Сфинкс - Паутина
Он обнаружил Гермиону и Рона в спальне, которую в бытность Ордена Феникса занимали Гарри и его друг. Гермиона уже привела своего мужа в чувства, видимо, посчитав, что это не опасно. Гарри предполагал, что связь с наложившим Империус прервалась в тот момент, когда Люпин оглушил Рона. Гермиона, скорее всего, думала так же.
Гарри Поттер стоял в дверях и смотрел, как Гермиона с какой-то поспешностью и жадностью целует мужа, скользя руками по его спине, плечам, рукам. Словно пыталась удостовериться, что это он, что он живой, что с ним все в порядке. Они целовались и обнимали друг друга так, словно не виделись год и могли никогда уже не увидеться. Хотя, последнее было бы вполне возможным, если бы ни вовремя принятые меры по эвакуации Рона.
Гарри беззвучно сделал шаг назад и прикрыл дверь, ощущая, как сердце сковал лед одиночества. Он из своего внутреннего ада подглядел за чужим счастьем. Подглядел и вновь окунулся в свое горе, в свое одиночество, туда, где счастья больше не было. Туда, где на месте всепоглощающей любви теперь была пустота. И боль.
Глава 4. Теодик
памяти самого храброго и одинокого, сильного и преданного, памяти великого человека и волшебника — посвящается…
Его вызвали к главному целителю. Почему-то не удивило. Он был готов к этому. Он всегда был готов к резким поворотам в своей жизни. Всегда.
Тео снял халат. Повесил его в шкафчик. Запирать не стал. Зачем?
В административном крыле пусто. Все заняты своей работой.
Один раз ударил костяшками пальцев по двери. Вошел. До чего ужасный кабинет. Никакого вкуса у человека. Хотя свое дело он знал. А без вкуса прожить можно.
— Присаживайтесь, мистер Манчилли.
Мистер. Не целитель. Значит, опять не ошибся.
Лысина главного целителя блестит. Дородный старик уткнулся в папку. Тео даже знал, в какую. Его личное дело.
Даже легилименции не надо. Он и так знал все. Все факты, упомянутые в этой папке.
22 года. Холост. Мать — итальянка. Волшебница. Сведений об отце нет. Окончил школу целителей в Греции. С отличием. Три года преподавал там. В то же время — стажировка при Академии целителей. Отличные рекомендации. Область исследований — легилименция и окклюменция. Разрешение на въезд и проживание в Англии. Заявление о приеме на работу. Шесть полностью исцеленных больных за полгода.
Вот и вся жизнь Теодика Манчилли. В фактах личного дела. А большего никто знать и не должен.
— Мистер Манчилли, вы знаете, что сегодня из закрытой палаты исчез больной, — главный целитель отложил папку. Тео не ответил. Просто ждал продолжения. Хотя он знал дальнейшее. И опять без всякой легилименции. — Вы единственный были на этаже за несколько минут до того, как пациента похитили.
Не знал. Значит, два мракоборца — антураж? Колонны в стиле готики. Безвкусной готики.
Тео опять не удостоил собеседника ответом. Неуютно старику. Ерзает.
Тео взглянул на часы. У него еще есть три минуты. Можно не торопиться.
— Министерство не может доказать вашу причастность, что нас радует. Не хватало еще, чтобы нашего работника обвинили в пособничестве похитителям.
Да уж. В чужом глазу, как говорится.
Тео опять промолчал. Получал удовольствие от беседы. Глазки главного целителя бегают. Волнуется. Зачем-то пытается прикрыть разум. Причем бездарно.
— Но мы не можем больше рисковать нашей репутацией. Тем более, что мы полностью на обеспечении Министерства. Вы же понимаете? — заискивающий взгляд.
Сколько ненужных слов и телодвижений. А к сути только подобрались. Еще полторы минуты есть.
— Мы вынуждены вас уволить.
Наконец-то. И даже снег не успел выпасть. И рождественскую елку еще можно успеть нарядить.
Тео лишь кивнул. Нужно же показать, что услышал.
— Ничего не подумайте, вы замечательный, даже особенный целитель, — затараторил старик. Чувство вины. Сказал самое тяжелое и даже повеселел. Бедняга. — Мы напишем вам хорошую рекомендацию, с ней вы сможете работать в небольших комплексах целительства в нашей стране. Министерство настаивало, чтобы мы вообще вас оставили без рекомендаций, но мы так не работаем. Каждый должен получать то, что заслужил.
Тео поднялся. Главный целитель даже вздрогнул.
— Где расписаться? Мне пора.
— Ч… что?
— Роспись, — с нажимом повторил Тео. — На увольнительной.
— Ах, да… — засуетился, роется в бумажках, обрадован. Еще бы — так легко все прошло. Дрожат ручки-то.
Тео взял перо из чернильницы. Надписал свою фамилию. Не читая. Кивнул и вышел.
Он пришел в кафе минута в минуту. Сел напротив Сметвика. День разговоров. Пять минут. А потом к Поттеру. Сова уже улетела.
— Я знаю, что Министерство надавило на наше руководство, — зашептал целитель, наклоняясь вперед. — Мы уже ничего не можем сделать. Но вы, Тео, талант. Я не хочу, чтобы вы пропадали.
Спасибо за заботу. Весьма тронут. Тео промолчал. Не отрицать же очевидное.
Сметвик достал какой-то свиток. Уже интереснее.
— Это письмо, — целитель протянул пергамент. — Я думаю, что вам понравится это место работы. Вам это уже знакомо, насколько я помню из вашего личного дела. К сожалению, это все, что я могу для вас сделать…
Сметвик определенно ему нравился. Всего в какую-то минуту уложился.
Тео взял письмо.
— Благодарю.
И вышел из кафе. На ходу распечатал письмо. Пробежал глазами. Что ж. Над этим стоит подумать.
Тео вышел на улицу. Одним движением запахнул мантию. Трансгрессировал на Косую аллею. Через камин попал в уже знакомую гостиную. Здесь ощущалось присутствие вкуса.
Поттер уже ждал его. Замечательно.
— Добрый день, — Тео сделал шаг от камина. Небрежно смахнул палочкой пепел.
Гарри Поттер встал из кресла. На столе перед ним — Омут памяти.
— Здравствуйте. Сначала я хочу сказать вам спасибо, — народный герой выглядел усталым.
— Вам же запретили трансгрессировать, — Тео шагнул к столику. Поттер был сбит с толку. Сразу. Ладно. — Я выполнил свою часть.
— Да, я знаю, — Гарри Поттер снова опустился в кресло. Жестом предложил Тео сесть. Он сел. Предстоит длинный разговор. Разговор, о котором Тео мечтал с детства. Единственная мечта. Одна на все годы. — Я подумал, что легче всего поступить тем же образом, что и в прошлый раз.
Тео взглянул на Омут Памяти. Он был пуст. Но рядом — небольшая бутылочка. В ней плещется серебро…
— Ваши воспоминания о моем отце.
— Нет, не мои, — удивил Поттер. — Это воспоминания Северуса Снейпа.
Тео молчал. Ждал.
— Вы помните то, что видели в моем сознании, когда лечили меня? Ну, когда ваш отец умирал?
Тео кивнул. Вот что это было. Смешанные с кровью воспоминания.
— Он отдал мне часть своей памяти, так было нужно. Я сохранил ее. Теперь, я думаю, могу отдать вам.
Тео не кивал. Просто взглянул на Поттера.
— Только один вопрос: вы знаете, кто такой был Волан-де-Морт?
Тео медленно склонил голову. Он смотрел на Омут.
— Тогда вы все поймете. В этих воспоминаниях — вся правда о Северусе Снейпе. Только верните мне потом Омут, хорошо?
— Пренепременно.
Гарри Поттер взял со столика бутылочку и бережно протянул Тео. Рука не дрогнула. Сжалась. Он держал в ладони мечту всей своей жизни.
— Если у вас будут вопросы, я готов на них ответить, — добавил народный герой. Тео уже отправил Омут в свою квартиру. Одним движением. Как учили.
— До встречи, — Тео развернулся и шагнул к камину. Не прощайте. Именно до встречи. Тео знал: она будет.
Косая аллея. Толпы народу. Суматоха. Мерзкое место. Но здесь он живет. В съемной квартирке над пабом. Место не ахти какое.
Тео вызвал Омут. Поставил на столик. Осторожно раскупорил бутылочку. Вылил. Теперь руки дрожали. И сердце билось учащенно. Снял мантию. И только тогда окунулся в серебро прошлого. Прошлого его отца.
Несчастный мальчик Северус Снейп. Тео не был похож на отца в детстве. Другое детство. Другое выражение лица. Другая одежда. Другое обращение с людьми. Зато в детстве отца был друг. Рыжая девочка с зелеными глазами. У Тео не было друга. У отца была Лили Эванс. У Тео был лишь он сам.
Но в его жизни также был поезд. И купе. Как в жизни отца. Только все было по-другому. Неуверенный в себе школьник Северус Снейп. Его высмеяли. Тео тоже высмеяли. Но он ответил. Силой. Проник глубоко в память мальчишки. Извлек самое страшное воспоминание. Вот и все. Не словами ответил. Силой. Потому что у него не было девочки с зелеными глазами. Был лишь он сам.
Влюбленный юноша Северус Снейп. Он мучался. Он переживал. Ревновал. Тео это было сложно понять. Зато он понял другое. Лили Эванс. Джеймс Поттер. Гарри Поттер. И четверо мальчишек. Их сила против отца. Ее гнев против отца. Унижение.
Ненавидящий и презирающий Северус Снейп. Тео никогда не видел такой ненависти. Но даже в воспоминаниях она была ощутима.
