Гарий Немченко - История Кольки Богатырева
Подполковник недаром носил такое звание.
— Махно взял целую поллитру! — громко отрапортовал он. — Допивает, страшно смотреть…
И уже потом только, кивнув на хлеб, грустно добавил:
— На кино мама деньги дала…
Махно вышел из столовой, когда от буханки уже ничего не осталось. Только Джульбарс, подергивая черным носом, отыскивал в пыли крошки.
Теперь парень слегка пошатывался, но все так же прижимал к себе букет.
И снова пошли за ним мальчишки.
Они миновали центр, прошли по Красной улице, потом свернули на Мостовую. Проходя мимо заборов, парень с букетом заглядывал во дворы, как будто искал что-то глазами, и мальчишки теперь были уверены, что именно он по ночам рвет цветы.
Махно дошел почти до моста и повернул к большому старому дому под черепичной крышей. Пнув калитку ногой, он вошел во двор. Мальчишки пробежали, пригибаясь к плетню, и бросились на землю. Куда он денет цветы?
Мимо дома через палисадник, в котором густо рос только пожухлый бурьян, Махно прошел к сараю, потом оглянулся почему-то и толкнул дверь.
Когда он вышел оттуда, в руках у него уже не было цветов.
Теперь Махно негромко напевал. Из-под плоского камня у порога он достал ключ и вошел в дом.
Колькина армия обошла двор и вышла к задам, спускающимся к реке. Мальчишки один за другим торопились по тропинке.
Колька оставил армию у плетня, а сам в дырку скользнул в огород и ящерицей пополз к старому дому.
Сердце у Кольки тревожно билось, когда он поднялся перед окном и осторожно заглянул в дом.
Махно, разбросав руки, спал на диване.
Главнокомандующий махнул саблей, и армия по одному поползла по Колькиному следу. Один связной стал у окна, другой пробежал к воротам. Остальные хлынули в сарай.
В сарае лежали дрова, стояли старые ульи. Пахло дубовыми вениками, керосином. В углу приткнулось цинковое ведро, покрытое черной тряпкой.
Колька сорвал тряпку, и армия обомлела.
В ведре, тесно прижавшись друг к другу, стояли георгины. Хоть и пленные, они гордо держали головы и храбро смотрели на неизвестных пришельцев.
Веселыми рыжими глазами дерзко глядел на Кольку «огненный король». У самого края ведра, опустив пышную голову, покорно ждал своей участи «оранжевый император».
— Свобода! — громко прошептал Колька и легонько тронул «императора».
— Вас хотели продать в рабство, но мы спасли вас! — сказал георгинам Писаренок.
Колька осторожно приподнял пленников над ведром и подождал так, пока Писаренок обеими ладошками плескал воду на их нерасчесанные разноцветные головы. Потом Володька снял свою красную футболку и ею прикрыл георгины.
Выскочив за ограду, армия спустилась к реке.
— В воду! — приказал Колька.
И мальчишки быстро пошли вдоль бережка по неглубокому. Река разливалась здесь широко, и под горой на той стороне ломались о скалы острые буруны, зато здесь вода стояла почти неподвижно.
Мальчишки оскользались на коричневатых, покрытых крошечными водорослями камнях, идти было трудно. Джульбарса теперь пес на руках Витька Орех. Зато пусть-ка Махно попробует напасть на их след. Никакая ищейка не поможет!
Вскоре армия добралась до улицы Щорса.
— Теть Тоня! — закричал Колька у порога, а когда та вышла, сдернул с цветов красную футболку Писаренка. — Ваши?
— «Огненный король»! — всплеснула тетя Тоня руками. — Где же нашли, Коля?..
— О, мы да не найдем! — засмеялся Колька. — Мы и вора сегодня поймаем — сами увидите…
— Так-таки сегодня? — не поверила тетя Тоня.
Колька посерьезнел.
— Завтра воскресенье, ему же деньги нужны…
— А георгины, — вставил Писаренок, — на воле!..
— Вот он и полезет. Он же думает, что вы одна живете, так вас и защитить некому!
— А если ударит? — строго спросила тетя Тоня. — Что тогда? Нет, дети, лучше вам с ним не связываться!..
— Теть Тоня! — воскликнул Колька.
Вся армия смотрела на нее с такой просьбой, что той ничего не оставалось делать, как согласиться.
— Ладно, — сказала она. — Приходите. Утро вечера мудренее…
— Нет, теть Тоня, вечер, — поправил Колька. — Поймаем его нынче вечером…
И снова потом — на этот раз в Колькиной палатке — состоялся военный совет. Мальчишки разработали план окончания операции «Огненный король».
Колька принес в палатку табурет, листок бумаги и цветные карандаши. И вся армия следила за тем, как он чертит карту тети Тониного двора. Карта была разноцветной — черный забор, зеленые грядки и сад, красные — дом, сарай, беседка в саду.
— Где он полезет? — спросил Колька, когда карта была готова.
— Через плетень! — сказал Писаренок.
— Да в калитку войдет, и все! — решил Меринок.
— Или из чужого двора — через сад, — предположил Сашка Лопушок.
И только один комиссар Витька Орехов пока молчал.
— Сто дорог! — вздохнул Колька. И тут же вдруг оживился: — Давайте, пацаны, так… У меня есть гитара, поняли? Мы с нее струны сдерем — бабушка разрешит, она эту гитару чего-то не любит. И натянем струны в разных концах во дворе. А сами сядем в кукурузе. Вот он войдет, а струна — дз-з-зынь!.. — Колька поднял палец и наклонил голову, как будто прислушивался к зазвеневшей струне. — Какая струна зазвенит, там он, значит, и лезет. А я струны хорошо знаю…
— А чего дальше? — спросил Витька Орех.
— А дальше — цап его! — объяснил Колька и для убедительности схватил за шею Писаренка. — Вот так, понял?.. А потом — судить!..
— Не пойдет, Коля, — серьезно решил Витька. — Услышит струны и удерет. Только себя так выдадим.
— Не пойдет! — сказал Колька. — А как же?..
— Он, по-моему, с улицы во двор через колодец полезет. Это же в ограде самое низкое место, — объяснил Витька. — Тут недалеко нам и надо спрятаться. Так, Писарь?..
Писаренок кивнул головой, и Кольке тоже пришлось согласиться: недаром же Витька Орех был теперь подполковником безопасности улицы Щорса…
И вот наступил вечер. Время близилось к десяти. Уже возвращались из-за реки и прошли по улице Щорса коровы, уже отгремели во дворах подойники.
Первым пришли во двор к тете Тоне Колька и Вовка Писарь. Сидят теперь за домом на теплых ракушечниковых камнях, которые подложены под окна, чтобы легко доставать до ставен.
На улице тихо. Не шевелясь, стоят у дома акации. На западе в сумеречном небе медленно полыхают спокойные зарницы.
Колька и Вовка Писаренок смотрят на небо. Оно быстро темнеет, и вот уже на нем одна за другой появляются звезды.
Когда у нас день, у звезд, наверное, ночь, а когда ночь приходит к нам, у них, пожалуй, начинается день. И первыми выходят из дома и появляются на небе, конечно, самые большие звезды. Сначала они щурятся и мигают, потому что еще не очень темно, да и кому, скажите, хочется вставать рано? Потом сон у них окончательно проходит, и они пристально смотрят на землю. Такая, наверное, у них работа.
За ними появляются звезды поменьше, и самыми последними выходят на улицу звезды-малыши. Они еще такие крошечные, что их можно увидеть, если долго смотреть в одну точку.
За темной зеленью ярко светятся окна. В домах вечеряют.
У пенсионера Шатрова, который живет напротив, громко играет радиола. Саратовские девчата поют про любовь. Потом Шатров выходит из дому и закрывает ставни. Ложится он раньше всех — ему ведь чуть свет надо спешить на базар. Днем и вечером он возится у себя в огороде, а утром продает на базаре огромные красные помидоры.
Замирает, готовясь ко сну, улица Щорса.
Постепенно сходятся к дому тети Тони мальчишки. Все они вооружены до зубов, у самого Кольки поверх кепки надета пробитая немецкая каска, за школьным ремнем — пара громадных «поджигов», точь-в-точь напоминающих разбойничьи пистолеты. Сбоку болтается кривая тонкая сабля с усиками из консервной банки.
Раньше половины двенадцатого — часа Махно ожидать не приходится, и пока мальчишки сидят в огороде на разостланной шубе и рассказывают истории, одну страшней другой. И с каждой рассказанной историей они все теснее прижимаются друг к другу, так как чему не веришь днем — обязательно веришь ночью, когда вокруг лежит сторожкая тишина, когда только трещат в темной траве сверчки да татарская луна, полная и красная, не мигая смотрит на землю.
— А вот с дедушкой моим было… — доверительно шепчет Писаренок. — Идет, значит, раз поздно вечером, а за ним — цыгарка. Человека нет, одна она, огонек только. Дедушка остановился, и она тоже. Он побежит — она за ним… Еле убежал…
— И с моим дедушкой такое было, — говорит Меринок тоже шепотом.
Над землей ярко светится Млечный Путь, коромыслом перекинувшийся от одного темного горизонта к другому. Мальчишки пока мало думают об этом пути. Они еще не знают, что это по нему уйдут они скоро из дому, младшим братьям оставив бесконечные войны, разбитые носы и страшные истории, рассказанные в эту июльскую ночь…
