Мария Грипе - Навозный жук летает в сумерках…
Тут Анника опять перебила Давида. Она была уверена, что слышала странные звуки. Но ни Юнас, ни Давид ничего не заметили. Наверное, ее напугала эта жуткая история. Юнас и Давид сказали, что ей померещилось, и Давид продолжил:
— Так вот, через некоторое время у Эмилии и Малькольма Браксе родилась девочка. Возможно, все еще могло наладиться, и Эмилия в конце концов утешилась бы, если бы не одно страшное происшествие. То, что вы сейчас услышите — самое ужасное и бессмысленное во всей этой истории. Как-то под Рождество Якоб Селандер сильно заболел. Это было большой неожиданностью для него самого, он понял, что умирает, и на смертном одре решил покаяться в совершенном преступлении. Ему не хватило ни дальновидности, ни мужества, и вместо того, чтобы унести свою тайну в могилу, он рассказал Эмилии, что это он убил Андреаса. Так значит, Андреас не покончил с собой! Нетрудно представить, какие чувства испытала Эмилия…
Но как бы там ни было… отец умер… а потом… да, потом Эмилия, похоже, сдалась. Ее можно понять. Любимый отец, ради которого она готова была пожертвовать всем, не только помешал ее браку с Андреасом, но еще убил его и заставил всех поверить, что это самоубийство. Как всегда, узнала об этом только Магдалена. Больше никто — Эмилия не хотела порочить память отца. Ведь тогда его тоже могли похоронить на Лобном месте, как преступника. Эмилию мучили угрызения совести. Она спасла отца, но из-за ее молчания Андреас оставался лежать в неосвященной земле. Может, если бы она рассказала правду, Андреаса перезахоронили бы на кладбище. Эмилия считала себя предательницей и изменницей. Потому-то, наверное, она и захотела, чтобы ее похоронили рядом с Андреасом на Лобном месте. Но чем все это кончилось, мы не знаем. И, наверное, не узнаем никогда…
— Но мы обязательно должны это узнать! Тут нет ничего невозможного! — Это вмешался Юнас — он в кои-то веки забыл о своей роли репортера и, сгорая от нетерпения, жевал «салмиак».
— Хорошо, — сказал Давид. — Давайте все-таки дойдем до конца. После смерти отца Эмилия стала медленно угасать. Она не хочет жить. Она много пишет Магдалене — это отчаянные, полные смятения письма. Неожиданно Эмилия вспоминает о проклятии, лежащем на статуе, и начинает верить, что эта статуя — причина всех несчастий. Именно из-за статуи Андреас умер такой страшной смертью — от руки ее родного отца. Именно из-за статуи она рассталась со своим ребенком, а скоро статуя убьет и ее саму. Эмилия уверена, что умрет, и начинает устраивать будущее сына, Карла Андреаса. Она делает так, чтобы Карл Андреас, когда вырастет, мог унаследовать Селандерское поместье. Потом Эмилия судорожно придумывает, как поступить со статуей, — она боится, что статуя принесет несчастье сыну, и хочет забрать ее с собой в могилу. Удалось ли ей это? Эмилия умерла 1 июля 1763 года, то есть на следующий день после того, как написала свое письмо потомкам. Вот пока все, что нам с Анникой удалось узнать.
Юнас взял микрофон:
— Да, неплохо. Но это еще не конец, продолжение следует, это я вам гарантирую! А пока поблагодарим моих коллег, Аннику Берглунд и Давида Стенфельдта. Спасибо! Это был Юнас Берглунд из Селандерского поместья. Приятного вам вечера. Счастливо!
Юнас с довольным видом выключил магнитофон. Они хорошо поработали. Получилось вполне профессионально.
Осталось только разыскать статую!
НЕЗВАНЫЕ ГОСТИ
— Тихо! Кто-то идет! Вы что, не слышите?
Аннике уже в третий раз мерещились странные звуки. Теперь услышали и остальные: дверь на чердак осторожно открылась, и кто-то еле слышно, медленно стал подниматься по лестнице. Анника вздрогнула и посмотрела на ребят. Давид быстро задул свечу. Казалось, даже Юнас был взволнован. Почему не сработала сигнализация? Он достал «салмиак» и засунул в рот.
— Что будем делать? — прошептала Анника. Давид пожал плечами.
— Можно, например, открыть дверь и крикнуть «Здрасьте!»
— Не смешно!
Слышно было, как кто-то крадется по чердаку. Шаги приближались, становились все увереннее и направлялись к двери, запереть которую было невозможно, так как ключ торчал снаружи.
Но тут Юнаса осенило! Надо всем втроем встать за дверью! Как только дверь откроется, они изо всех сил налягут на нее! Все вместе, одновременно! Это лучшее, и, пожалуй, единственное, что можно сделать!
Давид и Анника были так ошарашены, что никак не могли прийти в себя. Им никогда не приходилось справляться с подобными ситуациями. Они доверились Юнасу и, как он велел, встали наготове за дверью.
Но вдруг шаги смолкли! Стало тихо. Кто-то просто неподвижно стоял и слушал. Ребята замерли, едва дыша. Послышался глухой кашель, потом снова стало тихо. Затем дверная ручка дрогнула… Они приготовились. Ручка опустилась… и дверь начала открываться!
В ту же секунду все трое изо всех сил налегли на дверь. Послышался звук падения — видимо, кто-то упал на спину, но потом быстро встал на ноги, и дети услышали, как он помчался вниз.
Юнас тотчас же бросился за ним!
— Нет, стой, Юнас! Юнас!
Давид и Анника выбежали на чердак, но остановить Юнаса было невозможно. Они пошли за ним, но уже не торопясь, — что они могли сделать?
Внезапно в саду раздался громкий выстрел, и Анника с Давидом выскочили на улицу.
Там стоял Юнас. У него был несчастный и виноватый вид. Он молчал, понимая, что допустил массу оплошностей. Во-первых, забыл закрыть за собой калитку. Но еще хуже то, что, «заминировав» весь сад, он забыл о черном ходе. И, в довершение всего, выбегая, споткнулся о свою же проволоку. Потому-то и раздался выстрел.
Но зато он успел заметить синий «Пежо». Так вот кто к ним приходил! Тот самый человек в шляпе, который следил за поместьем.
«И как можно быть таким невнимательным!» — ругал себя Юнас. Давиду и Аннике он наврал, что просто кое-где неправильно подсоединил провода, но на самом-то деле у черного хода вообще не было сигнализации. Этот тип мог разгуливать там в свое удовольствие. А самое ужасное, что он, наверное, приходил сюда не в первый раз! Только это уже никак не проверишь — ведь Юнас перестал посыпать дверные ручки хвоей.
Да, вот это упущение! Теперь ошибка исправлена, и больше такое никогда не повторится! Но… Уже на следующий день выстрел снова прозвучал! Был вечер, но еще не стемнело. Ребята спокойно поливали цветы. Давид стоял возле селандриана.
И вдруг раздался выстрел. Да какой громкий! Потом ребята услышали ругань и оханье.
Давид и Анника в ужасе переглянулись. Юнас бросился на улицу и крикнул, чтобы они бежали за ним. Теперь-то этот тип от них не уйдет!
Давид побежал за Юнасом, но мимоходом случайно взглянул на гальванометр. Иголка дрожала. Селандриан был встревожен. Может, он среагировал на выстрел?
— Следи за селандрианом! — крикнул Давид Аннике и выбежал на улицу.
Юнас в недоумении шел ему навстречу. Он рассказал, что кто-то скулит, но где — непонятно. Теперь Давид тоже услышал.
— Ой-ой-ой, в меня стреляли, — доносился голос из зарослей у них за спиной.
— Это же Натте! — сказал Давид.
Они заглянули в кусты: там, выпучив от страха глаза, действительно сидел Натте. Он очень испугался выстрела и спрятался за ближайший куст. Уставившись на ребят своими светло-голубыми глазами, он пожаловался:
— Они в меня стреляли!
Давид подошел к нему и помог встать. Он попытался объяснить, что никто в него не стрелял. Это просто Юнас, шутки ради, повсюду расставил хлопушки. Давид многозначительно подмигнул Юнасу — он, мол, только хочет успокоить Натте, но Юнас очень рассердился. Давид говорил так, будто они развлекаются, тогда как на самом деле сигнализация была частью гениально продуманного плана по раскрытию… а кстати, кто знает… может, в этой истории замешаны международные криминальные группировки, торгующие антиквариатом. Нет, Юнасу определенно не нравилось, как Давид отзывался о его деятельности. На кухонное крыльцо вышла Анника.
— Натте, может, зайдете? — крикнула она. Но Натте недоверчиво посмотрел на нее.
— Нет, спасибо, я пойду домой, — ответил он.
— Да ладно, совсем ненадолго, — попытался уговорить его Давид.
— В Селандерский дом? Нет уж, спасибо! — сказал Натте.
Тогда Давид решил играть в открытую. Он прямо сказал, что они и раньше видели Натте в саду и даже заметили, как он заглядывал в окно. Почему же он не может зайти в дом? Наверное, он что-то ищет или хочет что-то узнать? Что же?
Натте сказал, что узнать он ничего не хочет, ему просто интересно, чем заняты Давид и его друзья.
— А это не одно и то же? — рассмеялся Давид.
Но Анника строго на него посмотрела. С психологической точки зрения, это неверный ход. Так Натте никогда не заговорит.
— Мы здесь поливаем цветы, — спокойно сказала она.
— Цветы? — недоверчиво переспросил Натте. — Неужели им нужно так много воды?
— Да, летом их надо поливать очень часто, — ответила Анника и доброжелательно посмотрела на Натте. — Просто удивительно, сколько они выпивают.
