Евгения Мекшун - Хранители оберегов
Малинкин Лес
– Вроде никого нет, – сказал Андрей, подставляя воробушку запястье.
– И на неделе Малинка не заходила, – поёжилась Бэлла. Ей чудилось, что на опушке было темнее, чем в остальном лесу. – Может, что-то случилось?
Дети подошли к домику, но никому не хотелось отпускать туда обережка, так зловеще он выглядел. Даже трава, сквозь которую они шли, неприятно цеплялась за одежду, будто противилась их появлению и не желала пускать дальше.
– Вдруг в деревне узнали, что она птичьему мастеру помогает? – зашептала Бэлла, прижимая к себе Хвостика. – Вдруг её наказали, и она больше не придёт?
Андрей нахмурился. Он тоже об этом подумал.
– Ничего она мне не помогала, – нарочно громко произнёс мальчик, чтобы невидимые духи леса услышали. – Она даже приходить мне не разрешила!
На поляне всколыхнулась трава. Девочка замерла, парализованная ужасом, потому что на противоположной стороне поляны ей померещилось огромное лицо, вылепленное из гущи тёмных стволов как из пластилина. Вместо волос над его лбом качались кудрявые шапки деревьев.
– Малинка ничего не сделала! – вновь крикнул Андрей, и тогда страшное лицо покачнулось, надуло круглые щёки и выдохнуло на детей струю прохладного воздуха. Бэлла крепко зажмурилась, уговаривая себя, что чудовище ненастоящее. Хвостик тем временем высвободился из объятий девочки и, соскочив на землю, встал «солдатиком», глядя туда, откуда смотрели на них глаза леса. Ушки зверька настороженно подрагивали.
Заволновался и воробей. Он встрепенулся, поднялся ввысь и, долетев до сухого переломленного бревна в центре поляны, приземлился на самом его краешке.
– Ты куда? – ринулся следом за ним мальчик.
– Стой! – успела ухватить его Бэлла. – Ты не видишь?
– Чего?
– Там, – кивком указала она. – Он на нас смотрит.
– Кто?
– Лес. Он тебя услышал.
Андрей уставился в чащу, силясь разглядеть того, о ком говорила девочка.
– Да нет там никого, – наконец сдался он.
– Обережки тоже его видят, – заикаясь, сказала Бэлла. У неё от страха зуб на зуб не попадал. – Пойдём домой. Пожалуйста, – потянула она Андрея за рукав.
– Ладно. Всё равно без Малинки тут делать нечего, – с показной небрежностью заявил мальчик, хотя на самом деле жуть пробирала его до костей. Подозвав свои обереги, дети едва ли не бегом бросились к выходу на тропинку. Мощный порыв ветра толкнул их в спины, и в неугомонном шелесте листвы они вдруг ясно услышали: «Завтра. Приходите завтра». Побелевшая от страха Бэлла до боли вцепилась в запястье друга, который убегая, расслышал заливистый смех Малинки.
Оказавшись у старого дуба, ребята с трудом переводили дыханье. Они глянули друг на друга, а потом стыдливо опустили глаза в землю. У каждого на уме была одна и та же трусливая мысль: «На поляну я больше не вернусь». Весь путь до города Андрей и Бэлла молчали. Бельчонка девочка давно отпустила, и только храбрый воробушек провожал их до самой автобусной остановки.
Верность
– Бэллочка, к тебе гости, – нараспев сказала мама, заглядывая к девочке в комнату.
Гости! К ней никогда не приходили гости. От удивления Бэлла подскочила с кровати и в спешке, запутавшись ногой в одеяле, рухнула на пол. Подобравшись на четвереньках к двери, она высунула нос в щель. В коридоре неловко топтался Андрей, а рядом с ним стоял бэллин папа.
– Ну здравствуйте, молодой человек, – добродушно протянул он мальчику руку. – Как зовут?
– Здравствуйте, – робко пожал тот большую мужскую ладонь. – Андрей.
– Проходи, Андрей, не стесняйся, – улыбнулась мама, указывая на узкую и почему-то некрашеную деревянную дверь.
Бэлла быстро поднялась и села на кровать. Девочка не представляла, как надо встречать гостей и потому нервничала, не зная куда деть руки. Тут она придумала взять книжку и претвориться, что читает, но книжные полки располагались на противоположной стене, до которой ей было не успеть. В результате Бэлла как школьница сложила руки на коленях.
– Привет, – смущаясь, огляделся Андрей.
– Привет.
– Я это… насчёт вчерашнего, в общем, – мальчик растерянно почесал затылок.
– Не пойдёшь туда больше? – подсказала девочка.
– Нет, – мотнул головой Андрей. – Хочу вернуться. Идёшь со мной?
Бэлла не удивилась. Рано или поздно им всё равно пришлось бы отправиться в лес. Там обережки, да и Малинка ждать, наверное, будет.
– Когда? – спросил она.
– Сегодня.
– Сегодня?! – Бэлла вытянула шею, словно гусыня. Так скоро она возвращаться не планировала. Живо ещё было в памяти воспоминание о лесном духе, показавшем им своё лицо. – Зачем сегодня? – испуганно переспросила она.
– Обережек зовёт.
– Куда?
– Не знаю. В лес, кажется, – Андрей подсел на кровать и, опасливо косясь на дверь, расстегнул замок кофты. Внутри, как в сумке у кенгуру, сидел лохматый воробей.
– Он у тебя дома живёт? – поразилась Бэлла.
– Утром прилетел. Как давай клювом в окно стучать! Боялся, что разобьёт, – с довольным видом рассказывал мальчик. – Я только Храброго запустил, и кошка тут как тут. Добычу учуяла. Думал всё – выловит обережка. Она у нас, знаешь, сколько на даче птиц и мышей задушила?!
– Задушила?
– Ну да. Кошки добычу за шею хватают. Сам видел, как Бусинка крысу тащила. Хотела маме прямо на диван её принести.
– На диван? – как попугай повторяла Бэлла за Андреем. – Это зачем?
– Дед сказал, Бусинка так «спасибо» говорит. Ну, что мы её кормим и ухаживаем. За это еду нам носит. Прикольно, да?
– Угу, – согласилась девочка. – Но мышку всё равно жалко, – Бэлла не любила слово «крыса». Оно казалось ей грубым и каким-то подлым, как в мультике про старуху Шапокляк. Поэтому всех маленьких грызунов она называла мышками.
– Дед говорит, так надо. Как Природой задумано. Чтобы кошки мышей ловили и чтобы в лесу жили. Он зоопарки совсем не любит. Потому что зверей там за решёткой как в тюрьме держат.
– Вот и Малинка сказала, что обережкам в городе не место, – чуть с обидой произнесла Бэлла. Ей тоже хотелось, чтобы Хвостик к ней постучался.
– Нет. Воробушки-то теперь около людей живут. Помнишь?
Девочка помнила, и от этого становилось ещё обиднее.
– Поймала его кошка? – показала она на птичку. – Чего он такой взъерошенный?
– Неа, – засмеялся Андрей. – Он у меня боевой. Показал Бусинке, что с ним лучше не связываться.
– Драчун, – улыбнулась Бэлла в ответ.
– Я потом ему хлеба покрошил и воды налил. Но он есть не стал. Сел на форточку, на меня смотрит и чирикает. Я его спрашиваю: «Гулять пойдём?», а он крыльями замахал и лететь собрался. Вот я и решил, что он меня куда-то зовёт. Как в малинкиной сказке, – осторожно добавил Андрей.
– Да ты что? – прикрыла Бэлла рот ладошкой. – В лес? К Беру? И ты пойдёшь?
– Пойду! – твёрдо сказал мальчик. – Я знаю, Храбрый ничего плохого мне не сделает. Ты со мной?
Бэлла посмотрела на воробья и тот, чувствуя недоверие, вдруг выпрыгнул Андрею на колени и расставил крылья, будто пытался его за ними спрятать.
– Видишь! Видишь! Он меня защищает!
– Не знаю…, – продолжала сомневаться Бэлла.
– А если бы тебя бельчонок позвал, ты бы ему поверила? – девочка кивнула. – Тогда давай его возьмём. И куда твой обережек идти не захочет, туда не пойдём.
– Ну хорошо, – согласилась она главным образом из-за того, что ей очень хотелось навестить зверька. Во вчерашней спешке они толком и не попрощались. – «Хвостик-то меня в обиду не даст» – успокаивала себя Бэлла.
Выйдя из дома, Андрей отпустил воробья, который радостно взмыл в небо, разминая затёкшие от безделья косточки. Покачиваясь на воздушных потоках, он плавно спустился к детям и, покружив над их головами, устремился вперёд. Время от времени Храбрый возвращался, облетал ребят, точно желая убедиться, что они не отстают, а бывало и подталкивала мальчика в спину. Такая настойчивость воробья не на шутку тревожила Бэллу. Она ускоряла шаг, но лишь для того, чтобы поскорее встретиться с обережком.
Наконец девочка заметила пушистого проводника, скачущего с ветки на ветку вдоль дороги, которой они двигались.
– Хвостик, – позвала она, – спустись, пожалуйста, – резвый бельчонок в мгновение ока оказался у неё в руках. – Воробушек зовёт Андрея в лес. Скажи, за ним можно ходить?
Зверёк внимательно посмотрел на мальчика, потом на птичку, нетерпеливо чирикающую высоко в листве, и тоненько пискнул: «Хвостик». А затем, вернувшись на дерево, первый последовал за воробьём, когда тот снова тронулся в путь.
– Говорил же, что всё нормально будет, – на ходу сказал Андрей. – Не надо обережков бояться.
Бэлла не ответила. Ей было совестно признаться, что до конца она им так и не поверила. Даже своему Хвостику. Страх противно крутил и сжимал живот, а ноги от волнения едва не подкосились, когда они ступили на опушку, с которой вчера бежали, не разбирая дороги. И тут раздался крик:
