Миклош Ронасеги - Сорванцы
— Но вахтер сказал, у нее нет детей.
— Он перепутал фамилию, он-то спрашивал о какой-то Хайтоне.
На душе у мальчиков делалось все более уныло, и тут наконец им повезло. Полный седой мужчина поинтересовался:
— Что-нибудь случилось, ребята?
У нас передача одной женщине, а говорят, сегодня нет посещений. А вахтер перепутал ее фамилию. И нас отовсюду гонят.
Мужчина улыбнулся, и стало ясно, что ему искренне хочется помочь ребятишкам.
— Слушайте меня внимательно. Если обещаете вести себя тихо и если пробудете в палате недолго…
— Обещаем!
— Сегодня и в самом деле нет посещений, но на несколько минут повидаться мы все-таки разрешаем.
— Нам только два слова сказать. Вообще-то мы эту женщину не знаем. Фамилия ее Хайдуне. Нам ее еще отыскать надо.
Мужчина кивнул. Он был добрым человеком и поэтому провел мальчиков по лестнице на второй этаж.
— Вот там, видите, стеклянная дверь между лабораторией и хирургическим кабинетом? Через нее можно попасть в больницу, дверь почти никогда не запирается. Посетители об этом не знают, а персонал пользуется, когда проходит из больницы в здешний буфет. Попытайте счастья!
Он весело подмигнул мальчикам, но от дружеских щелчков воздержался — видно, хватало ума понять, что это может обидеть ребятишек.
Друзья горячо поблагодарили за помощь и взбежали по лестнице. Однако, к их огорчению, дверь оказалась запертой. Мальчики решили подождать, не откроет ли ее кто, и уселись на скамью.
Ожидание их было недолгим. Дверь открылась, но только не стеклянная, больничная, а другая — с надписью: «Хирургия полости рта». Из кабинета вышла симпатичная медсестра. Оглядевшись, она убедилась, что, кроме мальчиков, никого в очереди нет, и пригласила Берци:
— Заходите, пожалуйста.
— Что?
— Кто из вас болен?
Мальчики дружно замотали головами — нет, нет, они вполне здоровы.
— Мы только…
— Уверяю, я не причиню вам никакой боли, не бойтесь!
— Пожалуйста, у нас все в порядке, — начал Карчи дрожащим голосом. — Мы здесь только присели на минутку.
Женщина кивнула, но как-то неуверенно, и, медленно повернувшись, вошла в операционную.
Может, чтобы позвать кого на помощь? Ну нет, этого ждать не стоит! К такому испытанию сорванцы не готовы. Доставить домой ребенка, передать попавшей под машину женщине известие — пожалуйста, но зубы?!
На их счастье, больничная дверь распахнулась, и появились две медсестры. Они аккуратно прикрыли дверь, но запирать ее не стали. Сорванцам только это и нужно было! Мальчики мгновенно проскользнули в соседнее помещение и помчались по переходу. И вот они уже в хирургическом отделении.
Остановились, огляделись. Впереди длинный коридор с палатами по обе стороны. Повсюду сидели больные — кто с гипсом на руке или ноге, кто с повязкой на голове. Мимо мальчиков прошла, опираясь на костыли, молодая женщина. Резко пахло лекарствами.
— Меня в больнице всегда тошнит, — шепнул Берци. — Тебе доводилось лежать в больнице?
— Нет.
— Повезло!
Увидев мальчиков, к ним устремилась медсестра:
— Это вы?
Отрицать подобное ребята не решились: это действительно были они. Странный вопрос.
— Выходит, вахтер пропустил вас все-таки?
— Да, — решительно отрезал Карчи.
— Так в чем же дело?
— Нам необходимо кое-что сказать одной больной.
— Добрая весть — на пользу больному. Ваша знакомая всего несколько минут назад пришла в себя. Сейчас у нее главврач. Что вы хотите ей сказать?
— Пожалуйстапередайтеейчтомалышдома! — торжественно произнесли сорванцы.
— Что, что? — засмеялась медсестра.
— Пожалуйстапередайтеейчтомалышдома!
— Ничего не понимаю. Пусть один из вас войдет в палату и скажет все сам.
Сестра пошла впереди, мальчики за ней. Вскоре все трое остановились у палаты.
Ребята заглянули внутрь: там была только одна кровать, над которой нависла капельница: в вену на руке пострадавшей медленно переливалась прозрачная целебная жидкость.
Стоящий в палате главврач выслушал сестру и кивнул. Она повернулась к сорванцам и махнула рукой: один из них может войти. Но кто именно?
На раздумья не было времени, Берци — предводитель сорванцов, значит, должен идти он. Обернувшись к Карчи, он успел шепнуть приятелю:
— А женщина-то старая!
Берци решительно двинулся вперед и остановился у кровати больной, от волнения у него в горле стоял комок. Белые стены, белые халаты, бледное лицо больной, таинственные приборы — все это производит на человека гнетущее впечатление.
— Видите ли… — прошептал Берци. Главврач нетерпеливо бросил:
— Не волнуйся, спокойно и отчетливо скажи все и улыбнись.
Берци тяжело вздохнул, а потом с улыбкой на лице выпалил на одном дыхании:
— У вас родился ребенок!
То, что за этим последовало, было похоже на кошмарный сон. Берци почувствовал, как главврач крепко схватил его за плечи и решительно подтолкнул к двери.
— Ой, неужели я в роддоме? — воскликнула больная.
Берци пришел в себя, когда они с Карчи мчались по лестнице вниз, а вслед им грохотал бас главврача:
— Сорванцы негодные! Кто посмел пропустить их сюда?
Мальчики выскочили через «секретную» дверь и столкнулись нос к носу со знакомым им толстяком.
— Вы уже здесь? Это хорошо! — отечески похвалил он мальчиков.
— Кажется, главврач что-то о вас говорил, — прохныкал перепуганный Берци.
— Ничего удивительного! — улыбнулся толстяк. — Мой отец когда-то работал в этой больнице. Я тут все вдоль и поперек исходил, когда был таким, как вы, каждый закоулок знаю.
В этот момент открылась дверь в хирургический кабинет.
— Ага, я вижу, вы все-таки вернулись. А я подумала, что вы сбежали, маленькие сорванцы! — смеясь, проговорила сестра, снова приглашая мальчиков войти.
Ребята низко опустили головы, но входить в кабинет не стали, а зайцами помчались прочь из больницы.
Через полчаса мальчики стояли на площади Героев, в тени памятника семи вождей, думая лишь об одном: с этим Эгоном забот не оберешься. Приятели молчали, только физиономии их стали еще более хмурыми и кислыми.
— Свинство, свинство, — бормотал Карчи. — Ну как ты мог такую глупость сморозить?
— Сам не пойму. Сказал вот. — И Берци залился краской от одного воспоминания о своем позоре.
Ладно, ничего не поделаешь, больше друзья не вспоминали о случившемся.
Глава двенадцатая, в которой описаны редкие минуты покоя наших героев, когда они считают, что все у них в порядке. Так они и ведут себя, а в награду получают два значка с изображением собаки
Сорванцы топтались на месте, поджидая Терчи. Но девочка не появлялась, напрасно мальчики надеялись, что вот-вот мелькнут на остановке автобуса или метро ее распущенные волосы, веселое личико и горящие глаза.
— Отличная девчонка, — внезапно заметил Карчи.
— Да, — кивнул Берци.
— Сердце у нее золотое. Она и сейчас, наверное, с ребенком возится. Когда маме стало плохо, Терчи вызвала «неотложку».
— Угу.
— С ней можно иметь дело, она не такая воображала, как другие.
— Ага.
Мальчики прошлись вокруг памятника. Друзья крутили головами, стараясь разглядеть ангела на вершине колонны, но видели лишь крылья да шар, на котором он стоял.
— Симпатичная, — снова нарушил молчание Берци.
— Ага.
Мальчики имели в виду вовсе не детали памятника.
— Когда она вырастет, будет покрасивее Этушки.
— Гораздо красивее.
— Этушка на самом деле не такая уж и красивая. Скорее, привлекательная. Ходит в облегающих свитерах, а ресницы у нее, наверное, искусственные.
— Гм…
— Я как-то спросил у Терчи, знает ли она, чему равна скорость света. И представь, она знала, хотя по физике у нее трояк.
Рассуждения сорванцов внезапно прервались.
На площадь Героев один за другим въезжали автобусы с иностранными туристами. Громко пыхтя, автобусы останавливались на краю площади, слышалось хлопанье дверей, из автобусов одна за другой высыпали группы туристов. Во главе каждой группы шел гид рассказывающий о площади Героев, которую туристы медленно обходили по кругу. Это зрелище пришлось сорванцам по вкусу.
— Здорово, а? — восторженно бросил Берци.
Настоящее парадное шествие! Иногда группы сталкивались, перемешивались, знакомились друг с другом, слышалась разноязыкая речь, которую, казалось, немыслимо различить, но это только для тех, кто не владеет иностранными языками. Туристы же легко улавливали в шумном разноголосье звуки родной речи.
— Хорошо, когда человек знает…
— Учиться надо, — буркнул Карчи.
— По крайней мере, хоть один иностранный язык выучить стоит. Штюси, к примеру, сразу три языка учит — русский, английский и французский.
