В. Азаров - Литературно-художественный альманах «Дружба», № 3

Урок ботаники идет:
В волненье замер класс —
В воображаемый поход
Повел учитель нас.
               И встал перед глазами сад,
               Где под густой листвой,
               Литые яблоки висят
               Над самой головой.
               Мы свято этот сад храним,
               Мичурин
                              здесь уснул;
               Четыре яблони над ним —
               Почетный караул!
               …Но с нами всюду рядом он,
               Где нового ростки,
               Где зашумел лесной заслон,
               Остановив пески;
Где в мае груши, как в снегу,
Ветрам наперекор;
Где на цимлянском берегу
Густым хлебам простор.
               Мичурин жив!
                              И потому
               Встают,
                              сплотив ряды,
Как лучший памятник ему
Плодовые сады.
…А за дверьми уже звонок,
Его не ждешь —
                              он тут…
Как жаль, что каждый наш урок —
Лишь сорок пять минут!

Мальчишка рыж, веснущат и вихраст.
Он бредит морем,
Ходит нараспашку.
Спроси его, — он всё тебе отдаст
За бляху и матросскую тельняшку.
                 Он скоро встанет, кепку теребя,
                 Смешной и робкий, у ворот яхт-клуба,
                 И влажный ветер, в парусах трубя,
                 Соленой пылью обметает губы.
Он с этих пор надолго, по-мужски
Полюбит море,
Сердцем — не по книжке.
А тем, кому фарватеры узки,
Мы не позволим помешать мальчишке.
                 Мы не хотим, чтобы из мутных вод
                 За ним следили стекла перископа,
                 Когда он сам впервые поведет
                 Свой теплоход от берегов Европы.
И потому на рубежах земли,
Подняв стволы внимательных орудий,
Несут дозоры наши корабли
И к дальномерам наклонились люди.

Если ты видишь такую картину:
         Высится крепость
         Из камня и глины,
         Крепкие стены,
         Двойные ворота —
Это строителя Саши работа.
         Если из досок
         И тонкой фанеры
         Строят ребята
         Дворец пионеров,
         Саша, конечно,
         Работает тут!
Недаром строителем
         Сашу зовут
Он строит из глины,
         Из камня,
         Из жести,
Он строит один
И с ребятами вместе.
Строит, как только глаза откроет,
И так вот
                  до самого вечера строит.
         Саша рассказывал
         Маленькой Наде:
                  — Выучусь —
Выстрою дом в Ленинграде
Ты не поверишь,
         Какой красоты!
Ты не измеришь,
         Какой высоты!
Если наверх
         добираться пешком, —
Выйдешь с утра,
         а дойдешь вечерком.
                  Поедем
                  На лифте
         В последний этаж.
                  Внизу —
Ленинград замечательный наш.
         Город в окошке —
         Как на ладошке.
                  Улицы,
                  Люди —
         Словно на блюде!
Весь Ленинград осмотрели —
                  Хорош!
Вот бы Москву поглядеть!. —
                  Ну, что ж!
         Саша недаром
         Выстроил чудо:
         Всё, что захочешь,
         Увидишь оттуда!
Глаз человеческий
         Видеть не может, —
Что за беда!
         А бинокли на что же?
Взяли бинокль
Исключительной мощи,
Смотрим в бинокль
На Красную площадь.
Где же?…
А вот,
         Увидал, наконец!
         Вот он,
Старинный Кремлевский дворец.
Видно и Спасскую башню отсюда,
         Видишь,
         На башне
         Часы и звезда!
Построит ли Саша подобное чудо?
         Как ты считаешь?
                  Я думаю, —
                           да!

Про всё на свете
               Знать невозможно,
И пусть не знают прохожие,
Что в этом корпусе
               Ладно сложенном,
Есть и мои кирпичи.
               Ну что же!..
И пусть новоселам этого дома,
Вселившимся летом вот этим,
Даже имя мое
                              незнакомо,
Не говоря о портрете.
Но смогут они укрыться,
                              согреться
И в непогоду,
И в стужу…
А я одно лишь хочу —
Всем сердцем знать,
               что людям я нужен.

Мама!
Ну, за что тебе
                              такая немилость?
Иль у всех матерей
                              одна звезда?
Растила.
Нянчила.
               А я вот вырос
и выпорхнул из гнезда.
И ушел дорогу свою отыскивать,
без спросу ушел
                              навстречу ветру.
И нас разделило,
                              моя самая близкая,
время
и километры.
Я взял у жизни
               шинель солдатскую,
туго скрутил ее в скатку.
Научился ценить
               автомат
                              и каску
И полюбил плащ-палатку.
Мама,
А помнишь,
               как я мальчишкой
Мечтал о полетах
                              к далеким планетам,
Писал стихи,
               «издавал» свои книжки,
И ты меня в шутку
                              звала поэтом?
В моей судьбе
               случайностей нет:
В нашей стране,
               знать должна ты,
Каждый солдат
               в своем роде
                              поэт,
И каждый поэт
               должен быть солдатом.
Я только стал
               разумней и зорче,
Постиг марксистской науки недра.
И я различу
               среди лиц,
                              среди строчек,
Кто в этом мире
               мне друг
                              и кто недруг.
На мир смотрю я
               открыто и прямо, —
Нельзя
               Отчизне быть безоружной!
Я стал солдатом.
               Понимаешь, мама,
Это мой долг.
               Это Родине нужно.

До звонка шумливое собрание —
Наш веселый первый — первый класс…
Помните, как затаив дыхание
Буквари раскрыли в первый раз?

Загляжусь я в очертанья карты:
— Ты, моряк, в каком сейчас порту? —
Ссорились — делили мелом парту,
Вновь стирали белую черту.

С каждым днем росли мы,
                                    крепли знания,
И бежали звонкие года…
Будто бы не галстуки, а знамя
На груди носили мы тогда.

Что с того, что мы уже не дети?!
Пусть грохочет труд и жизнь летит!
Нам всегда неугасимо светит
Дружба пионерская в пути!

Скамейку плотно заслонив от зноя,
Заслушались немые тополя,
Как девочка читает книгу «Зоя»,
Губами чуть заметно шевеля.

И у нее, у тоненькой, высокой,
Горели гневом синие глаза;
Она, наверно, те читала строки,
Где рыжий немец Зою истязал.

А брови были сдвинуты сурово,
Вплеталась в косы солнечная нить…
И мне казалось, девочка готова
Бессмертный подвиг Зои повторить.