Ирина Щеглова - Парк свиданий. Большая книга весенних романов о любви
Праздник набухал. Музыка становилась громче. Танцующие натыкались на стол – он начинал мешать. В руках у парней появилось пиво – не удержались и сбегали за ним в магазин. С недосыпа и от переживаний голова у Маши начала гудеть. Мир снова плыл перед глазами. Кто-то нахлобучил ей на голову остроконечную шляпу колдуньи с паучками на фиолетовом фоне. Один раз Максимов вытащил ее в круг танцующих. Юлька сверкала довольными глазами – сто пудов, ее идея.
– Степанова! Тебя!
– Чего?
Она пробивалась сквозь подмигивающий свет, сквозь рев музыки.
– Ничего! – недовольно крикнул Шульпяков. – Выйди в коридор!
Глеб исчез. На его месте появился Олег.
– Клево выглядишь!
Он не перешагивал порог. Стоял там, за дверью. Где ветер и холодно. Хеллоуин – праздник, когда граница между миром живых и миром мертвых исчезает, когда монстры оттуда приходят сюда. Но кто из них – монстр, кто – человек?
– Привет! – прошептала.
И вдруг радость толкнулась в груди. Словно до этого она что-то никак не могла понять, а теперь все стало ясно. Вот он – Олег. Ничего не закончилось. Все продолжается!
– Олег! – взвизгнула Маша, перепрыгивая колдовской порог и повисая у него на шее.
Все, монстры смело могли входить в ее жизнь.
– Как же ты нашел меня? Почему не позвонил?
Она сыпала вопросами, не дожидаясь ответа.
– У тебя телефон не отвечал, я подумал, что-то случилось.
– Телефон? – Она хлопнула себя по бокам, словно проверяя карманы. – Ах, телефон! Его у меня мама забрала.
– У тебя чудесная мама! – неожиданно согласился Олег. – Я пришел к тебе, и она мне сказала адрес.
– Кто это?
Оказывается, Шульпяков никуда не ушел. Стоял, внимательно смотрел сквозь стекла очков. Взгляд у него был колючий, отталкивающий.
– Это Олег!
– А-а-а, – протянул Глеб и равнодушно отвернулся.
– Пойдем же, пойдем! Я тебя со всеми познакомлю!
3. «Счастье мое я нашел в нашей дружбе с тобой…»
– Когда ты весь день не брала трубку, я испугался, что больше не увижу тебя.
– А я всю ночь проплакала, думала, все закончилось.
Они танцевали, и им было все равно, какая звучит музыка – быстрая или медленная, грохочущая или еле слышная. Они не спеша переступали на занятом пятачке. Наверное, музыка выключалась – они этого не слышали.
– Зачем ты его притащила? – шипела вечером Юлька. – Вы вдвоем могли вообще не приходить! Танцевали бы где-нибудь в подворотне. Вам же никто не был нужен.
– Ты теперь поняла, какой он! – вздыхала Маша.
– Подумаешь. – Юлька смотрела в сторону. Наверняка завидовала. – Колесников обиделся. Он весь вечер собирался с силами, чтобы тебя пригласить на танец, но ты же от своего не отлипала.
– Он клевый! – снова вздыхала Маша.
– Ты меня вообще слышишь? – злилась Юлька.
Степанова стала заниматься. Это было мамино условие – идет гулять только после того, как выполнит с десяток заданий. Каникулы, утро свободное, почему бы и не позаниматься? Она лихо сокращала дроби, выписывала формулы, вчитывалась в биографии давно умерших людей. И в каждом задании видела маленький шажок вперед – ближе к Олегу на целый пример.
Неделя, другая.
Ноябрь нудел ветром и дождем, пачкал сапоги, заставлял прятать руки в карманы. Маша смотрела на пасмурное небо. Из подъезда ей было видно немного – рваный пятиугольник между ее домом и высоткой напротив. Еще боковые дома старались, чтобы обзор был поменьше.
– Скорей бы зима, – жаловалась она.
– Ты любишь снег?
– Я люблю зиму.
Они уже полчаса стояли около входной двери, не в силах расстаться. Каждый раз находилась новая тема. Стояние в подъезде стало ритуалом. Вроде бы условились о следующей встрече, вроде бы сказали: «Пока». Но все равно стояли, смотрели вокруг, договаривали начатые темы, заводили новые разговоры. Однажды простояли так два часа. Маша закоченела. Перебрались в подъезд. Но внимательные взгляды жильцов, ожидающих лифт, выгнали опять на холод.
– Слишком тепло не одевайся в следующий раз, – прошептал Олег.
Заинтригованная Маша выбрала темно-фиолетовые колготы, короткую шерстяную юбку, свитер и куртку в пояс. Олег фыркнул, увидев ее наряд, и повел к троллейбусным остановкам.
Они приехали на каток. Огромный спорткомплекс, убегающие под потолок трибуны. Подо льдом хоккейная разметка – центральный круг, полукружья зон нападающих и защитников. От белесой поверхности веяло давно забытым морозцем. Словно, и правда, пришла зима. Настоящая. Как и должно быть в середине ноября.
Им выдали коньки. Рядом с уверенно шнурующимся Олегом Маша почувствовала себя неловко. Вот как сейчас оплошает, как грохнется.
Но грохнулся Олег. Они успели покататься всего ничего, как Маша споткнулась, неловко оперлась о руку Олега, дернула его на себя. Олег совершил умопомрачительный кульбит и плашмя рухнул на лед. Вылетел из кармана сотовый телефон. На взрытой снежной крошке появились красные пятна. Маша попыталась поднять Олега, но сама плюхнулась на попу.
– Ты жив? – Она испуганно смотрела на его разбитые ладони.
– Если что-то болит, значит, жив, – простонал Олег, садясь на лед.
– Ноги? Руки? – теребила его Маша. Олег морщился.
– Как я, а? – все переспрашивал он, медленно приходя в себя.
Штаны оказались порваны на коленке. Сидеть на льду было холодно, Маша снова начала поднимать Олега.
– Ты подожди меня в кафе, – попросил он и медленно, ковыляя, побрел к выходу с катка.
Маша с жалостью смотрела ему вслед, понимая, что ничем помочь не может. Попыталась встать.
– Твой парень уронил. – Обдав ледяной крошкой, около нее затормозил мальчишка.
Сначала она вспыхнула от словосочетания «твой парень» – было чертовски приятно, потом только поняла, что ей отдают мобильный Олега. Сразу вспомнила, как черная коробочка отлетела в сторону.
– Спасибо, – пробормотала смущенно, потому что незнакомец еще и помог подняться.
Нет, все-таки жизнь штука хорошая. И мир – добр и честен. И вообще – все было прекрасно.
В первую секунду она не поняла, что это издает такой странный звук. Даже испугалась – прямо в руке у нее что-то пыталось взорваться.
Трам-пам-пам – повторилась музыка.
Повальная мобилизация! Сотовый Олега. Усмехнулась, вспоминая, как эта музыка постоянно прерывала их разговоры, как вклинивалась в его рассказы, как отвлекала от кино.
«Какая назойливая мама», – подумала Маша.
Она не собиралась читать чужие сообщения. Просто разжала кулак и глянула на требовательно гудящий телефон.
Это была не мама.
Некто, спрятавшийся под ником «Котенок», спрашивал «Когда ты?..» Чтобы прочитать сообщение дальше, надо было снимать блокировку клавиш и открывать папку «Входящие». Ничего этого делать она не стала.
Экран медленно гас, словно телефон вдруг понял, что сообщение доставлено не по адресу, что читающий его сейчас человек – ошибочный адресат.
Сразу в голову полезло слишком много мыслей. Что может спрашивать Котенок? Когда ты придешь? Когда ты принесешь мне собрание сочинений Льва Николаевича Толстого? Когда ты – что? Давно они знакомы? Котенок… Понятно, что приятеля он так не назовет. Значит, девушка. Он Машу никогда так не звал. Он вообще никогда не называл ее уменьшительно-ласкательными именами. Маша. Пару раз – Машенька. Один раз – любимая, малыш. Значит, Котенок появился недавно? Или давно? Эсэмэски сыпались с первого дня знакомства. Котенок уже был. Он уже спрашивал: «Когда ты?..», и Олег ему отвечал, что как только уйдет от Маши. И шел. А когда говорил, что занят, был с ней? «Ребенка надо сводить в зоопарк!» А потом примчался на вечеринку, чтобы смотреть ей в глаза и врать. Врать постоянно!
Сквозь строй бесконечных вопросов стало пробиваться главное – а вот теперь действительно все кончилось. Навсегда. Навсегда… И никогда-никогда не вернется. Абсолютная вера в человека, в его слова, что он ее любит и не обманет, рушилась. В то, что он только ее, больше ничей – этого не было.
– Ну вот, я жив! – ворвался в кафе уже снявший коньки Олег.
Маша улыбнулась. Она не очень понимала, что происходит, но в памяти еще крепко держалось убеждение, что Олег хороший, поэтому надо улыбаться. Чтобы он улыбнулся в ответ.
– Что с тобой?
Уголки рта судорогой повело вниз. Она пыталась заставить их вернуться вверх, чтобы выдержать улыбку, но слезы уже текли. Все было бесполезно.
– Что случилось? – Лицо у Олега испуганное.
– Тебе пришла эсэмэска.
В первую секунду он нахмурился, дернулся, чтобы проверить карманы, но телефон лежал на столе. Он его узнал.
– Что же ты, – спросил нервно, – чужие сообщения читаешь?
– Я не читала. – Голос падал, и вслед за ним летела в бездну Маша.
Олег быстро взял телефон, привычными движениями оживил его, заставил светиться, радостно пищать, отдавая послание.
– Это сложно объяснить… – медленно заговорил Олег.
– Не надо объяснять! – выкрикнула Маша.
