Валерий Гусев - Сказка для злодеев
Он скинул с плеч свой рюкзачок, достал из него два свертка. Бабушка тем временем с опаской подошла к каменной гробнице, заглянула.
— Ничего тут нет. Даже паутины, — сказала разочарованно.
— А зачем тебе чужая паутина? — удивился Алешка. — У тебя на конюшне своей хватает.
— Потому что вот такие у меня работники, как ты. Нескладехи и неряхи.
Один сверток оказался надувным матрасом. С моей раскладушки. Алешка, передав мне фонарик, тут же взялся его надувать.
— Ты здесь ночуешь? — удивилась бабушка.
Алешка, выпучив глаза и надув щеки, ничего не ответил, только помотал головой.
— Смотри не пукни, — сказала бабушка. — Пусть лучше Димка надует.
«Какая разница, — подумал я, забирая у него матрас, — кто пукнет?»
Алешка тем временем раскрыл пакет и достал из него череп Ивана-царевича.
— Мой жених? — спросила бабушка.
Мне нравилось, что она совершенно спокойно воспринимала обстановку и все Лешкины заморочки.
Алешка вставил в череп свечу, зажег ее, поставил «жениха» в нишу. Стало еще неуютнее.
— Надул? — спросил меня Алешка. — Клади его в гроб.
— Заботливый ты мой, — умилилась бабушка и напялила на себя вышитый сарафан и нахлобучила кокошник.
— Ну как? — бабушка кокетливо скосила глазки.
— Блеск! Вылитая пересохшая Марфуша. Челюсть сдавай.
Бабушка отвернулась, выхватила изо рта свои белые зубы, отдала их Алешке и, кряхтя, уселась в саркофаг. Откинулась, вытянула руки вдоль тела.
— Нишего, — сказала она, шепелявя, — довольно удобно.
Мы с Алешкой отошли в темный угол, критически осмотрели «композицию». Скажу честно: жутко все это выглядело. В нише светился череп, в гробу лежит Баба-яга в девичьем наряде — и тишина. Я думаю, для наших соперников впечатление будет достойное.
— Все, — сказал Алешка, — сидим тихо и ждем. Скоро придут гости. Но очень быстро уйдут.
Он оказался прав. Не успели мы соскучиться, как за дверью послышался легкий шум, дверь ржаво скрипнула, сигнализация включилась и быстро выключилась. Вошли и остановились Червяков с обормотом Пашкой.
— Ни фига! — тихо сказал кто-то из них.
— А вот и мы! — сказал пароль Червяков.
И тут… Тут «неспящая красавица» приподнялась во всей красе и прошепелявила:
— Ребята, у ваш ш шобой водишки нет? Што лет как в горле перешохло.
Ребята икнули, присели, будто у них подломились ноги, и рванули назад, застряв в двери. А Марфуша злорадно захохотала им вслед.
Вот только что они тут были, и уже их нет. Только остались возле двери две лужицы.
— Вше, што ли? — спросила бабушка, выбираясь из каменного корыта. — Жубы мои отдай.
— А я их потерял, — засмеялся Алешка. — От штраха.
— Будешь дражнитша, я тебя укушу.
— Чем? — Алешке было весело. Ему понравился спектакль. — Ладно уж, возьми.
— А где сокровища? — спросил я.
— Да, — встрепенулась и бабушка. — Где изумруды-то? Я бы их на себя повесила.
— Здесь, — сказал Алешка небрежно. — Под гробом. Железяка нужна. Дим, сбегай быстренько.
— Куда? — Где это я в ночи буду искать какую-то железяку?
— Они там лом оставили, тащи его сюда.
— А экскаватор не нужен? — съязвил я.
— Откуда я знаю? — всерьез ответил Алешка. — Ты на лапы посмотри.
Я взглянул под ноги. Алешка хмыкнул:
— Да не на свои, а на львиные.
По правде сказать, я в этом подземелье не очень-то и оглядывался. Мне здесь не нравилось. Это наш Алешка везде чувствует себя как дома. А я как дома только дома. Ну посмотрел я на эти лапы… Кривоногие такие. И когти у них есть. Стоп! А под когтями что-то вроде колесиков от скейта. Тут и до меня дошло. Я выскочил через ревущую дверь наружу, отыскал лом, вернулся.
— Я очень много думал, Дим, — сказал Алешка. — Теперь твоя очередь.
А что тут думать-то? Я подсунул лом под нижний край саркофага, приналег… Эта каменная гробница тяжело, со скрипом, но послушно поехала в сторону. А под ней оказалась дыра. Колодец такой в каменном полу. Из него прямо ледяным холодом дохнуло. Вот вам и Тайнинская башня!
— Ого! — сказала бабушка и наклонилась, глядя вниз, в черную темноту. — Эх! — сказала она уже другим голосом. А далеко внизу послышался слабый всплеск. — Жубы уронила.
Так и получилось, как Алешка предсказывал. Накаркал, стало быть.
Мы все заглянули в колодец. На самом краю его болтался трухлявый обрывок веревки.
— Эх, — грустно сказал Алешка почти как бабушка. — Жубы — фиг с ними, новые подарим. А сокровища утонули, веревочка порвалась.
— И что вы здесь делаете? — раздался от двери голос… папы.
— Жубы ловим, — не оборачиваясь, сказала бабушка.
— Нашли место, — сказала мама.
— А вот и мы, — сказал дядя Мифа.
Вот так всегда. Как сокровища добывать, так их никого нету. А как сокровища делить, так они все тут.
— Как там в Париже? — спросил Алешка.
— Все спокойно. Все заняты своими делами, никто не ищет клады в старых башнях.
Папа спустился по ступеням, заглянул в колодец.
— Глубина большая. — Он покачал головой. — Я туда не полезу.
— Я поле́жу, — сказала бабушка. — Я беж жубов не могу.
— Я вам доштану жубы, — сказал дядя Мифа. — Я для ваш…
— Не дражнишь, — бабушка обиделась.
— Я не дражнюшь, — дядя Мифа смущенно прикрыл рот. — Я тоже жубы потерял. Когда ужнал, что эти отроки в башню полезли.
Тут что-то стало проясняться.
Папа приехал вечером. Съел два своих любимых яблока и спросил:
— А где мои дети?
— Они на экскурсии, — сказала мама. — По местам исторической славы. Под руководством бабы Аси.
Папа хмыкнул и покачал головой:
— Наша Ася и в старости ребенок.
— Так это хорошо!
— Хорошо, когда этот ребенок слушается старших. А не младших. Особенно Алексея. Чует мое бедное сердце — что-то они натворят.
Папино сердце его не обмануло. Сразу после этих слов приперся дядя Мифа и раскрыл нашу тайну.
— Они там сокровища откапывают. Среди врагов.
— Каких еще врагов? — папа насторожился.
— Так-то они вроде вполне приличные люди. Мелкие жулики. — Как это мелкие жулики могут быть вполне приличными людьми, я, наверное, никогда не узнаю. — Но эти приличные жулики вообразили, что в башне скрыты несметные сокровища. И в некотором роде ваши славные отроки оказались конкурентами.
— А если покороче? — нетерпеливо спросил папа.
— Знаете, я глубоко убежден: когда в дело вмешивается корысть, детям может угрожать опасность.
Вот так они все и оказались в подземелье Гремячей башни.
— А что это, мам, ты так вырядилась? — спросила наша мама свою маму. — Замуж собралась?
— Беж жубов-то?
— Пап, — сказал Алешка, — у них все жубы да жубы, а нам надо чемодан со дна этого колодца поднимать. Там знаешь сколько всего!
— Я туда не полезу, — опять заявил папа.
— Тебе не стыдно? — спросила мама. — Ведь ты же полковник милиции!
— Ах да! Я совсем об этом забыл.
В этот момент в черепе догорел огарок свечи, мигнул и погас. Стало совсем темно.
— У меня шпички ешть, — сказал дядя Мифа. — Правда, они дома.
— У меня дома и холодильник ешть, — сердито сказала бабушка.
При чем здесь холодильник? От него ни «швета», ни тепла.
Тут папе, видимо, все это надоело, он достал мобильник и позвонил какому-то местному милицейскому начальнику. Словом, нужна помощь, высылайте людей.
— Уже выехали, — сказал начальник. — По заявлению потерпевших граждан.
Оказывается, ночью в отделение милиции примчались двое парней, страшно перепуганных. Они наперебой кричали, что в подземелье Гремячей башни ожил древний покойник, дико завыл, «защелкал черепом» и потребовал бутылку пива, потому что за двести лет ужасно высох.
— Ваших рук дело? — спросил нас папа.
— Моих! — гордо ответила бабушка. — Я этого обормота Пашку давно уволить хотела.
Мы выбрались наружу и поскорее захлопнули дверь.
— Что за сигнализация? — спросил папа.
— Элементарно, Ватсон. — Алешка объяснил это явление так, будто сам его устроил. — Когда дверь открывается, сквозняк получается. А там, где-то под старинными сводами, устроены разные дырочки и трубочки. Вот в них сквозняк и воет.
Неужели Лешка умнее меня? Когда он все это объяснил, я тоже вспомнил одну старую историю из какой-то книги. Жил-был один жадный купец. И когда мастера строили ему новый дом, он здорово обманул их при расчете. Тогда эти умельцы где-то на чердаке вмуровали в стены горлышки от бутылок. И когда поднимался ветер, в доме раздавался дикий вой. Будто вовсю бесилась нечистая сила. Так что глупый, жадный и трусливый купец так и не вселился в новый дом. И никто после него тоже не захотел там жить, все боялись нечистой силы. Так этот дом и развалился от старости. Но вот почему Алешка вспомнил подобную историю, а я нет? Наверное, потому, что он, как мама, смотрит вперед, да еще и по сторонам.
