Евгения Мекшун - Хранители оберегов
– Привет, – безрадостно отозвалась девочка, втайне жалея, что позвала его. – «Вдруг ничего не получиться? Вдруг он расскажет о Малинке своим друзьям? Вдруг Малинка рассердиться, что я привела чужого?», – всё больше сердилась она на себя. Но сделанного не вернёшь. Не прогонять же Андрея!
– Не волнуйся, – сказал мальчик, чувствуя колебания Бэллы. – Я тебя не выдам.
– Не знаю…, может, ничего не получится, – пошла девочка на попятную, но потом встретила открытый дружелюбный взгляд Андрея и решилась: – Нужно найти ягоду малины. Такая большая, красная.
– Хорошо, – быстро согласился он, ничуть не удивившись странному заданию. – Где искать?
– Думаю, в траве, – неуверенно огляделась по сторонам Бэлла. Она мимоходом посмотрела на небо, и взор затерялся в кружевной листве дуба. И тут девочка поняла: всё всегда начиналось именно здесь, под покровом старого дерева. Здесь она услышала мелодию Малики, здесь нашла её ягодку, будто упавшую с ветвей растения. – Под деревом. Нужно искать под деревом, – указала она Андрею.
Почти час дети усердно ворошили палые листья, проверяли ямки в сырой земле, отставленные какими-то животными, возможно, ежами или зайцами, заглядывали под травинки, но без толку – малины не было.
«И не будет, – вздохнула про себя Бэлла. – Сегодня всё по-другому». – только как «по-другому» она не знала.
Андрей заскучал. Поддевая носком ботинка разбросанные повсюду желуди, он старательно претворялся, что продолжает поиски, но Бэлла видела, что не уходит мальчик только из жалости. Её захлестнула обида. Расстроенная, потупив глаза, чтобы не показывать слёзы, она с укором пробормотала:
– А как же полезное слово? Я ведь нашла полезное слово?
– Слушай, – протянул Андрей. – Я пойду, наверное. Ты не переживай. Давай я тебе завтра целую банку малинового варенья принесу? Мама сама варила, – Бэлла пристыжёно отвернулась. – А хочешь, пойдём прямо сейчас его есть? Ко мне в гости?
– Нет, – чуть не всхлипнула она. – Надо уроки делать. Ты иди. Я ещё посижу немножечко.
Мальчик растерялся. Ему хотелось поскорее попасть домой, но и девочку бросать было нехорошо. К тому же она плакала.
«Вот если б не плакала», – задумался Андрей, глядя на широченный ствол дерева, из-за которого внезапно вынырнула белка. – Смотри! Белка! – стал тыкать он в зверька пальцем.
– Белка? – встрепенулась девочка. – Обережек?
– Она сейчас на тебя прыгнет! – закричал мальчик, а когда Бэлла взяла мохнатый комочек в руки, не поверил своим глазам.
– Хвостик, – улыбнулась Бэлла.
Зверёк моргнул чёрными глазками-бусинками, склонил головку набок и быстро как скороговорку пискнул: «Хвостик». Затем, словно стесняясь, прикрыл лапками мордочку и прыгнул на землю.
– Он настоящий? Говорящий? – не мог найти слов Андрей. Бэлла крепко сжала ладонь мальчика в своей и, счастливая, обернулась:
– Бежим!
– Куда?
– Куда Хвостик повернёт. Это же руль.
Бэлла и Хвостик
Сказка
Задрав головы, дети смотрели, как белочка, цепляясь острыми коготками, без труда взбирается по стволу громадной сосны. Это Белла попросила её посмотреть, нет ли в домике Малинки.
– Малинка? Это кто? – поинтересовался Андрей не в силах оторвать взгляда от постройки на дереве. Он забега́л то с одной, то с другой стороны, пытаясь получше её разглядеть. – Это её домик? Кто такое построил? Как она туда забирается? – не дожидаясь ответов, сыпал вопросами мальчик.
– Мне она лесенку делала. А кто домик построил, я не знаю.
– Как кто? Деревья, конечно!
– Привет, Малинка, – Бэлла сконфуженно улыбнулась. Она боялась, что девочка будет против появления Андрея.
– Здравствуйте, – почему-то сказал тот.
– Верно, «здравствуйте», – одобрительно кивнула Малинка. – «Здравствуйте» значит здоровья желать, а «привет» что такое?
Бэлла виновато втянула голову в плечи. Сердиться всё-таки Малинка.
– Не знаю. Просто «привет».
– Просто слов не бывает, – поучительно подняла палец девочка. – При-вет, – произнесла она по слогам и в задумчивости смешно сложила губы трубочкой. – При-вет…, а поняла! «Привет» как привечаю, то есть радушно встречаю. Хорошее слово, – Малинка посмотрела на мальчика. – Привет. Ты кто?
– Я? Андрей.
– Не слышала такого имени. Тоже из города… – но тут она поперхнулась и страшно выпучила глаза. – Андрей?! Птичий мастер?! Ты птичий мастер?!
– Я?! – мальчик испуганно покосился на Бэллу.
– Ты летал уже? Скажи, летал?
– Летал – осторожно ответил он. – К бабушке летал и в Диснейленд летом.
– А показать можешь? – в глазах Малинки заплясали лукавые огоньки, словно она просила сделать то, чего делать было нельзя, но ужасно хотелось. – Пожалуйста! Я никогда птичьих хозяев не видывала!
– Да я это…, – замялся Андрей, не зная, что сказать.
– Обережек-то где? – глянула в небо Малинка, а затем, как шпион озираясь по сторонам, подошла к мальчику и затараторила: – Прячешь его? Правильно. С ним-то на виду ходить нельзя – прогонят. А птичку твою отберут и в печку бросят. Потом без оберега и сам сгинешь. Без имени-то никак жить нельзя.
– Может пойдём уже, – шепнул мальчик Бэлле, но та, наоборот, ещё ближе подошла к странной девочке.
– Малинка, подожди! Нет у него никакого оберега, и летать он не умеет. То есть сам не умеет, только на самолёте.
– Вот оно что, – сникла девочка. – Глупая! – хлопнула она себя по лбу. – Известно ведь, что нельзя птиц в обережки брать!
– Почему нельзя?
– Да вы что же? – ещё сильнее округлила глаза Малинка. – Сказку о лесе не слыхивали?
Бэлла с Андреем переглянулись и хором ответили: «Нет».
– Чудные вы какие, – всплеснула руками девочка. – В городе, видно, теперь и сказок не сказывают?
– А про что она?
– Про лес, конечно. А ещё про Страх дикий, который детей к себе прибирал. И только тех брал, что птицу в обереге имели и летать умели. Как побежит, говорили, ребёнок за птичкой своей в лес, так и не воротится больше. А птички, бывало, обратно прилетят, покружат, жалобно покликают и вниз кидаются да разбиваются. А среди них и соловушки звонкие, и снегири красногрудые, и вороны чёрные, но больше всех твоих было, – кивнула на мальчика Малинка, – воробьёв хитрых и ловких. Сразу молва пошла, что сами они к злому лесному духу детишек своих заманивают. Что у Бера они на службе. А как уведут, так и плачут по ним потом, раскаиваются. – девочка тяжело вздохнула. – Только не верю я, что обережки так делали. Не могли они, – ласково посмотрела она на белочку, притихшую на руках Бэллы, точно зверёк понимал, что о нём рассказывают. – Одурманивал птичек Бер, нарочно заставлял к берлоге детей приводить.
– Зачем? – Андрей даже охрип от волнения. – Что он с ними делал?
– О том никто не знает. Не видели их больше. И с тех пор ни один родитель своему ребёнку имени птицы не давал, чтобы не смог он её в обережки взять. Бояться они, что Бер за ним придёт. Может и другого кого прихватит, поэтому не нужно тебе в наших краях показываться и по имени называться. Беду накликаешь, – Малинка с сожалением посмотрела на Андрея. – Жалко всё-таки, что ты летать не умеешь. Посмотреть ой как хочется! Дедушки говаривали, что у мастеров птичьих настоящие крылья вырастали.
– А ты научи меня с обережком разговаривать, и я летать научусь – предложил мальчик.
– Что ты! Что ты! – замахала на него Малинка. – Накажут меня.
– А мы никому не скажем. Будем тайком встречаться.
– Это где же?
– Да хоть здесь, – окинул Андрей взглядом поляну. – У тебя в домике. Про него, наверное, никто не знает.
– Как же не знает. Лес знает, конечно. И звери, и птицы, и деревья. От него не утаиться.
– Но он-то не против мне обережек дать.
Малинка заколебалась. Ей страсть, как хотелось, помочь Андрею научиться летать, но духов леса она боялась больше.
– Может и против, – с опаской глянула девочка на небо, укрытое серыми косматыми тучами. – У нас в деревне мальчик есть, – тихо сказала она. – Так он не говорит ничего совсем. Немой он. Рассказывают, что дед его деда тоже птичьим мастером был, когда с ним та беда случилась. Украл его злой дух Бер, да только нашли потом мальчика близ деревни. Стали расспрашивать, где был, что видел, а он молчит. Думали, напугался, пройдёт, но он после того ни слова больше не сказал. А к ведунье повели, так та увидела, что лес ему молчать велит, и всем его сыновьям и внукам так велено будет. А заговорить они смогут только, когда надобно им станет, когда лес разрешит. Вот до сих пор и молчат.
Бэлла слушала Малинку с раскрытым ртом, трясясь то ли от страха, то ли от холодного осеннего ветра, принёсшего к ним грозу. Хвостик в руках тоже дрожал и прятался от непогоды в складках её кофты.
