Собрание сочинений Яна Ларри. Том третий - Ларри Ян Леопольдович
— Не очень-то!.. А то смотри!
— Чего будет?
— Ничего! Эй, ребята, иди-ка сюда!
Филька перемахнул через плетень.
— Пожди, черт! Я те еще поймаю!
Чувствуя себя за плетнем в безопасности, Филька показал ребятам обидный кукиш и похвастал:
— Пока ваша улита едет, — наши гусаки тыщу наклюют!
Мишка пришел домой расстроенный. Забравшись на полати, он с тревогой сообщил Косте:
— Филька гусаков на выставку послал!
Мишкины губы задрожали от обиды. На глазах показались слезы.
— А все мамка с батькой! Когда еще говорил им! Теперь уж послать бы можно.
Причитанья Мишки дошли до мамкиных ушей. Ворочая ухватами горшки в печке, она подняла раскрасневшееся лицо и недовольным голосом спросила:
— Чего еще выдумал, бездомный?
— Ничего, — насупился Мишка.
— Заворчал, словно старуха столетняя… Кого не поделили?
Мишка решил помолчать, так как разговоры о гусаках могли кончиться для него печально. Это он уже знал по опыту. Взъерошенный, словно сердитый воробей, Мишка сидел на полатях, горестно размышлял о Фильке, который опередил ребят. И наверное, от огорчения не смог бы даже спать, но в это время Костя потихоньку начал смеяться.
— Филька-то врет, — хихикнул в кулак Костя.
Мишка с недоумением взглянул на брата и с надеждой в голосе спросил:
— Ты-то что знаешь?
— А вот и знаю, — щелкнул языком Костя, — гусаки-то весной родятся!
И ведь надо же, так опростоволоситься! Ну как Мишка сразу не мог вспомнить такой простой вещи! Филька просто-напросто прихвастнул, а Мишка уж и нюни развесил.
— А я-то, дурень! — покачал головой Мишка и, уже не думая больше ни о чем, заснул крепким сном.
А на другой день ожидала его другая приятная новость.
Еще на рассвете сквозь сон Мишка слышал, как возились в доме, хлопали дверью, как весело трещала печь и чей-то голос, похожий на батькин, говорил:
— Пусть поспят еще. Успеют нарадоваться!
Мишка открыл глаза и прислушался. Ну да, сомнений быть не могло. Приехал батька и, очевидно, привез что-то очень интересное. По разговору было видно, что даже мамка заинтересовалась тем, что привез отец.
— Польза-то от них какая? — спрашивала мамка.
— Федоров болтает, будто есть их можно и еще на продажу идут.
— Тьфу! — плюнула мамка. — Вот бы уж ни за что не стала есть их.
Тут уж Мишка не утерпел. Спустив ноги с полатей, он крикнул:
— Ты, батька, чего привез?
Отец засмеялся:
— Эва, какой слуховитый! На один глаз спит, а другим ухом слышит. Ну, ну, слезай, коли проснулся. Великанов привез вам.
Разговор разбудил и Костю. Спросонья расслышал он только последние слова отца: «привез вам».
Что привез батька, этого Костя не расслышал, однако он покатился кубарем с полатей и, опередив Мишку, взобрался к отцу на колени.
— Дай кусочек!
— Чего тебе? — засмеялся отец.
— А привез-то чего… Я ж слышал! Да-а-ай!
Отец, улыбаясь, вытащил из-под лавки корзину, закрытую сверху полотном, открыл уголок, и тотчас же в этом уголке выросло что-то длинное и мохнатое.
— Кусай! — засмеялся батька.
Ребята в недоумении застыли над корзиной, не зная, что даже и сказать.
— Чего это?
Батька сдернул полотно. Перед глазами ребят запрыгали рыжевато-серые комки.
— Зайцы! — радостно закричал Костя, заметив у прыгающих комков длинные уши.
— Кролики это, — улыбнулся отец, — а по прозвищу бельгийские великаны.
— Это ж детеныши великанов! — сказал Мишка. — Великаны бывают больше дома.
Отец покачал головой:
— От-то-то! Какой ты умный!
— Я ж читал про великанов!
— Мало, что читал, а Федоров-то, поди, лучше тебя знает. Он там целыми днями торчит в этом… как он? Вот память-то! В музее, что ли?! Работу кончит — и туда. В каком-то кружке он там состоит. Не-то зологический, не-то затехнический…
Батька достал из кармана полушубка толстую тетрадку и протянул ее Мишке.
— А тут, значится, им все прописано, как обходиться с великанами и разная другая запись.
Был это воскресный день. И весь день ребята провозились с кроликами. Костя совал кроликам морковь и заливался радостным смехом, когда они, поводя мордочкой, доверчиво брали морковь у него из рук и смачно грызли ее. Мишка попробовал покормить кроликов хлебом.
— Едят хлеб-то или нет? — заинтересовался Мишка, подсовывая корки.
Кролики, оказывается, и хлеб ели. Мишка пришел в неописуемый восторг. Однако мамка не так восторженно отнеслась к таким наклонностям кроликов. Она треснула Мишку по затылку и закричала:
— Сдурел, што ли? Ай хлеб у тебя лишний? Увижу еще раз, так вместе с зайцами вон выброшу!
Ребята предусмотрительно отодвинули корзину с кроликами подальше от мамки, а потом перетащили кроликов на полати.
— А интересно, — сказал Костя, — чего они будут делать, если радио дать им послушать.
С этими словами Костя попытался нацепить наушники на голову самого большого кролика, но кролик упорно отказывался от такого удовольствия. Опечаленный Костя вздохнул:
— Не привыкшие еще! Боятся!
Кроликов было пять. Они смотрели на ребят коричневыми глазами и не переставая шевелили ушами.
— Хорошие! — трогал кроликов Мишка руками.
Потом, насмотревшись вдоволь, он достал тетрадку и начал читать.
Вот что было написано широким почерком на первой странице:
«Когда батька привезет кроликов, дайте им немного сена. Хорошо бы капусты, или морковки, или картошки. Только не гнилой. Пусть едят. А тем часом устройте им ночлег. Который кролик с толстой, круглой головой — это самец, а которые кролики с подгрудником — самки. Самца посадите отдельно. Так надо. И чтобы он даже не видел самок. Только чтобы не померзли. Холоду они боятся. Подстелите им соломы. А что после делать, читайте по тетради. Запись тут на каждый день, пока не приеду. Берегите их пуще глазу».
Кроликов устроили в старой бане, которую еще осенью хотели ломать. А не сломали только потому, что осенью по случаю недорода было не до бани. Большеголового самца поместили в парильне, самок в предбаннике. Ребята натащили в баню ворох соломы, сена, моркови, капусты и картофеля. В тот же день в баню пришли оповещенные Мишкой «канпаньоны» и притащили печеный хлеб, соленые огурцы, меду и свеклу. Мед и соленые огурцы кролики вежливо понюхали, но решительно отказались от этих лакомств. Зато с превеликим удовольствием начали уничтожать свеклу и печеный хлеб. Сенька предложил кроликам принесенную кочерыжку. Кочерыжка была уничтожена с необычайной быстротой.
По всей вероятности, первая встреча «канпаньонов» с кроликами окончилась бы для кроликов очень печально. Во всяком случае, кроликам грозила преждевременная смерть от изобилия всяческих угощений, но, к счастью, наступили сумерки. В бане стало темно. Уже нельзя было отличить кочна капусты от кролика. Ребята с сожалением и большой неохотой оставили кроликов в бане, а сами не спеша разошлись по домам.
Утром отец уехал обратно.
Тетрадь, исписанная Федоровым, пригодилась ребятам. Записки Федорова спасли кроликов от тысячи неприятностей и прежде всего от голодной смерти.
В первые дни кролики получали всякую пищу в изобилии, но через несколько дней мамка решительно запротестовала против кормления «зайцев».
— Сами с голоду дохнем! — ругалась мамка. — А будете зайцев кормить, выброшу к черту и вас и зайцев.
И эту угрозу чуть было не привела в исполнение, когда поймала Костю с краюхой хлеба, которой Костя намеревался любезно угостить кроликов…
Ребята попытались перевести кроликов на харчи «канпаньонов», но и тут дело окончилось печально. Матери «канпаньонов» со всей решительностью восстали против зловредной привычки кроликов питаться хлебом, сеном и капустой.
