Василий Клёпов - Тёзки
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
о «святой» старушке, комарике, который славил бога, и о том, как Тоша занимался антирелигиозной пропагандой
Рядом с Корешковыми жила очень религиозная старушка по фамилии Чудикова. Старушка считала себя чуть ли не святой, а все, кто жил в том же дворе, были, по её мнению, грешники.
— Антихристы! Греховодники! — орала она на ребят с утра до вечера. — И что господь бог на вас чуму не пошлёт…
— Да как, Марфа, язык у тебя поворачивается, — вмешалась мама Зюзина. — Разве можно так говорить про маленьких?
— А ты молчи! — и она понесла такое, что писать неудобно.
В церкви Чудиковой доверяли стирать и сушить поповские подрясники. Весь двор из-за этого был вечно увешан длинной тёмной одёждой с большущими белыми крестами. Ещё эта Чудикова делала для церкви вино из чёрного винограда «Гаджичж» и пекла малюсенькие пышечки, которые назывались просвирками.
Как-то из озорства Тоша с Ваней Зюзиным забежали в церковь и увидели, что поп поил вином с ложечки верующих и давал им кусочки пышек. Все верующие становились при этом в очередь, а поп приговаривал:
— Кушайте кровь и тело Христовы!
Когда поп сказал про кровь и тело, Тошу чуть не вырвало. «Вот живодёр!» — подумал он и узнал в этом «теле» чудиковские пышки.
— Зачем вы говорите, что это тело? Это же пышки, которые напекла Чудикова у нас во дворе! — крикнул Тоша.
На него зашикали.
— Пойдём отсюда, а то ещё изобьют, — позвал друга Ваня.
Из всех грешников во дворе самым большим Чудикова считала Тошу. Она подглядела, как он выращивает на персике сливы и абрикосы, и отругала его за богохульство.
— Все растения сотворил господь бог в третий день творения, — распиналась она перед соседками. — Вот послушайте, что об этом говорится в библии, в книге «бытия».
Она расправила на коленях огромную толстую книгу и начала читать:
— «Да произрастит земля зелень, траву, сеящую семя по роду своему и по подобию её, и дерево плодовитое, приносящее по роду своёму плод. И стало так».
«И увидел бог, что это хорошо. И был вечер, и было утро: день третий».
Она сняла очки и заговорила:
— Каждое растение родит то, что предуказано ему богом: яблоня — яблоки, слива — сливы, и никому не дано нарушить этих святых божьих законов.
— А я нарушу, — крикнул Тоша и показал Чудиковой язык.
Соседки засмеялись, а Чудикова бросилась за мальчиком с крапивой и ожгла его по щеке.
В другой раз Тоша увидел, как Чудикова сидела вечером с соседкой на скамеечке посреди двора и пялила глаза на эти самые белые кресты на чёрных одеждах. Вдруг над ними зажужжал комар.
— Слышишь? — сказала, сладко улыбаясь, Чудикова. — Всякое дыхание славит господа, комарик и тот славит.
— Славит? — протянула соседка. — Да как же комар его славит?
— Жужжанием своим славит, ишь жужжит! Хвалу, стало быть, господу воздаёт.
А комарик жужжал-жужжал, да и впился Чудиковой в шею. Она хлоп ладонью по шее — и прибила комара.
— Зачем же вы, комара прибили? — засмеялся Тоша. — Он же господа славил!
Чудикова, наверно, очень сильно рассердилась, потому что пошла в школу и нажаловалась Александре Петровне.
— Ты же, Корешков, юный натуралист! — говорила пионервожатая Нина Григорьевна. — Ты должен действовать против религии естественнонаучной пропагандой.
И вот теперь, после всех опытов у Огнева, Тоша решил заняться такой пропагандой.
Он пришёл к Зюзе и рассказал ему обо всём, что было сейчас в школе.
— Надо что-то делать, Зюзя. Как бы это проучить Чудикову?
Ваня задумался. Его голубые глазёнки сощурились, и он долго смотрел куда-то за окно.
— Надо на чердак к ней забраться и запеть, как поют ангелы: со святыми упокой…
— А как поют ангелы?
— Чёрт их знает! Наверно, вот так.
И Ваня, скорчив умилительную рожицу, затянул тоненьким, надтреснутым голоском:
Со свя-тыми у-по-кой
Душу рабы твое-е-ея
Чудиковой Ма-арфы-ы-ы…
А-ми-нь.
У него получилось это так смешно, что оба они долго не могли успокоиться.
— Нет, — сказал Тоша. — Мы напрививаем ей на огурцах тыкв-лагинарий и арбузов, а по середине грядки посадим вверх ногами сумасшедший помидор. Вот она и закричит тогда: «Свят, свят, свят! Сгинь, нечистая сила!» Она узнает у нас третий день творения!
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ,
в которой Тоше Корешкову поручают делать доклад о Кубе
— Теэн! Тоша! — кричал на весь школьный коридор Митя Башмаков. — Иди! Тебя сейчас же зовут в пионерскую комнату.
Тоша в это время стоял около своего класса и говорил с Ваней Зюзиным о том, какой уход нужен за садом зимой.
— Тоша, иди же, тебя зовут, — прервал его рассказ Ваня.
Тоша пошёл в пионерскую комнату. Там сидели старшая пионервожатая Нина Григорьевна и председатель отряда Натка Сагалова.
— Тоша, ты был на Кубе? — заинтересованно опросила Нина Григорьевна.
— Никогда не был… А что?
— Это как же так, не был? — набросилась на него Натка. — Ты же сам говорил, что был…
— Ты что? Когда я говорил?
— А помнишь, в селекционном саду? Ты ещё говорил, что там есть королевские пальмы… И что ты с них ел орехи… — наконец, она запальчиво сказала: — Хочешь, позовём сюда Ваню Зюзина. Зюзя слышал, что ты говорил!
— А-а, — протянул, улыбаясь, Тоша. — Да я же вас разыгрывал! Вот тоже! Нет, Нина Григорьевна, хоть убейте, не был я на Кубе. О, если бы я там был!
Натка прищурила чёрные глаза и, махнув на Тошу рукой, повернулась к Нине Григорьевне:
— Эх ты, Теэн! «Я пил кокосовое молоко!» — передразнила она Тошу.
— Ты подожди, Натка, — улыбнулась пионервожатая. — Нам нужно, чтобы кто-нибудь сделал доклад о Кубе. Ведь так? Может, Тоша его и сделает?
— А когда надо делать доклад? — живо спросил Тоша. — Я бы приготовил… Я обязательно приготовлю!
Зазвенел звонок.
— Хорошо, Тоша, — сказала Нина Григорьевна. — Ты готовь доклад.
До сбора оставалось полторы недели. Но Тоша не стал дожидаться этого срока, а в тот же день сел за свою «Географию Кубы».
— Мама, — сказал он матери. — Я буду делать доклад о Кубе.
— Да? Вот плохо, что дядя Сима к этому времени не приедет. А то бы он рассказал тебе о Кубе что-нибудь.
— А может, приедет. Тогда мы его пригласим на сбор. Вот здорово будет!
Тоша полистал книгу, посмотрел картинки и начал читать. Вдруг он сорвался с места и побежал к матери.
— Ты знаешь, мама, на что походит остров Куба? Он похож на крокодила! Смотри, вот голова, вот хвост.
— И верно, похож, — улыбнулась мать.
— С этого я и начну свой доклад.
Он снова взялся за географию Кубы. В ней были помещены даже дневники Колумба, который приплыл сюда в 1492 году и думал, что открыл Индию.
Вот записи, которые велись на корабле Колумба:
«Колумб находился у ручья, когда корабельные мальчики закричали, что видят сосны. Взглянув на горы, адмирал увидел такие огромные и такие чудесные сосны, что не мог нахвалиться их высотой и мощью. Были они стройные и прямые, как веретёна, и он решил, что эти сосны могут пригодиться для постройки кораблей и что из них выйдут мачты и палубные доски для самых больших кораблей Испании».
«Адмирал увидел здесь дубы и падубы и нашёл реку, на которой можно без труда установить пилу, работающую от водяного колеса… Над бухтой вздымались высочайшие горные цепи, и по склонам их струились чудесные ручьи. Густой лес покрывал горы и, кроме сосен, были там деревья разнообразнейших пород. И особенно сосны вызывают неизъяснимый восторг и упоение, потому что здесь можно соорудить столько кораблей, сколько короли пожелают. И Колумб утверждает, что не восхвалил и в сотой доле того, что здесь есть».
Тоша читал и думал: «Можно было пройти всю Кубу, оставаясь в тени деревьев, а теперь нет ничего. Голая пустыня! Леса теперь покрывают всего восемь процентов территории острова!»
— Мама! Ты посмотри, что сделали с Кубой? — бежал он к матери. — Вот сам же Колумб писал, что здесь росли огромные леса, а теперь этих лесов нет. И кто до этого додумался?
Мать гладила Тошу по голове и говорила:
— А кому было думать об этом, Тоша? Ни испанские завоеватели, ни американские империалисты не заботились об этом. Им бы лишь извлечь побольше прибыли! Вот и довели народ Кубы до того, что он не выдержал, наконец, и восстал. Я думаю, что теперь кубинцы вырастят леса.
— О-о, конечно! У них есть Фидель Кастро! Он, знаешь, что сказал? Он сказал, что Куба — самая прекрасная земля, которую когда-либо видели люди. И ещё он говорил ребятам, чтобы они помогали взрослым восстанавливать леса. И тогда, мама, у них не будет ребёнка, который бы хотел фруктов и не получил их.
Тоша смотрел на фотографии, и перед ним вставала прекрасная страна, покрытая полями сахарного тростника, плантациями кофе и табака, скотоводческими фермами. На картинках возвышенности покрыты какими-то жалкими лесами и повсюду королевские пальмы, стоящие тонкими рядами около хижин. Он уже знал, что эти хижины-бойо изобретены индейцами, которые здесь жили раньше, и что крестьяне здесь называются гуахиро и что среди них было много бунтарей — мамби, которые не раз восставали и ничего не могли добиться.
