Роберт Стайн - Нашествие тыквоголовых
Обзор книги Роберт Стайн - Нашествие тыквоголовых
Роберт Лоуренс Стайн
НАШЕСТВИЕ ТЫКВОГОЛОВЫХ
1
— Ты куда собралась, Эльф? — крикнул папа из гостиной.
— Не зови меня Эльфом! — рявкнула я. — Мое имя — Дрю.
Папа думает, что это очень мило — называть меня Эльфом, а меня это бесит. Он зовет меня Эльфом потому, что я миниатюрная для своих двенадцати лет. А еще у меня короткие прямые черные волосы, острый подбородок и острый маленький носик.
Если уж вы похожи на эльфа, хотелось бы вам, чтобы вас и называли эльфом?
Разумеется — нет.
Однажды мой лучший друг, Уолкер Паркс, услышал, как папа зовет меня Эльфом. Ну и решил сам попробовать. «Как дела, Эльф?» — спросил Уолкер.
Я изо всех сил наступила Уолкеру на ногу, и больше он меня так не называет.
— Ты куда собралась, Дрю? — крикнул папа из гостиной.
— Отсюда! — ответила я и ушла, хлопнув дверью. Люблю держать родителей в неведении. Стараюсь никогда не давать прямого ответа.
Вы могли бы сказать, что я и лукава, как эльф. Но если бы сказали — я б и вам отдавила ногу!
Я сурова. Хоть кого спросите. Вам ответят, что Дрю Брокман — сурова. Если ты — самая низкорослая девочка в классе — поневоле будешь суровой.
По правде говоря, никуда я и не собиралась. Ко мне должны были придти друзья, и я решила подождать их на улице. Я спустилась вниз по улице и принялась их высматривать.
Я сделала глубокий вдох. Жители дома на углу разожгли камин. Белый дым плыл из трубы. Он благоухал сосновыми полешками.
Я люблю осень. Осень означает, что на носу Хэллоуин.
Хэллоуин — мой любимый праздник. Наверное, потому, что он позволяет мне стать кем-то еще. Или чем-то еще.
Это единственная ночь в году, когда я могу не походить на эльфа.
Но с Хэллоуином у меня связана одна проблема. И эта проблема — сладкая парочка из моего класса. Таббита Вейс и Ли Уинстон.
В последние два года Табби и Ли совершенно испоганили нам с Уолкером Хэллоуин.
Я была в бешенстве. Уолкер — тоже. Наш любимый праздник испортили двое дефективных, решивших, что им все дозволено.
Грррррррррррррррррррррррр!
От одной мысли об этом хочется кому-нибудь врезать!
Другие мои друзья, Шейн и Шейна Мартин, тоже переживают. Шейн и Шейна — мои ровесники, близняшки. Они живут в соседнем доме, и мы частенько тусуемся вместе.
Шейна и Шейну ни с кем не спутаешь. У обоих круглые физиономии и светлые кудряшки. У обоих румяные щечки и задорные улыбки, а еще они невысокие и коренастые.
Папа как-то назвал их «нуль-нуль». Папочка кому угодно подберет досадное прозвище!
Короче, близняшки злы на Табби и Ли не меньше нас с Уолкером. И в этот Хэллоуин мы собираемся что-нибудь им сделать.
Только не знаем, что именно.
Вот и решили собраться и обсудить этот вопрос.
Как начались наши проблемы с Тэбби и Ли? Ну-с, вернемся для начала года на два назад.
Как сейчас все помню.
Нам с Уолкером было по десять. Мы тусили перед моим домом. Уолкер положил свой велосипед на бок и возился со спицами на колесе.
Стоял чудесный осенний денек. В конце квартала кто-то жёг огромную кучу палой листвы. В Ривердэйле это, кстати, запрещено законом. Папа всегда грозится вызвать полицию, если кто-то будет жечь листья. Но я обожаю этот аромат.
Уолкер возился со своим великом, а я за ним наблюдала. Не вспомню, о чем мы тогда говорили. Я подняла глаза — передо мною стояли Табби и Ли.
Табби, как всегда, выглядела идеально. «Маленькая Мисс Совершенство» — так прозвал ее папа, и на сей раз я целиком с ним согласна.
Было ветрено. Но из ее длинных прямых блондинистых волос не выбилось ни прядки. Ее волосы никогда не становятся похожи на воронье гнездо — не то что мои.
У Табби идеальная кожа цвета сливок и идеальные же зеленые глаза, искрящиеся озорством. Словом, очень хорошенькая, и она это знает.
Иногда мне трудно удержаться, чтобы не запустить ей в волосы обе руки и растрепать хорошенько!
Ли — высокий красавчик с карими глазами и чудесной теплой улыбкой. Он афроамериканец, и нередко косит под крутых рэперов с МТV.
Девчонки в школе считают, что он потрясный. Но я никогда не могу разобрать, что он говорит. Это потому, что во рту он вечно перемалывает огромный ком яблочной жвачки.
— Ммммммммммб-мммммммммб. — Ли смотрел на велик Уолкера и что-то мычал.
— Эй, — сказала я. — Чего надо, ребята?
Табби скорчила брезгливую гримаску и ткнула в меня пальцем:
— Дрю, у тебя под носом чего-то висит…
— Ой! — Я вскинула руку и потерла под носом. Ничегошеньки не висело.
— Прости, — фыркнула Табби, — показалось!
Оба взорвались хохотом.
Табби постоянно выкидывает со мной такие штучки. Она знает, как я переживаю из-за своей внешности. Так что я всегда покупаюсь на ее тупые хохмочки.
— Знатный велик, — пробубнил Ли, обращаясь к Уолкеру. — Сколько скоростей?
— Двенадцать.
Ли осклабился.
— А в моем — сорок две.
— Чего? — Уолкер вскочил. — Сорока двух скоростей не бывает!
— А в моем бывает, — ответил Ли, продолжая ухмыляться. — По специальному заказу сделан.
Он выдул огромный пузырь зеленой жвачки. А это нелегко сделать, когда лыбишься во все тридцать два.
Я попыталась проткнуть пузырь, чтобы тот облепил его наглую, самодовольную рожу. Но Ли быстро отступил и с хлопком втянул пузырь обратно в рот.
— Неужто подстриглась? — спросила Табби, изучая мои встрепанные ветром волосы.
— Нет, — ответила я.
— То-то оно и видно, — сказала она. И пригладила одной рукой собственные идеальные волосы.
— Грррррррррр. — Я не могла сдержаться. Я стиснула руки в кулаки и испустила сердитый рык.
Я часто рычу. Иногда даже сама того не замечая.
— Мумумумб-ммуммуммумб, — сообщил что-то Ли. Яблочный сок из жвачки стекал у него с подбородка.
— Прошу прощения? — спросила я.
— У меня на Хэллоуин будет вечеринка, — повторил он.
Сердце мое заколотилось.
— Настоящая хэллоуинская вечеринка?! — воскликнула я. — И все в костюмах, и сидр горячий, и игры, и страшилки всякие?
Ли кивнул.
— Да. Настоящая хэллоуинская вечеринка. У меня дома в ночь Хэллоуина. Хотите пойти?
— Еще бы! — в один голос воскликнули мы с Уолкером.
Большая ошибка. ОЧЕНЬ большая.
2
Когда мы с Уолкером явились на вечеринку, там было полно ребят из нашей школы. Родители Ли развесили оранжевые и черные ленты серпантина по всей гостиной. Три здоровенных джека-фонаря ухмылялись нам с подоконника.
Разумеется, первой же встреченной мною персоной оказалась Табби. Даже в костюме ее было нетрудно узнать. Благо костюм был — принцессы.
Идеальный? Еще бы!
Розовое платье с оборочками, длинными пышными рукавами и высоким кружевным воротником. А на белокурых волосах красовалась высоченная тиара с блесками.
Она улыбнулась мне накрашенными губами.
— Это ты, Дрю? — спросила она, делая вид, что не узнает меня. — Кем это ты вырядилась? Мышкой?
— Нет! — возмутилась я. — Никакая я не мышка. Я Клингон. «Стар Трек» что ли не смотрела?
Табби прыснула.
— А ты уверена, что ты не мышка?
Она повернулась и отошла. На лице — блаженная улыбка. Ей одно удовольствие меня оскорблять.
Я тихо зарычала и отправилась на поиски компании. У камина обнаружились Шейн и Шейна. Их тоже было легко узнать. Оба нарядились большими толстыми снеговиками.
— Отличные костюмы! — сказала я.
Костюмы состояли из двух «снежных» шаров: большой — для тела, маленький — для головы.
На маленьких шарах имелись прорези для глаз. Но я не могла сказать, кто из них Шейн, а кто — Шейна.
— Из чего снег? — спросила я.
— Из пенопласта, — ответила Шейна. Голос у нее высокий и пронзительный. Так, теперь я знаю, кто есть кто. — Мы их вырезали из больших блоков.
— Круто, — сказала я.
— Мировецкая вечеринка, да? — вмешался Шейн. — Тут все наши одноклассники. Видали костюм Брины Морс? Вся обрызгалась серебряной краской! И лицо, и волосы!
— И кем она должна быть? — спросила я, выискивая ее взглядом в толпе. — Серебряным Сёрфером?[1]
— Нет. Подозреваю, что Статуей Свободы, — ответила Шейна. — Она и пластиковый факел держит.
В камине треснуло полено, заставив меня подскочить. Верхний свет был потушен, погружая комнату в полумрак и придавая ей хэллоуинскую атмосферу. Из-за огня в камине на полу плясали длинные тени.
Я повернулась и увидела, что сквозь толпу к нам проталкивается Уолкер. Все тело он обмотал бинтами. Мумия, дело ясное.
— У меня беда, — заявил он.
— В чем проблема? — спросил Шейн.
— Мама ужасно со мной замоталась… то есть, ужасно меня замотала, — пожаловался Уолкер. — Все у меня сползает. — Он подергал болтающиеся на шее бинты.
