Р. Стайн - Пропавшая девушка
— Когда выходим? — требовательно спросила Пеппер, вставая, чтобы передать Диего большой пакет с попкорном. Пеппер, как всегда, не сиделось на месте. — Мы разве хотим, чтобы весь снег растаял?
— Кто-нибудь хочет еще пива? — У Пеппер свои приоритеты, у Гейба свои.
Я поглядел в окно. По заднему двору Диего вилась позёмка. Снег еще не успел слежаться. Я допил пиво и метнул банку в мусорное ведро в углу.
— Ладно, выкатываемся.
Поездка на «Ранчо снегоходов» много времени не заняла. На дороге нам попалась парочка скользких участков, но в основном ее успели расчистить. Я, тем не менее, вел осторожно, крепко держась обеими руками за руль и следя за скоростью. Мне не хотелось, чтобы нас тормознули копы. Они унюхают в моем дыхании запах пива, и тогда проблем не оберешься.
Пеппер сидела рядом со мной. Машина была мамина, «Королла», и Диего занял почти все заднее сиденье. Кэтрин пришлось пригнуть голову и усесться к нему на колени, чему он, само собой, был только рад. Гейб был зажат между дверцей и массивной тушей Диего.
— Мне… нечем… дышать… — сипел он. Увы, мы не обращали ни малейшего внимания на его муки.
Я въехал на подъездную дорожку перед магазином. Разумеется, Лиззи, была там, дожидалась нас со стороны черного хода. Когда я припарковался, она помахала нам рукой в красной перчатке.
Я повернулся, чтобы увидеть реакцию Пеппер.
— Не беспокойся. Я не стану ее обижать, — сказала Пеппер. — Ты был прав, Майкл. Она новенькая, друзей у нее нет и… есть в ней что-то очень печальное.
Я кивнул, чувствуя радость и облегчение от слов Пеппер. Она может быть ревнивой, раздражительной, вспыльчивой — но сердце у нее золотое.
Я выбрался из машины и распахнул заднюю дверцу.
— Диего, мне принести клещи, чтобы тебя вытащить?
Он расхохотался. Я взял Кэтрин за руку и вытащил ее первой. Вслед за ней с громким стоном вывалился Диего. Гейб уже стоял по другую сторону машины, делая глубокие вдохи.
Лиззи рысцой подбежала к нам. На ней была красная лыжная шапка из шерсти в тон красным шерстяным перчаткам, синий пуховик и коричневые сапожки-угги на меху, выглядевшие с иголочки.
— Я так волнуюсь! — защебетала она. — Никогда еще не каталась на снегоходе. Как ты его водишь, Майкл? Это как велосипед?
— Не совсем как велосипед, — сказал я.
— Тебе не нужно жать педали, — услужливо добавил Диего.
— Мой папа даст тебе самоучитель, — пообещал я.
— Ничего тут хитрого нету, — заявил Гейб. — Даже Диего справится.
Диего отвесил Гейбу такого тычка, что тот врезался в автомобиль:
— Шуточки у тебя.
— Не шали, — сказал Гейб. — А то мамочке пожалуюсь.
Кэтрин держалась за живот.
— Напрасно я выпила натощак два пива. Я пообедать забыла…
— Ничего, вот помчимся через Ривер-Ридж, сразу все болячки забудешь, — пообещал Диего. — А если поплохеет, смело высовывайся и блюй в снег.
Кэтрин взяла Диего за руку:
— Какой ты чуткий.
Папа заранее все подготовил к нашему выезду. «Снежные кошки», как он и говорил, были все сданы напрокат. Однако «Ямахи» выглядели потрясающе. Он показал Лиззи, как нужно садиться, куда ставить ноги и какие кнопки нажимать.
— Не гони слишком быстро, — напутствовал он меня. — Дай ей возможность насладиться моментом.
— Нет проблем, — сказал я.
Папин магазин находится у подножия Ривер-Роуд. Расположение просто прекрасное. Широкие трассы начинаются сразу за магазином и дальше тянутся вдоль основной дороги — для катания на снегоходах лучше и не придумаешь.
Дорога проходит вдоль реки Конононки, а дальше взбирается на холмы Ривер-Ридж, высочайшего места в Шейдисайде. Там, наверху, простираются дремучие леса. Нигде никакого жилья. Это охраняемая природная территория. Можно стоять на вершине скалы и любоваться извивающейся лентой реки и городом далеко внизу.
А что за восторг — с ревом нестись бескрайними белыми просторами, по одну сторону громоздятся речные скалы, по другую стеной стоит черный лес, вздымаешь высокие волны снега, мчишься, скользишь и проносишься через сугробы, и кажется, будто ты затерялся в собственном мире, сияющем ослепительной белизной!
Ха. Поэтично, не правда ли? Вот, я же говорил, что хочу изучать писательское мастерство.
Мы сорвались с места одновременно, все шестеро. Трасса недостаточно широка, чтобы можно было ехать бок о бок. Диего с Кэтрин возглавляли гонку. Эти двое настоящие профи. Гейб и Пеппер мчались у них на хвосте, вздымая вихри снега. Я держался позади, ведя свой снегоход рядом со снегоходом Лиззи. Мы выбрали собственный темп. Водила она все еще неуверенно — то сбавляла ход, то вновь набирала скорость.
— Скользи! — кричал я. — Жми на газ, потом отпускай! Не бойся скользить!
Она кивала, но темные ее глаза были широко раскрыты, а на лице застыла сосредоточенность. Остальные вырвались далеко вперед. Они скрылись за первым поворотом дороги, когда я еще только подымался на холм.
Я не сомневался, что Лиззи усвоит все на лету. Я помнил свою первую попытку. Тогда у меня было такое чувство, будто я оседлал дикого зверя или, быть может, неоседланного, брыкучего мустанга. Зверь ревел, торжествуя свое превосходство, и уносил меня, совершенно беспомощного, с собой…
У Лиззи на лице было сейчас то же самое паническое выражение. Но уже через несколько минут я увидел, что всякое напряжение исчезло с ее лица. Теперь она с улыбкой неслась со мной наравне, и вместе мы с легкостью взрезали рыхлые снежные сугробы.
Вскоре мы уже неслись над рекой. Поглядев вниз, я увидел сверкающую белизну льда, сковавшего водную гладь от берега до берега.
Мы приближались к вершине, почти достигнув Ривер-Ридж. Впереди открывалась широкая равнина. По правую нашу руку растянулись рядами вдоль горизонта высокие сосны, а за ними на многие мили простиралась лесная чаща.
Диего и Кэтрин нарезали на своих снегоходах широкие круги. Они дико скользили и вращались волчком, вздымая тучи снежной пыли. Гейб и Пеппер присоединились к веселью. Они скользили и кружились, словно на катке.
Грохот наших моторов разносился среди деревьев. Мы с воплями вскидывали кулаки в воздух, взымая волны снега до небес, и серебрящиеся снежные хлопья обдавали нас, словно ледяной душ.
Лиззи заметно отстала. Я заметил, что она тоже пробует вращаться, но для новичка это было, пожалуй, все-таки сложновато. Она медленно скользила по кругу, глядя, как мы бесимся.
Я вышел из крутого разворота и сделал знак Лиззи следовать за мной. Выровняв ход, взялся за руль и помчался к нетронутым снежным просторам, тянувшимся вдоль опушки леса.
Что это за красная птица парит у нас над головой? Никак ястреб?
Опустив глаза, я увидел, как Лиззи мчится ко мне. Потом обернулся — и охнул, когда кто-то вышел из-за деревьев.
Щуря глаза от летящего снега, я смог его разглядеть. Парень моих примерно лет, может, чуть постарше, в длинном черном пальто с капюшоном, из-под которого выбивались темные волосы до плеч.
Он шел широкими шагами, удаляясь от леса. Прошло несколько секунд, прежде чем я сообразил, что мой снегоход несется прямо на него. Столкновение казалось неизбежным. Почему он не видит меня? Почему не слышит треска и рева мотора?
Я вцепился в руль, отчаянно пытаясь повернуть.
— Эй! — вскрикнул я. Что-то пошло не так. Что-то не так было со мной. Внезапно я потерял возможность двигаться. Руки ослабели. Я пытался… пытался… Но не мог ни свернуть вбок, ни развернуться в другую сторону.
Я попытался снова. Мои руки соскользнули с руля и безвольно повисли вдоль туловища. Я чувствовал такую слабость, что даже поднять их не мог.
Что со мной происходит?
Я пытался ударить по тормозам. Вдруг показалось, что мой ботинок весит не меньше тонны. Нога отказывалась подчиняться. По мышцам разлилась слабость. Я… я не мог остановить снегоход. И свернуть тоже не мог. Не мог уклониться. Даже напрягаясь изо всех сил, я не мог пошевелить ни рукой, ни ногой!
Парень брел, опустив голову. Руки его слегка покачивались при ходьбе. Он не слышал меня. Он не видел меня.
Я беспомощно смотрел, как мой снегоход врезался в него с яростным грохотом. Удар пришелся парню в бок и отшвырнул назад. Я смотрел, как его ноги отрываются от земли, и он взмывает в воздух, подброшенный ударом.
Я увидел, как его глаза сделались дикими и услышал его отчаянный вопль. Вопль, который я буду слышать до конца дней моих. Вопль боли и ужаса.
Мой снегоход пронесся мимо него. Внезапно я вновь обрел возможность двигаться. К рукам вернулась подвижность. Я сжал и разжал пальцы. Действуют. Ноги тоже работали.
У меня не было времени искать причины этого необъяснимого паралича. Я заглушил мотор и скользил по инерции, пока не остановился, въехав в высоченный сугроб. Посидел несколько секунд, пытаясь отдышаться, чувствуя, как кружится голова, вздрагивая всем телом от потрясения.
