Р. Стайн - Пропавшая девушка
— Мама у тебя потрясающая. Я сказала ей, что сегодня еще не ела, и она…
Появилась мама с тарелкой в руках.
— У меня еще много лингуини осталось. И не стесняйся, Лиззи, бери фасоль. — Взяв большую миску с макаронами, она наполнила тарелку Лиззи.
— Твоя семья недавно переехала? — поинтересовался папа, допивая бокал красного вина.
Лиззи кивнула.
— На той неделе.
— А где ты жила раньше? — спросил папа.
— Вы, наверно, о таком и не слыхивали, — сказала Лиззи. — Это совсем крохотный городишко. Пристанью Мэри называется.
Папа покачал головой.
— Никогда не слыхал.
Лиззи принялась наворачивать свой ужин. Она запихивала в рот огромные порции лингуини. Вскоре ее щеки и подбородок выпачкались в соусе, но она не прервалась, чтобы вытереть их салфеткой. Она продолжала жевать и всасывать макароны, шумно глотая, словно не ела несколько недель.
Мама с папой переглянулись и дружно сделали вид, что ничего не замечают.
Минди гавкнула и ткнулась носом Лиззи в колени. Она любит, когда гости уделяют ей внимание. Но Лиззи была слишком занята едой, чтобы приласкать псину.
— Где ты живешь? В наших краях? — спросила мама.
Лиззи кивнула, судорожно глотая.
— На Вересковой улице, — сказала она. — Я думала, это она и есть. Но из-за этого снегопада…
— Это улица Ткачей, — объяснил папа. — Ткачей переходит в Вересковую. Стоит пропустить один квартал…
— Мне жутко неудобно, — сказала Лиззи и сжала мою руку. — Майкл, должно быть, считает меня идиоткой. Каждый раз, как он меня видит, оказывается, что я потерялась. — Она снова набросилась на лингуини, запихивая их в рот и не прерываясь даже чтобы перевести дух.
— Тебе нужно родителям позвонить? — спросил папа, наблюдая, как она ест. — Они, наверное, будут волноваться?
Свободной рукой она отмахнулась.
— Нет проблем.
Папа повернулся ко мне.
— Забыл тебе сказать, несколько завтрашних сделок у меня отменяются. «Арктических кошек» не осталось, но парочка «Ямах» для вас с друзьями найдется.
— Класс! — воскликнул я. — Спасибо, пап. Это потрясающе. И снег будет что надо. Ребята от счастья с ума посходят.
Лиззи отложила вилку. На ее тарелке не осталось ничего, кроме маленькой лужицы соуса. Она сняла макаронину со щеки.
— Вы про снегоходы?
— Папа владеет магазином снегоходов в Норт-Хиллс, — пояснил я. — Завтра мы с компанией хотим погонять вдоль Ривер-Роуд.
— Ух ты. — Она наконец вытерла рот салфеткой. После чего опять сжала мою руку. — Я никогда не каталась на снегоходе. Можно мне с вами?
Я замялся.
— Ну…
— Это значит «да»? — вскричала Лиззи.
— Пожалуй, — сказал я. — Хорошо.
— Спасибо! — воскликнула и, наклонившись, чмокнула меня в щеку.
Тут я как раз поднял глаза и обнаружил, что в дверях столовой стоит Пеппер и во все глаза смотрит на нас.
14Лиззи тут же отпрянула от меня.
Я заметил, как глаза Пеппер на мгновение превратились в щелочки. Капюшон ее длинной куртки все еще был на голове. Она угрюмо поглядела на меня, после чего напустила на себя безразличный вид.
— Майкл? Я думала, мы собирались позаниматься…
Мама вскочила.
— Здравствуй, Пеппер, — сказала она. — Мы не слышали, как ты звонила в дверь.
— А я и не звонила, — отвечала Пеппер, буравя взглядом меня. — Парадная дверь стояла открытой, вот я и…
— Открытой? — не сумел скрыть удивления папа. — Я-то думаю, откуда сквозняк…
— Я дико извиняюсь, — произнесла Лиззи, качая головой. — Должно быть, я не закрыла ее за собой. Я плохо соображала и… и… просто вчера не выспалась. — Она положила голову мне на плечо.
Это вызвало у Пеппер соответствующую реакцию. Я заметил, как ее глаза на долю секунды расширились и тут же снова приняли хмурое выражение.
— Снимай куртку, Пеппер, — сказала мама. — Кстати, мне очень нравится цвет. Это фиолетовый?
— По-моему, он чуть темнее фиолетового, — отозвалась Пеппер. — Хорошо смотрится с моими волосами? Не слишком вызывающе?
— Вовсе нет. Мне нравится. — Бросив взгляд на Лиззи, мама снова повернулась к Пеппер. — Ой, извини. Где мои манеры! Ты знакома с Лиззи?
Пеппер неотрывно глядела на меня.
— Нет. Нет, не знакома.
— Привет, — сказала Лиззи, коротко помахав рукой. — Рада знакомству.
Я поднялся.
— Пеппер, в шкафу ужасный беспорядок. Дай я помогу тебе повесить куртку. — Взяв ее за локоток, я отвел ее к шкафу в прихожей. — Знаю, это может показаться странным… — прошептал я.
Пеппер сняла капюшон и боднула лбом меня в грудь.
— Ты же говорил мне, что не знаешь ее! — прошипела она. — Ты же говорил!
— Ну, да, но…
— Ты сказал, что не знаешь ее. А она сидит тут с тобой, ужинает, да еще и тебя целует…
— Она возникла откуда ни возьмись, — прошептал я, не отрывая глаз от дверей в столовую. — Я ее специально не приглашал.
— Майкл, с каких пор ты стал лгуном? Она вот так просто появилась и уселась ужинать с твоей семьей?
— Дык да, — настаивал я. — Ничего я не лгу, Пеппер. Честно. Я…
Я умолк, когда в прихожую вышла Лиззи, неся курточку на сгибе руки. Должно быть, мама отдала.
— Я пойду, — сказала она. — Вы уж извините, что я так к вам нежданно-негаданно. — Она засмеялась. — Наступит день, когда ты встретишь меня, и я не буду потерянной.
— В Шейдисайде заблудиться легко, — сказала Пеппер. Она показала на окно гостиной. — Снег перестал, так что будет лучше видно, куда идешь.
Лиззи натянула шапочку на волосы.
— Рада была с тобой познакомиться, Пеппер.
— Взаимно, — отозвалась Пеппер безо всякого энтузиазма.
Лиззи протиснулась мимо меня.
— До завтра.
— До завтра? — Пеппер подняла глаза на меня.
— Где встречаемся? — как ни в чем не бывало продолжала Лиззи.
— Почему бы тебе не встретиться с нами в папином магазине? — предложил я. — Это на Ривер-Роуд. Ты не заблудишься. — Я засмеялся. — Даже ты не заблудишься. Там не длиннее квартала.
Пеппер не смогла скрыть удивления в голосе.
— Ты завтра едешь с нами?
Лиззи кивнула. И улыбнулась Пеппер странной улыбкой.
— Майкл пригласил меня.
Это было не совсем правдой. Лиззи сама себя пригласила. Но не успел я и слова вставить, как она уже исчезла за дверью.
Порыв холодного воздуха проник в комнату. Однако взгляд Пеппер был еще холоднее. Я захлопнул дверь.
— Успокойся, — сказал я. — Она в городе новенькая, никого не знает. Что плохого в том, чтобы проявить к ней участие?
Пеппер кивнула и взяла меня за руку.
— Ты прав. Ты совершенно прав. Что плохого? Только потому, что она сногсшибательная красотка…
У меня отпала челюсть.
— Не понял? Ты считаешь ее сногсшибательной?
Пеппер ткнула меня кулаком в бок.
— Серьезно, Майкл. Не делай вид, будто не заметил. — Она подняла рюкзак, и мы направились к моей комнате, чтобы приступить к урокам. Но у окна гостиной я остановился. Уличный фонарь в начале подъездной дорожки освещал тротуар.
— Эй, посмотри, — сказал я.
Пеппер склонилась к окну и проследила за моим взглядом.
— Это Лиззи, — сказал я. — Она идет не в ту сторону. Вересковая улица в другой стороне. Она идет не в ту сторону.
15Утро субботы выдалось преотменным. Небо было голубое-голубое, ни одного облачка. Солнце не поднялось еще высоко, и снег под его лучами переливался расплавленным золотом. Воздух был свеж и чист, морозец приятно щипал лицо. Один из тех восхитительных зимних дней, когда весь мир погружается в тишину, словно укутанный огромным одеялом, и не может случиться ничего плохого.
Мы начали собираться у Диего примерно через час после обеда. Родителей Диего не было дома; впрочем, их все равно не волнует, что он пьет пиво. Так что мы растянулись на животах на полу его гостиной, играли в «Безумный футбол» на его PlayStation и приговорили несколько баночек пива. Чисто для разогреву и чтобы положить хорошее начало нашей снежной вечеринке.
Кэтрин рассказывала историю о том, как врезалась в спортзале в мисс Кёрди, и как, оказывается, неловко заниматься спортом в компании своей учительницы английского. Кэтрин, как я уже говорил, девушка Диего. Она меньше его в два раза. Серьезно. Ее голова едва достает ему до груди.
У нее светлые волосы, которые она стрижет довольно коротко, светлые брови, огромные голубые глазищи и чудесный горловой смех. Она потрясающая. Может рассказать глупейшую историю о том, как врезалась в училку в спортзале и заставить нас всех кататься по полу от хохота.
Диего вскочил и сплясал победный танец, вскидывая кулаки над головой. Его команда только что забила гол. Гейб расплющил пивную банку о собственный лоб. Как-никак, он Гейб, и не желает, чтобы кто-нибудь думал, будто он взрослеет.
