Джуди Блум - Питер Обыкновенный, или Младших братьев не выбирают
Наконец в дверь позвонили. Два тридцать. Неужели всё? Мне просто не верилось, ей-богу.
Первой была мама Ральфа. Ей пришлось его будить, чтобы увести домой. Наверное, даже она не могла его поднять.
Потом пришли за Дженни. Мама отдала её маме пакет с мокрыми джинсами. Та очень смутилась.
Последним забирали Сэма. Но он не хотел уходить. Привык, наверное, к нам.
— Ещё тут побудем, — плакал он. — Ещё!
— В другой раз, — пообещала его мама, утаскивая сына волоком.
Моя же мама хлопнулась без сил на стул. Бабушка принесла ей две таблетки аспирина и воды в стакане.
— Прими, дорогая. Должно помочь, — сказала она.
Мама проглотила таблетки. Она держалась за голову.
— Эти трое слишком молоды для вечеринок, — сказал я.
— Питер Уоррен Хэтчер… — начала мама.
— Да?
— …ты абсолютно прав!
Я плюхнулся рядом с мамой. Она обняла меня. Потом мы наблюдали, как Фадж обрабатывает Джека-в-шкатулке.
Вечером вернулся папа.
— Как прошёл день рождения?
Мы с мамой переглянулись и захохотали.
Глава шестая
Клык выходит в город
Фадж очень полюбил новую кровать. Но то была любовь без взаимности. Три ночи он с неё падал. На четвёртую мама с папой додумались подпирать Фаджа стулом. Теперь падать было некуда.
Но с тех пор каждое утро его находили на стуле, где он спал свернувшись калачиком. Папа сказал: могли бы сэкономить на кровати.
В субботу нам пришлось идти к дантисту. Он хотел удостовериться, что дёсны Фаджа окончательно зажили после печального опыта левитации. Доктор Браун — старый папин друг ещё со школы — говорит, что ко мне и Фаджу у него особое зубное отношение, поскольку мы щепки от старого чурбана (в смысле, от моего папы). Его клиника на другом краю парка, рядом с Мэдисон-авеню. Мама сказала, что мы пойдём туда гулять на целый день. Правда, говорит, здорово?
— Я лучше в кино схожу с Джимми Фарго, — не обрадовался я.
— Брось, мы славно погуляем. Пообедаем где-нибудь втроём, потом купим вам с Фаджем новую обувку.
— Обед с Фаджем… Ага, всю жизнь мечтал об этом.
— Он растёт, Питер. Он уже умеет себя вести.
— Всё равно я лучше в кино.
— Значит так, ты с нами. Без разговоров!
Не могу сказать, что я ждал этого дня с нетерпением. А ведь суббота — мой любимый день недели. Утром я чищу аквариум Плюха. Иногда, если Фадж был паинькой, разрешаю ему смотреть. Эту операцию я провожу так: сначала высаживаю Плюха в ванну. На пол боюсь его пускать: вдруг кто наступит.
Потом засовываю под струю воды камни из аквариума. Последним я мою сам аквариум, прямо-таки драю. Два, а то и три раза полощу, чтобы смыть всё мыло. После чего наполняю свежей водой. Посадив Плюха в родную стихию, кормлю его, и он засыпает без задних ног на своём любимом камне. Наверное, очень устаёт ползать по огромной ванне.
И в это утро я, как всегда, провёл черепашью уборку. Мама бегала по квартире, бормоча, что мы опаздываем к зубному.
Мы сели на автобус, потом шли несколько кварталов до клиники.
Увидев Фаджа, медсестра доктора Брауна сказала:
— А вот и мой любимый пациент! — Она обняла его и дала книжку с картинками, а мне только бросила: — Доброе утро, Питер.
Обидно. Ну скажите, что люди находят в моём братце? Ничего же в нём особенного. Просто он маленький! Но когда-нибудь и ему стукнет девять. Жду не дождусь. Тогда-то он поймёт, что ничего в нём особо прелестного нет.
Вскоре медсестра сказала:
— Фадж, доктор тебя сейчас примет, пойдём со мной.
Фадж взял её за руку. У доктора Брауна было правило: матерям в кабинет вход воспрещён. «От мам одна головная боль», — как-то пожаловался он мне. Я согласился на все сто.
Я смотрел журнал «Нэшнл джиографик», пока ждал. Через несколько минут вышла медсестра и что-то сказала на ухо маме. Я поднял голову: что там у них за секреты?
Мама сказала:
— Питер, доктор Браун просит тебя помочь ему с Фаджем.
— Помочь ему? Я же не дантист.
Медсестра говорит:
— Питер, дорогой, пойдём со мной, у тебя наверняка получится.
И я пошёл.
— Что нужно делать? — спросил я её.
— Ничего особенного. Доктор Браун просит тебя показать Фаджу, как ты открываешь рот, чтобы он осмотрел твои зубы.
— А зачем? — спрашиваю. — Мне не надо проверять зубы. Я в прошлом месяце проверял.
— Твой брат отказывается открывать рот, — шёпотом сообщила медсестра.
— Правда? — шепнул я в ответ.
— Правда!
Забавно. Почему мне никогда не приходило в голову отказаться открыть рот в кабинете зубного? Когда мне говорили: «Открой», я как дурак открывал.
Фадж сидел в большом кресле. Вокруг шеи у него была повязана простыня. Доктор Браун показывал ему инструменты и объяснял, что для чего. Фадж кивал, но губы держал плотно сомкнутыми.
— Ага, вот и Питер! — сказал доктор Браун при виде меня. — Открой, пожалуйста, рот, чтобы я сосчитал твои зубы.
Это он так дурит малышей — говорит, что считает им зубы. И малыши верят!
Я подыграл ему. Широко распахнул рот. Намного шире, чем когда сижу в таком кресле пациентом. Он сунул в меня зеркальце и сказал:
— Замечательные зубы. Просто прекрасные. Сразу видно, от какого старого чурбана щепка! Жаль, твой брат не может открыть рот так же широко.
— Может, — сказал Фадж.
— Нет, — сказал доктор Браун, — так широко, как Питер, тебе не открыть.
— Отклыть. Смотли! — Фадж открыл рот.
— Нет, прости, дружок, но у Питера получилось шире.
Тут Фадж распахивает рот шире некуда.
— Считай зубы! Считай зубы Фаджа!
— Ммм… — доктор Браун сделал вид, что обдумывает предложение.
— СЧИТАЙ! — уже кричал Фадж.
— Ммм… — снова протянул доктор Браун, почесав затылок. — Ну, раз уж ты здесь, могу, пожалуй, и твои сосчитать. — И осмотрел Фаджу рот.
Когда он закончил, Фадж сказал:
— Смотли, смотли. Как Пи-та.
— Да, — сказал доктор Браун. — Теперь вижу. Ты совсем как Питер, — и подмигнул мне.
Мне понравилось, как доктор Браун обхитрил Фаджа. И когда он закончил с осмотром, я спросил шёпотом:
— А не могли бы вы соорудить Фаджу какие-нибудь фальшивые зубы, пока настоящие не вырастут?
— Нет. Придётся просто ждать.
— Он похож на вампира с клыками.
— Лучше не говори так при маме, — посоветовал доктор Браун.
— Знаю. Она не большой поклонник клыков.
Врач поблагодарил меня за помощь. Мама назначила для брата время следующего визита, медсестра одарила его поцелуем, и мы ушли.
— Неплохо всё получилось, а, Питер? — спросила мама.
— Могло быть и хуже, — согласился я.
Мы отправились в магазин «Блумингдейл» за обувью. В детском отделе работают пять продавцов. Двоих мама невзлюбила. Им главное — продать, а будет ли ребёнку удобно — не важно. Ещё двое были ничего, сносные. А один маме больше всех приглянулся. Его зовут мистер Берман. Мне он тоже нравится — настоящий шутник. Всё время делает вид, что правый ботинок надо надевать на левую ногу, и пытается примерить на меня туфли Фаджа. В общем, когда нас обслуживает мистер Берман, покупать обувь почти весело.
Сегодня мистер Берман сразу нас приметил. Он всегда помнит, как кого зовут.
— А-а, да это же Хэтчеры, — сказал он.
— Они самые, — кивнул я.
Фадж открыл рот:
— Смотли. Смотли. Всех нету!
— Это он про зубы, — пояснила мама. — Он выбил два передних.
— Ого, мои поздравления! Это надо отметить. — Мистер Берман полез в карман и выудил два леденца на палочке. Один вручил мне, другой Фаджу.
— Ууух тыыы! — сказал Фадж. — Ленедец!
Мне достался лакричный. Терпеть не могу лакрицу. Но я всё равно поблагодарил мистера Бермана.
— Приберегу на после обеда, — я отдал леденец маме. Она положила его в сумку. Фадж получил лимонный. Сразу содрал обёртку и сунул в рот.
— Ну что ж… За чем пожаловали, молодые люди? — спросил продавец.
Ответила мама:
— Коричневые с белым туфли для Фаджа и мокасины Питеру.
— Хорошо. Питер, поглядим, до какого размера мы доросли.
Я снял туфли и дал мистеру измерить мою левую ногу. Потом правую. Вот ещё одна причина, почему мама считает его хорошим продавцом: он измеряет обе ноги. Другие меряют только одну. Мама говорит, ноги у человека могут различаться по размеру. И важно подобрать обувь по той ноге, что больше.
— Какого цвета хочешь мокасины, Питер? — спросил мистер Берман.
— Коричневые. Такие же, как старые.
Когда мистер Берман ушёл в подсобку искать мокасины, мама заметила дырку у меня на пальце.
— Питер, почему ты не сказал, что у тебя носок дырявый?
— А я не знал.
— Фу, стыд какой!
— Это же мой носок, мам. Тебе-то чего стыдиться?
— Скажешь тоже. Прийти за обувью с дырой в носке! Ужас. Можешь её хоть немножко припрятать?
