Насытившись, Степанида спросила:
— А теперь чего?
— А теперь, — засмеялась Мотька, — веди светскую жизнь!
— Как это? — растерялась Степанида.
Мы с Мотькой расхохотались.
— Издеваетесь? Да?
— Что ты, Степка! Просто мы и сами не очень знаем, что тут делать, — призналась Мотька. — Гости почти сплошь французы, и не поговоришь… Но до чего дом красивый, мечта просто…
— Да.
— И сад… Вот будешь подружкам в Москве рассказывать, не поверят.
— Ой, остолопка! — хлопнула себя по лбу Степанида и полезла в сумочку. Оттуда она достала маленький фотоаппарат.
— Гениально! — воскликнула Мотька. — Это надо сфотографировать!
Теперь Степанида была при деле!
— Степка, а у тебя на пленке еще много кадров? — спросила Матильда.
— Ага!
Она нащелкала немало кадров, запечатлевших дом, сад, гостей.
— Аська, — ахнула вдруг Матильда, — ты посмотри, какое чудо!
Я глянула туда, куда указывала Мотька. Под кустом на траве сидела кошка такой красоты, что захватывало дух. Светло-палевая, с темным хвостом и лапками, пушистая, мордочка у нее тоже была темная, а глаза темно-голубые, прозрачные. И еще она была до ужаса обаятельная, эта пушистая красавица.
— Матерь божья! — вздохнула Степанида. — Бывает же… Я должна ее снять.
Кошка, видимо, нисколько не боялась людей и позволила себя сфотографировать. Она сидела и словно бы наблюдала за людьми.
— Боже мой! Юрочка, посмотри, что за восторг! Какая кисонька! — донесся до нас голос Оксаны Семеновны. — Эта порода называется колорпойнт! Изумительно! Погляди, сколько в ней загадочности. Какая таинственность! И какое совершенство!
И она двинулась к кошке, протягивая руки. Но кошка, похоже, не жаждала более близкого знакомства с восторженной дамой и скрылась в кустах.
— Какая жалость! Мне так хотелось ее погладить, — расстроилась Оксана Семеновна.
И вдруг я заметила на дорожке, ведущей от ворот к дому, новых гостей. Их было двое. Потрепанного вида мужчина и красивая нарядная женщина. Они остановились, обводя глазами собравшихся. И тут же к ним устремился хозяин дома. Поцеловав руку женщине, он поздоровался с мужчиной. Женщина вручила ему какую-то коробку и, улыбнувшись, направилась к группе гостей. А Холщевников остался на дорожке с мужчиной, лицо которого показалось мне смутно знакомым. Почему-то я решила, что ему неприятен этот визит. По-видимому, гости были незваные. Интересно! Я не сводила с них глаз. Эх, послушать бы, о чем они говорят. Но это было исключено!
Степанида тем временем пыталась догнать кошку. Она влюбилась в нее с первого взгляда и больше всего на свете хотела взять ее на руки. Но кошка, видимо, вовсе не стремилась к этому, она юркнула в кусты и исчезла. Степанида полезла за нею, но напрасно. Поплутав по кустам, девочка решила, что с нее хватит, и так уже локоть ободрала о какую-то колючку. И не только локоть ободрала, как выяснилось, но и зацепилась за нее рукавом. Она попробовала отцепиться, но это удалось ей далеко не сразу. Она боялась напороться еще на что-нибудь, и потому приходилось действовать осторожно. Не хватало только разорвать красивую блузку! И тут до нее донеслись голоса. Мужские. Говорили по-русски! Она невольно прислушалась.
