Сергей Алексеев - Секретная просьба (Повести и рассказы)
Мужики дом не разрушили, парк не порубили. А после долгих споров и пересудов около года тому назад образовали в имении трудовую коммуну, или, как называли её сами крестьяне, коммунию.
Деревня называлась «Ромашки». Название поэтическое, красивое, редкое в этих местах.
Одни, молодые, говорили, что произошло оно от тех самых ромашек, что так буйно цветут по весне на луговой стороне реки.
Другие, старики, утверждали, что дело вовсе не в этом, а в том, что первая на этом месте изба была поставлена озорным мужиком Романом Задорновым. И, мол, раньше деревня называлась по его имени просто Ромашка, а потом уже стали Ромашки.
Возможно, это и так, ведь половина села носила фамилию Задорновых. А все Задорновы, и мужики и особенно девки, и вправду были в Ромашках самыми озорными.
Впрочем, это был давний спор.
ПЕРВЫЙ БОЙНечастое диво в Ромашках — девчонка в морской форме.
Бабы на неё удивлённо глазеют. Мужики и те глазеют.
— Вот бы и нам штаны, — хихикают девки.
Зато мальчишки ходят за ней табунами.
— А ну, покажи тельняшку.
— Стрижену голову, стрижену голову нам покажи.
— Дай поносить бескозырку!
Нет жадности в Нюте. Идёт бескозырка из рук в руки, перепрыгивает с головы на голову.
С завистью смотрят из окон девчонки. Разбежались от них кавалеры. А мальчишки и вправду, как женихи. Волосы стали причёсывать, шею и уши мыть. Целый день неотступны от Нюты. Расскажи им про то, расскажи им про это. Морскому делу давай обучи.
Приступила Нюта к делам морским. Облюбовала старый без крыши овин, стоявший у самой Луги. Заберёшься на чердачный настил — словно стоишь на палубе. Стрехи, если иметь фантазию, могут сойти за мачты и реи. И если стоять не у стен, не у края, а чуть отступить и глянуть теперь на Лугу, то берег совсем не виден, и сдаётся, что река обтекает стены овина. И сам овин теперь не овин, а эсминец, идущий по морю. Наделали ребята верёвочных лестниц. Соорудили трапы и переходы. Укрепили бревно на манер трубы. Положили несколько брёвен, словно это орудия. Колья стали у них пулемётами. В самом овине, внизу, нагородили каюты и кубрики. К длинному шесту прикрепили красного цвета тряпицу — революционный флаг.
Ну скажите, чем не боевой корабль! Отправляй хоть сейчас в Кронштадт.
Заспорили о названии. Нюта предложила считать «Гавриилом». Однако другим ребятам такое название мало о чём говорило.
После долгих споров назвали эсминец «Стремительным». Ромка Задорнов, сын Юхима Задорнова — того, чей дом по соседству с Вировыми, принёс кисть и на стенах овина с одной и с другой стороны «по носу» аршинными буквами вывел название.
Теперь Нюта взялась за подбор команды. Тут споров не было. Все выполняли то, о чём говорила Нюта.
В комендоры попали Задорновы Сенька и Пашка.
Минёрами стали Задорновы — Филька и Илька.
Торпедистами тоже Задорновы — Авдей и Агапка.
Этих Задорновых в этих Ромашках не ошибёшься, куда ни кинь.
Братья Нефёдовы попали в котельные. Братья Лини в пулемётчики. Неелов Христоня назначен марсовым. Агей Горемыка (и здесь невезение!) всего-то и навсего палубным.
Смотрит Нюта. А Ромка? Ромка остался без места. Назначила Нюта Ромку старшим над всей орудийной частью. Назначила и чуть покраснела.
Было неясным, что делать с Митей. Митя тут же, вместе со всеми. Взрослых парней горбун сторонился. Да те и не очень Митю к себе приглашали. Вот и крутился он всё с ребятами. В ребячьи игры с ними до этой поры играл. Обижали, правда, Митю порой мальчишки, бывало, и зло дразнили. Да то забывалось, и горбун снова и снова к ним приходил. Даже скучно как-то ребятам без Мити. Митя ходит теперь в тельняшке. Из всех, кроме Нюты, у горбуна самый матросский вид. И телом он шире, и руки сильнее, и скулы резче, чем у других, торчат.
«Пусть будет Митя у нас за Ванюту», — решает девочка.
— Пусть Митя боцманом будет, — произносит девочка вслух.
— Согласны! — кричат ребята. Хотя, что такое боцман, пока и не знают, впервые слышат.
Ну, а кем же быть Нюте? Кто догадался?
Конечно же, Нюте быть комиссаром.
И вот эсминец отправляется в дальний поход. Вот уже виден корабль противника. Крейсер, а то и линкор.
— К бою! — кричит Анюта.
— К бою, — повторяет Митя-Ванюта.
Все бегут по своим местам.
Жерла свои поднимают пушки. У пулемётов залегли пулемётчики. Торпеды готовы к пуску.
— Пли!
Слышится первый залп. Дым повалил по палубе. Грозен огонь на «Стремительном». Не выдержал враг, трусливо даёт разворот.
— Не уйдёшь! — надрывается Нюта.
— Не уйдёшь! — голосят ребята.
— За нашу Советскую Родину из всех орудий — огонь!
— Огонь, — повторяет Ромка.
Бабахнули пушки. Рассеялся дым. Смотрите, тонет! Ура комендорам! Окончен тяжёлый бой.
— Благодарю вас, братишки, — произносит с достоинством Нюта.
Переглянулись ребята, моргают от удовольствия. Однако не знают, что отвечать.
— Отвечайте: «Служим трудовому народу!» — наставляет их Нюта.
— Служим трудовому народу! — в восторге кричат мальчишки.
А как-то перед игрой, на манер комиссара Лепёшкина, Нюта среди ребят проводила политбеседу. Рассказала о положении дел на фронтах. О Колчаке, о Деникине. Об англичанах и американцах, что лезут к нам, на Советский Север.
— И этим, смотри, не сидится дома, — повторила слова Лепёшкина. — Да только нет такой силы, чтобы скинуть Советскую власть.
— Верно! — кричат ребята.
Потом рассказала о партии и растолковала, что такое есть РКП. И опять повторяла слова Лепёшкина:
— Партия — это не просто толпа людей. Это есть боевой отряд. Цвет трудового класса.
И снова ребята кричали «верно!».
А в самом конце Нюта рассказала о своей поездке в Москву и о встрече с товарищем Лениным.
— Ленин мне руку вот эту пожал, — показывала она на свою ладошку. — И всё обращался: «товарищ Нюта».
Никто такому, конечно, не верит, а всё-таки слушают — здорово врёт девчонка!
ОТЕЦ КАПИТОЛИЙНе заметили мужики и бабы, как в Ромашках морские пошли слова. Оказались они переимчивы и даже очень и очень прилипчивы. Конечно, всё от ребят пошло.
Не говорят теперь в Ромашках о лестнице — «лестница», а обязательно скажут «трап». Бревно над колодцем теперь зовётся «брашпиль»[24]. Кладки, с которых бабы в луге стирают бельё, называются пирсом[25].
Редкий мужик теперь скажет, как раньше:
— Марья, подай армяк.
А скажет:
— Подай бушлат.
Не скажут: держи уздечку, а по-морскому:
— Держи бакштов[26].
Даже сам батюшка Капитолий и тот морскими словами теперь заражён. Ризу свою называет робой, звонницу — марсом[27], колокол — рындой.
А главное в том, что слово «братишки» к нему, как репей, пристало. Не прихожане теперь у него богомольцы, а только «братишки».
— Ну, братишки, помянем усопших.
— Братишки, господу богу дружно помолимся.
Он даже бога как-то назвал братишкой. Да, правда, тут же опомнился.
И вот то ли от скуки, то ли от зависти вдруг взбрела ему мысль и себе раздобыть тельняшку. Стал обхаживать Митю. Митя отдал. Надевал её отец Капитолий важно под рясу. В тельняшке рыбу ходил удить.
Отец Капитолий прожил в Ромашках немало лет. Он и в эти бурные годы здесь усидел.
Раньше служил:
«Долгие лета царю-императору…»
Потом, когда скинули вдруг царя и правительство стало Временным, пел эти же самые «долгие лета» правительству Временному. А теперь так же исправно пел про Советскую власть.
Поп любил горькую, любил приношения. Был он не то чтобы очень в селе почитаем, а всё же терпим крестьянами.
ВЕРСТАСдружились Нюта и Ромка. Как случилось, сами того не заметили. То ли имена их друг другу понравились. То ли просто стояли их дома по соседству, и поэтому чаще виделись. А может, другие какие причины.
Только чувствует Нюта, что ей без Ромки как бы и скучно. И Ромка то же самое чувствует.
Встанет Нюта утром, а Ромка уже на улице. Крутится у ворот, дожидается. Стала Нюта подниматься ещё чуть пораньше. Заметил Ромка такое, сам ещё раньше является.
Нравится это Нюте.
Ромка Нюту водил по графскому имению, всё показал, про всё рассказал. Ромка Нюту катал на Арапчике и сам за уздечку коня держал. Ромка сунул Нюте в карман карамельку — ту, что из ближайшего города Ямбурга Ромке отец привёз.
А как-то Ромка и Нюта ходили на берег Луги. Да не сюда, не к краю села, а с версту отошли по течению.
Были первые числа мая. Остановились они на лугу. Ромка смотрит на Нюту. Нюта смотрит на Ромку.
Стоят и молчат.
Потом Ромка решил искупаться. Он и Нюте сказал:
— Смелей.
Нюта смутилась. Что же ответить? Нюта плавать совсем не умеет. Засмеёт её Ромка. Пиши пропала слава твоя морская, весь твой балтийский авторитет.
